***

  Тишину пронзил резкий стук в окно. Малыши уже спали. Волколак тоже забылся сном. Лекарка в который раз улыбнулась, мысленно поблагодарив богов, что они дозволили вовремя ей встретить обращенного зверя. Ну, чтобы случилось с этим незадачливым волколаком, кабы он остался один? Вон, спит крепче сурка. Даже острый слух не мешает. А еще охранять всех их собрался. Стук повторился. Кому-то не терпелось попасть внутрь.

  - Сейчас, сейчас подойду. Только не кричи. Пусть детки спят, они достаточно натерпелись, - женщина распахнула окно и увидела на ближней ветке сидящую ворону с куском бересты в клюве. Марыся протянула руку, в которую птица охотно выплюнула свою ношу. Женщина быстро пробежала глазами наскоро нацарапанные слова: "Уводи детей, за ними идут. В деревне еще лютует упырь. Каруша поможет..."

  - Ох ты, милая, - женщина обессилено присела на лавку, словно полученное известие повисло тяжелым камнем на груди. Легкий взгляд из глаз-угольков нежно погладил каждого из сопящих малышей и немного задержался на волколаке. Бедные, их так не хотелось будить. Сколько еще испытаний они все должны преодолеть, прежде чем кровопивец найдет, наконец, упокоение?

  - Ка-а-ар! - громко крикнула ворона, словно призывая женщину поторопиться.

  - А ты, видать, и есть Каруша? - обернулась к пернатой гостье лекарка. - Погодь, я сейчас тебя попотчую. Поди, умаялась? От деревни до черной хаты путь неблизкий, даже для крыла.

  Ворожиха вытащила из печи горшок и вынула из него хороший кусок мяса. Положив скоромную снедь перед Карушей, Марыся тут же стала сбираться. Она и не думала брать слишком много. Да, только ведь неведомо, сколько им в лесу пережидать придется. Детишек кормить чем-то надобно. Волколак-то так и не набрался умения охотится. Совсем скоро дорожная сумка раздулась от содержимого. В ней нашли место хлеб, сало, несколько картофелин да квасок. Не запамятовала знахарка положить и пару порошков да травок целебных. Так, мало ли чего. Одно только ее беспокоило - куда идти? Женщина плохо знала эти места, так как никогда не смела вторгаться во владения ведьмака. А с детишками, даже на спине волколака по болотам далеко не уйдешь. Да и у нее за пазухой уж давно не один и не два десятка годков прожитых.

  Кошка, оттолкнувшись от пола, ловко приземлилась подле клевавшей мясо вороны. Зеленоглазый зверек и не мыслил нападать на птицу. Наоборот, он словно пришел поприветствовать старую знакомую, пропев протяжное "Мя-я-яу". Каруша на мгновение оторвалась от смачного куска и ответила таким же долгим "Ка-а-ар".

  - Просыпайтесь, - с жалостью, но по необходимости стала будить лекарка малышей. Волколак проснулся сам. Еще не совсем понимая, что происходит вокруг, он бестолково вращал желтыми глазами.

  - Подымайтесь, детки, уходить надобно.

  - Зачем? - тер кулачками веки самый крохотный мальчик.

  - А, я поняла! Мы домой возвращаемся! - ошибочно догадалась дочка вдовицы Марьяны.

  - Нет, заинька, пока нам надо подальше от беды уйти. А дома она как раз во всю лютует.

  - Куда ж тогда мы пойдем? Ночь ведь на дворе! - испугалась девочка.

  - В лес пойдем, от греха да лиха подальше. Спрячемся, пока ведьмак с Малком злодея изловят.

  - Но ведь они уже пошли на него охотиться в деревню. Зачем же нам отсюда уходить? - не понимали малыши.

  - Пошли-то пошли. Да только злодей может и про эту хату проведать. Оттого надобно поскорее спрятаться, - и чтобы хоть как-то отвлечь зевающих и собирающихся детишек от мрачных мыслей и воспоминаний о доме, Марыся указала им на ворону. - А вон, поглядите, кто к нам присоединился. Это Каруша. Это она нас и предупредила.

   Малыши разом обернулись в сторону окна, где вопреки привычному круговороту природы мирно соседствовали кошка и ворона.

  - Здорово! А ее можно потрогать? - спросил один из мальчиков.

  - А кошка с нами пойдет? - тут же встрял другой.

