Тем временем из Франции от Джефферсона пришло сообщение о том, что на май 1789 г. назначен созыв Генеральных штатов. Пейн чувствовал приближение событий, которые должны были изменить положение в этой стране. Еще в 1782 г. в письме к аббату Рейналю он предсказывал, что американская революция окажет влияние на Францию и Англию. Не удивительно, что, как только во Франции летом 1789 г. вспыхнула революция, Пейн устремился туда. Он говорил: «Мое отечество там, где нет свободы», т. е. там, где люди сражаются за свободу. В декабре 1789 г. Пейн был уже в Париже. Революционная Франция становилась новым отечеством Пейна. Здесь у него было много друзей среди революционеров — Кондорсе, Бриссо, Барер, Дантон. Здесь Лафайет обратился к нему с просьбой передать Вашингтону ключи от Бастилии как символ павшего старого режима. 1 мая 1790 г. эти ключи Пейн послал президенту США Вашингтону, и они были помещены на стене одной из комнат дома Вашингтона. В письме Вашингтону Пейн писал: «Несомненно, принципы Америки открыли Бастилию, и поэтому ключинаправляются на свое место» (17, т. II, стр. 1303). Здесь же, в Париже, Пейн узнал, что 9 февраля 1790 г. Бёрк выступил в английском парламенте с речью, полной злобных нападок на французскую революцию и угроз в адрес Франции. Раздражение и страх, ненависть и злоба по отношению к французской революции, воцарившиеся в правящей Англии с момента взятия Бастилии, нашли в этой речи свое выражение. Эта речь Бёрка укрепила еще до того принятое Пейном решение написать памфлет в защиту французской революции. Весной 1790 г. Пейн снова был в Лондоне, где узнал, что Бёрк готовит памфлет против революционной Франции. В ноябре 1790 г. памфлет Бёрка «Размышления о французской революции» был опубликован. Бёрк, которого Маркс называл «гнусным политическим лицемером» (3, стр. 770), как впоследствии стало известно, находился на содержании у короля Георга III и получал от него 1500 ф. ст. в год.
Бёрк утверждал, что единственное основание общества — это не права человека, а нравственные отношения между людьми, созданные богом в акте творения. Бог определил людей в обществе по своей воле, и тем самым обязательства людей друг к другу и к богу не составляют для них предмета выбора. Отрицая право народа на революцию, Бёрк с ненавистью выступает против каких бы то ни было изменений существующих уч реждений. По Бёрку, добродетелью и государственной мудростью наделен именно имущий класс, призванный поэтому постоянно находиться у власти. Английскую конституцию Бёрк провозглашал как плод высшего разума, способный решить все политические проблемы. Он восхвалял свой идеал — наследственную монархию и государственную церковь. Обращаясь к «естественным чувствам» англичан, Бёрк клеветал на французский народ и в патетических выражениях расписывал ужасы французской революции. Он намеренно игнорировал тот факт, что революция выразила народное требование коренных изменений в политической жизни страны.
Памфлет Бёрка стал настольной книгой аристократических кругов европейских монархий.
Пейн в ответ на злобные выпады Бёрка против революции в марте 1791 г. опубликовал первую часть своего знаменитого памфлета «Права человека», а через год он издал и вторую часть.
После «Здравого смысла» это был важнейший политический памфлет Пейна, в котором он со своей неизменной позиции мелкобуржуазного демократа разъясняет события французской революции 1789–1790 гг., восторгается ими и предсказывает неизбежное развитие революции, которую не понял и представил в искаженном свете политический ренегат Бёрк. Пейн высмеивал Бёрка, который не смог мысленно охватить составные части, «из совокупности которых складывается конституция», потому что «таланту его также не хватает конституции». Но поскольку Бёрку нужно было сказать что-то против французской революции, «для этого он и воспарил ввысь, подобно воздушному шару, чтобы отвратить взоры людей от земли, на которой они стоят» (18, стр. 211).
Обращаясь к английскому народу, Пейн не устает повторять, что монархическая власть, опираясь на антинародную конституцию, — это власть, враждебная народу, прикрывающаяся абсурдным аргументом, будто бы она происходит от бога. В Англии все права народа были узурпированы королем, с дозволения которого и были созданы подчиняющиеся ему обе палаты парламента. С возмущением Пейн заключал: «Что, кроме угнетения и попранной справедливости, являют нашему взору современные европейские государства? Что можно сказать о государстве английском? Разве сами жители не называют его рынком, где у каждого человека своя цена и где порок служит предметом купли-продажи за счет обманутого народа? Не удивительно в таком случае, если на французскую революцию клевещут» (18, стр. 245).
В «Правах человека» Пейн писал о грядущих революциях, осуждал наследственную монархию как тиранию, заявлял, что монархия и аристократия вскоре сойдут в могилу, открыто высмеивал ганноверскую династию, называл английское правительство продажным и деспотическим, обличал парламент как машину налогообложения и выдвигал план, по которому деньги, поступающие от налогоплательщиков, должны идти не двору и придворным, а на помощь беднякам для обучения их детей, на пенсии старикам и т. п.
Летом 1791 г., как и предвидел Пейн, революционные события во Франции развивались дальше. В ответ на проведение ненавистного трудящимся массам закона Ле-Шапелье против стачек и на известие о попытке бегства короля к эмигрантам, выступавшим против революции, во Франции начался новый подъем революционного движения. Народ готовился к свержению монархии. Именно в это время в Париже снова появился Пейн, горячо ратуя за республиканский строй. В начале июля 1791 г. он вместе с Кондорсе начал выпускать новую газету — «Республиканец», издававшуюся «Республиканским обществом». Вместе с молодым Ахиллом Дюшатле, участником революции в Америке, Пейн писал и расклеивал на стенах Парижа свои манифесты с призывами уничтожить монархию и учредить республику. Пейн был среди тех революционных деятелей, которые возглавили движение во Франции за республику.
В том же июле 1791 г. Пейн уезжает в Лондон, чтобы участвовать в праздновании второй годовщины падения Бастилии.
Англия встретила Пейна небывалым подъемом движения демократических сил. И французская революция, и пейновские «Права человека» сыграли в этом подъеме свою роль.
Книга Пейна произвела сенсацию. Как пишет историк Вудворд, в то время это была самая читаемая в Англии книга. Она распространялась в небывалых количествах (см. 75, стр. 220).
Активизировалась деятельность «Общества конституционной информации». Его члены Холлис, Горн Тук и другие приветствовали памфлет Пейна и делали все, что могли, для его распространения в дешевых изданиях. Они сознавали, что книга «Права человека», принимая во внимание всемирную славу его автора, безыскусное и понятное даже неграмотному изложение политической теории, будет способствовать усилению движения за реформу, хотя многие из членов общества далеко не разделяли республиканские взгляды Пейна.
В кампанию за распространение памфлета Пейна включились конституционные общества в Кембридже и Манчестере, Бирмингеме и Оксфорде и в десятках других городов Англии и Шотландии. В Манчестере идеи Пейна распространял философ-материалист Томас Купер, друг Пристли, ставший впоследствии известным в Соединенных Штатах. Он опубликовал направленный против Бёрка яркий памфлет, в котором смело защищал революционные идеи, восхищался Пейном как «выдающимся другом человечества» и гордился тем, что его имя связывалось с именем Пейна.
Антимонархическая книга Пейна оказала влияние на радикала Уильяма Годвина, который, как полагают некоторые историки, к тому же был причастен к подготовке первого издания «Прав человека» (см. 56, стр. 226). В 1793 г. Годвин в книге «Исследования относительно политической справедливости» высказывался еще решительнее, чем Пейн. Он развивал анархистские и утопические идеи о новом обществе, в котором не будет государства и права собственности, этих источников угнетения человека, и основой которого будет торжествующий разум.
