Комплимент вызвал в ней волну удовольствия.

– Вы любите спорить? – спросила она, затаив дыхание.

– Нет, но мне нравится потом мириться. – Его пристальный взгляд совсем нескромно блуждал по ее телу. – Теперь моя очередь. Мы уже знаем о моем скандальном прошлом. Я также признаюсь в полном отсутствии амбиций. Я предпочитаю, чтобы моя жизнь была настолько легкой, насколько это возможно. У меня мало желаний, за исключением славного дома в городе, хорошей лошади и время от времени поездки за границу.

Лидии это было трудно понять. Насколько он отличался от ее любимого отца, аппетит которого в успехах и победах был, по-видимому, безграничен. Довольствоваться тем, что имеешь... Было ли это недостатком или достоинством?

– А если бы вы получили большое наследство? – спросила она, бросая на него скептический взгляд. – Вы действительно отдали бы все?

– Первому благотворительному фонду или первой больнице, которые я смог бы найти, – сказал он без колебаний.

– О. – Нахмурившись, Лидия разглядывала округлости своих коленок через слои юбок. – Тогда я полагаю, что женитьба на наследнице вами не рассматривается.

– Верно.

Она продолжала хмуриться.

– Едва ли это такая ужасная участь – жениться на деньгах. Наличие большого количества слуг, хорошие вещи и большое состояние…

– Мне это не нужно. Кроме того, я пошел бы и повесился прежде, чем прославился бы в Лондоне как проклятый охотник за приданым.

– Даже если бы это было не так?

– Не имеет значения, было бы это правда или нет. Это то, что сказал бы и подумал бы каждый.

– Тогда мы должны добавить гордость к вашему списку недостатков, – пробормотала Лидия, поставив свой бокал.

– Без сомнения, – ответил он, его взгляд подначивал ее возразить ему.

Когда она сумела сдержаться, он слегка улыбнулся и продолжил:

– И, в отличие от вас, я высоко ценю удовольствие от безделья. После рабочей недели, проходящей в беготне по Лондону с визитами к пациентам, я люблю предаться лени в течение многих часов, общаясь, напиваясь, занимаясь любовью… – Он сделал паузу, прежде чем искренне добавить: – Особенно последнее.

Мозг Лидии внезапно наколдовал неясный образ его загорелого тела, распростертого на белоснежных простынях. Милостивый Боже, на что это было бы похоже – заниматься с ним любовью в течение многих часов?

– Без сомнения вам легко найти женщин, которые… – Она остановилась, а ее лицо залилось краской.

Его лицо было непроницаемым.

– Обычно легко.

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Однажды.

Лидия ощутила неприятный укол ревности.

– Вы говорили ей о своих чувствах?

Он отрицательно покачал головой. Другой вопрос не давал ей покоя, несмотря на то, что Лидия не знала, действительно ли она хочет узнать ответ.

– Вы ее все еще любите?

Пригвоздив ее к месту изучающим взглядом, он ответил молчаливым кивком. Внезапно Лидия почувствовала себя неприкаянной и несчастной, хотя так не должно было быть. Джейк Линли ей не принадлежал. Он не давал никаких обещаний или клятв в любви, он только сказал, что хочет ее. И, несмотря на свою неопытность, она знала, что любовь и желание могли существовать независимо друг от друга.

– Это кто–то, с кем я знакома? – спросила она тупо. – Она вышла замуж за кого-то другого?

Джейк уставился на нее в растущей тишине, его большое тело заметно напряглось. Он наклонился вперед, передавая ощущение силы, которая скоро вырвется на свободу, ломая все преграды. О, как он смотрел на нее, как его глаза блестели и горели на его загорелом лице. Она бы поклялась собственной жизнью, что он чувствовал больше, чем просто желание.

– Еще нет, – сказал он хрипло.

Ее сердце начало стучать с неистовой силой.

– Кто она, Джейк? – сумела она прошептать.

Он тихо застонал и нетерпеливо притянул ее к своему телу.

– Как вы думаете, кто она? – спросил он, легонько ее встряхнув. Затем его рот захватил ее губы.

Остатки ее самообладания рухнули. Джейк целовал ее с нежной яростью, в то время как его руки нетерпеливо блуждали по ее телу, не пропустив ни одного изгиба, ни одной округлости.

– Я обожаю каждый твой дюйм, склочный и ужасающе логичный, – сказал он, медленно продвигая свои губы с ее щеки на подбородок и шею, – я люблю в тебе все, и твой разящий, как сам ад, ум и то, что ты не боишься показать его каждому. Я люблю твои зеленые глаза. Я люблю то, как ты ведешь себя со своей семьей. Моя прекрасная Лидия…

– Ты идиот, – выдохнула она, отрывая свои губы. Она никогда так не расстраивалась. – Ты ждал, когда до моей свадьбы останется тридцать восемь часов, чтобы сказать мне это!

– Тридцать шесть с половиной.

Этот момент показался Лидии забавным, и ее начал душить смех.

– Я тоже люблю тебя, – сказала она, ощутив всю нелепость ситуации.

Джейк поцеловал ее более настойчиво, пока ее внутренности не стали раскаляться и плавиться, а ее тело жаждать чего-то с болезненной потребностью. Она обхватила его лицо, и ощутила ладонями покалывание невидимой щетины.

– Ты никогда не давал понять, что чувствовал ко мне что-то кроме презрения.

– Я никогда не презирал тебя.

– Ты был настоящим дьяволом, и ты это прекрасно знаешь.

Чтобы выглядеть хоть чуть-чуть кающимся, он любезно ответил:

– Только потому, что я знал, что у меня нет никакого шанса обладать тобой. Это сводило меня с ума.

– Сводило с ума… – начала Лидия с негодованием, и он накрыл ее губами своими еще раз.

Страсть между ними вспыхнула, будто раскаленное добела пожарище. Задыхаясь, она полностью отдалась на его милость, позволяя ему исследовать себя. Его язык дразнил ее, смакуя вкус ее губ, смешанного с ароматом вина. Она почувствовала дрожь, которая сотрясла его, и упивалась пониманием того, что он хотел ее с отчаянием, которое соперничало только с ее собственным.

Резко прервав поцелуй, Джейк отстранился на длину вытянутых рук, как будто их физическая близость представляла смертельную опасность.

Лидия мягко обхватила его запястья.

– Почему ты так уверен, что мы не можем быть вместе?

– Разве не ясно? – возразил он просто. – Как я могу просить тебя жить в гораздо меньшем достатке, чем ты всегда имела? Как леди Рэй ты не в чем не будешь нуждаться, твои дети будут пэрами. Ты не можешь от всего этого отказаться, чтобы стать женой доктора. В большинстве случаев я вынужден покидать дом в середине ночи, чтобы посетить больного, а в течение дня дом всегда полон пациентами. Это бедлам. И вдобавок ко всему я не богач и не желаю им быть, что потребует от тебя жертвы, о которой ты, вероятно, потом будешь жалеть.

– Я должна буду пожертвовать чем-то в любом случае, – указала Лидия. – Или я выхожу замуж за аристократа, который меня не любит, или работящего человека, который любит. Который из них сделает меня счастливой?

– До сегодняшнего вечера ты не возражала против брака без любви, – сказал он сардонически. – Почему внезапно это стало иметь значение?

– Потому что я не знала, что ты чувствуешь ко мне! Ты никогда не давал мне повода надеяться. И если я не могла быть с тобой, то я подумала, что тогда могла бы быть с лордом Рэем. – Она вытерла руками мокрые от слез глаза. – Я всегда любила тебя. Почему еще ты думаешь, мы постоянно доводили друг друга до белого каления?

Джейк холодно усмехнулся.

– Я всегда думал, что у меня особый талант – раздражать тебя.

Затаив дыхание, она сдержала смех и схватила его за отвороты фрака.

– Я хочу тебя, – сказала она быстро. – Я хочу тебя во всех отношениях, навсегда.

Он покачал головой прежде, чем она успела закончить предложение.

– Ты позже можешь передумать. Ты действительно хочешь рискнуть?

Лидия никогда не была малодушной, но и дурой тоже не была. Она понимала, сколько препятствий лежит между ними и насколько трудно будет двум таким упрямым людям приспособиться друг к другу. Но она была Крейвеном, а Крейвены общеизвестно были настырными, когда дело касалось того, что они хотели.