  - А волколак?

  - А можно я на волколаке поеду?

  - Нет, я!

  Вопросы сыпались один за другим. Словно крупа из прогрызенного мышами мешка.

  - Погодьте! Не все разом. Давайте ка собирайтесь, а я вам все расскажу, - улыбнулась женщина, довольная тем, что малыши так быстро отвлеклись от расспросов о доме и нечистике.

  ***

   Малк неслышно подбирался к яме, где сидел ведьмак. У него не имелось цели заглянуть внутрь - только удостовериться, что с учителем все в порядке. А для этого было бы довольно и слова полоненного. Как назло, стражи тоже смолкли. Эх, давно юноша не слыхал в голове голоса ведьмака. Неужто тот боле не мог читать его мысли? Сейчас бы это пришлось к месту.

   Юноша распластавшись на земле, вдыхал пряные запахи - и никогда еще жизнь не казалась ему такой хрупкой, такой нежной и такой желанной. Даже тогда, когда Зазовка почти сумела отделить его душу от тела. Даже тогда, когда перед глазами мерещились топор и виселица. Даже тогда, когда на расстоянии выдоха от него проплывали искаженные злобой озерницы. Даже тогда, когда Лесун, а потом и упырь чуть ли ни отправили его в Вырай. Видать оттого, что в этот раз Палянра грозила совсем не Малку.

   Сын мельника подполз еще ближе. Кажись до сих пор его никто не приметил. Он лежал, надеясь, дождаться хоть какого-нибудь знака, говорящего, что учитель жив-здоров.

  - Эй, ведьмин выродок! - к яме подошел сын кузнеца, прочие из стога не показывались. - Жрать хочешь?

   После долгой паузы раздался ответ ведьмака, успокоивший выдающее пляску сердце:

  - Оставь себе, я обойдусь.

  - Что человеческая еда не по вкусу? Тебе крови подавай?! - разозлился отказом страж. - Ну и сиди там один! Чтоб ты сгнил к утру!

  Плевок вырвался изо рта молодого мастера и полетел в яму. В ответ не раздалось ни звука. Жив! Однако возвращаться под ель Малк не спешил. Он боле не доверял батьке. Лучше остаться здесь до утра и проследить, чтобы с ведьмаком не учинили своевольной расправы. Что ж пока кругом правила темнота, это не чудилось сложным. К тому ж охранители-то не по сторонам глядят, а полоненного стерегут. Значит, опасаться быть замеченным не стоило. Юноша подложил сумку под голову и перевернулся на спину. Зябкая свежесть ползла за шиворот, но терпеть оказалось несложно. Все нечета тому холоду, что пробирал их со жрецом в яме. Не выдержавшая одиночества пустельга, сызнова устроилась под теплым боком любого. Серые облака, напоминавшие дым, делили небо, притупляя сияние золотого диска. Почти полнолуние. Видать, уже в такую ночь сила нечистиков возрастает. Как хорошо, что упырь боле ни на кого не сможет напасть.

  Веки наливались тяжестью. Сон накатывал все чаще - и прогонять его становилось труднее. Мысли стали рваться и путаться. Малк на мгновение прикрыл веки, но разлепить их так и не сумел. Поджидавший сон плотно навалился на уставшего юношу.

  ***

   Малку снилось, что упырь вновь вылез из могилы и, улыбаясь отвратительным ртом, произнес:

  - Думал, что расквитался со мной? Ты слишком слаб, чтоб тягаться с нашим братом!

   Юноша, подавляя страх, сжимал в руке верный колдовской меч:

  - Что ж, стало быть, я попробую еще раз!

  Но вдруг клинок стал извиваться, превратившись в лозу Зазовки и, выскользнув из рук, скрылся среди густой травы. Теперь ученик ведьмака представал беззащитным - и подмоги было искать не у кого. Но отступать он не привык. А с некоторых пор нечистики пугали не боле обычных разбойников с большой дороги. Юноша не сводил полного презрения взгляда с упыря. Но то, что стало происходить дальше, заставило сердце, залитое отвагой, позорно бежать в пятки. Лицо нечистика расплылось - и на глазах приобрело черты родного батьки. Изменившийся кровопивец в мгновение ока метнулся к ошарашенному юноше, обнял неодолимыми ледяными руками богатырское тело и прошептал в самое ухо: