Лавров в рейнском походе Фридриху снискать не удалось, однако кое-какие приобретения он сделал. Принц Савойский разглядел во Фридрихе черту, которая зовется «военной косточкой» и всегда заставляет задуматься соседей, если заметна в человеке, которому вскоре предстоит унаследовать королевский трон. В знак своего расположения австрийский генералиссимус вполне в духе той эпохи даже подарил Фридриху четырех «рослых, мужественных» рекрутов, которых кронпринц немедленно определил в свой гвардейский полк. Вторым приобретением будущего короля стал чин генерал-майора, который в 1735 году ему пожаловал отец, с легкой руки принца Евгения проникшийся искренним уважением к своему наследнику.
«Филиппсбургское сидение» заставило кронпринца по-новому взглянуть на войну. Пребывание в имперской армии оказалось для него «школой, в которой из путаницы и беспорядка, царивших в этой армии, можно было извлечь уроки». Теперь Фридрих, по его собственным воспоминаниям, знал, «какой должна быть обувь мушкетеров, как долго солдат может ее носить и сколь долго он должен обходиться ею во время кампании, а также все мелочи, относящиеся к солдатской жизни, вплоть до стофунтовой пушки и в конечном счете вплоть до высших должностей…» Кронпринц был приглашен к каждому военному совету, он постоянно пропадал на передовой, объезжая войска и проводя рекогносцировки. Правильно поняв ход кампании, Фридрих на всю жизнь сохранил «совершенное отвращение от хвастовства и беспорядочности австрийцев, и это имело значительное влияние на позднейшие его планы в отношении Австрии».
Однако события развивались дальше. Несмотря на сидение под Филиппсбургом, война окончилась в пользу коалиции. Станислав был изгнан из Польши; на престол взошел Август III. Австрийцы начали требовать, чтобы Фридрих Вильгельм выдал им Лещинского, который после неудачи в Польше сдался пруссакам и нашел себе у них, как сейчас говорят «политическое убежище». Король отказал наотрез. И тогда Австрия, «полагая, что не имеет больше нужды в помощи Пруссии», вступила в сепаратные переговоры с Францией. Вследствие условий договора между обеими державами, Австрия отдала Станиславу Лотарингию с тем, чтобы после его смерти она перешла к Франции; а герцогу Лотарингскому, в свою очередь, было передано великое герцогство Тоскана. За это Франция обязалась выступить гарантом Прагматической санкции императора Карла VI.
Во время переговоров и при заключении мира австрийцы даже не сочли нужным поставить в известность своего союзника, прусского короля. Но оскорбление дипломатических приличий было доведено австрийским кабинетом до высшей степени: в начале 1736 года император выдал старшую дочь свою, Марию Терезию (напомним, главного фигуранта Прагматической санкции), за герцога Лотарингского Франца[21] — и об этом даже не дали знать Фридриху Вильгельму.
Негодование прусского короля против Австрии явно обнаружилось. Он «не скрывал своих мнений даже при австрийском посольстве». Однако уже пожилой к тому времени король Пруссии, несмотря на свое увлечение армией, был человеком миролюбивым и осторожным. Он проглотил пилюлю, но продолжал настойчиво внушать сыну мысль о необходимости когда-либо сойтись с вероломными Габсбургами в открытом бою. «Однажды, после разных колких насмешек над действиями австрийского двора, он быстро встал и, опираясь на плечо Фридриха, сказал с каким-то воодушевлением: „Но погодите: вот мой мститель!“»
Таким образом, Пруссия постепенно стала главной и основной ударной силой «антипрагматической» оппозиции. Утопавшей в роскоши и беспечной Вене стал противостоять (ранее вполне лояльный) по-тевтонски суровый и бряцающий оружием Берлин. Это послужило началом векового противостояния, которое погубило габсбургскую державу, сократившуюся к 1918 году в 15 раз, и вызвало к жизни могучую Германскую империю, изрядно потрепанную в двух мировых войнах, пережившую страшные военные разгромы и революции, но выстоявшую и ныне превратившуюся в столь же мощную Федеративную Республику Германию.
Однако Вена не успокоилась даже на этом. С давних пор Пруссия требовала отдать ей небольшие княжества Юлих и Берг, расположенные на западе Германии и законно принадлежавшие Гогенцоллернам по династическому праву. Австрийцы то поддерживали притязания Фридриха Вильгельма, то отдаляли его от цели. И в начале 1739 года Австрия заключила с Францией трактат, по которому Юлих и Берг должны были отойти принцу Зульцбахскому. Более того, австрийцы потребовали, чтобы, в случае выступления Пруссии против положений трактата, Франция должна была сама обеспечить его выполнение силой оружия. С этих пор разрыв между Берлином и Веной стал лишь вопросом времени.
20 октября 1740 года Карл VI умер. Это событие, ожидавшееся на Западе и Востоке, сразу же взбудоражило всю Европу. Как раз в это время взошедший на прусский престол 31 мая того же года молодой король Фридрих II и написал Вольтеру: «Теперь наступило время, когда старой политической системе должно дать совершенно новое направление; оторвался камень, который скатится на многоцветный истукан Навуходоносора и сокрушит его до основания».
В отличие от дряхлеющей династии Габсбургов, Пруссия в это время переживала бурный расцвет. Кони так описывает это время: «…Пруссия стремилась вперед с юношеской силой. Хотя часто издевались над королем Фридрихом Вильгельмом, что он употреблял чрезмерные издержки на войско, которое, между тем, совсем не бывало в деле, но войско это пользовалось миром, чтоб укрепиться, приобретало опытность и теперь стояло в этом отношении выше всех европейских армий. В то же время области Пруссии были в цветущем состоянии, доходы значительны, долги не обременяли государства, в королевском казнохранилище было в наличности около девяти миллионов талеров. С такими средствами сильный, мужественный дух Фридриха мог действовать самостоятельно и заставить признать свое величие и внутренне призвание».
Пруссии нужны были только союзники, и недостатка в них не ощущалось: практически все вчерашние гаранты Прагматической санкции после смерти старого Карла VI единым фронтом выступили против прав его дочери. Началась подготовка к войне, в которой приняло участие большинство крупнейших стран континента. Этот конфликт получил название войны за Австрийское наследство и был вызван резким обострением противоречий, с одной стороны, между Францией, Пруссией, Испанией и Австрией, а с другой — между Францией и Англией. Если борьба Англии и Франции обусловливалась стремлением расширить за счет соперника колониальные владения в Америке и Индии и получить абсолютное превосходство на море, то объектом борьбы Франции, Пруссии и Испании с Австрией была Германия и прилегающие к ней области, т. е. владения почившего в бозе императора Священной Римской империи германской нации Карла VI Габсбурга.
Таким образом, к началу войны в Европе сложились следующие коалиции: Франция, Пруссия, Бавария, Испания, Саксония, Пьемонт, Неаполитанское королевство, с одной стороны, и Австрия (вместе с ее владениями — Венгрией, Богемией, Силезией, Нидерландами), Англия, Россия — с другой. Права Марии Терезии или ее супруга (этот вариант в свое время также предлагался Карлом VI) на императорский престол оспаривали Пруссия, Бавария, Саксония и Испания, которых поддерживала Франция. Последняя стремилась захватить австрийские Нидерланды и сделать императором своего ставленника курфюрста Баварского Карла Альбрехта; Испания претендовала на австрийские владения в Италии, Пруссия — на принадлежавшие Габсбургам герцогство Силезия и графство Глац. Англия поддерживала Австрию как торгового соперника Франции, а Россию беспокоило усиление Пруссии.
Толчок войне за дележ «наследства» Габсбургов был дан, когда во все европейские столицы из Вены пришли сообщения о смерти Карла.
Австрийцы сами рубили сук, на котором сидели. Ослепленные блеском имперского величия, они упорно не желали замечать, что в Европе и в самой Германии многое изменилось. После смерти Фридриха Вильгельма в 1740 году Австрия признала права прусского короля на Юлих и Берг, но время уже было упущено — статус обоих герцогств уже охраняли французские штыки. Фридрих мог бы вновь предъявить права на обладание этими ничтожными клочками земли, но это значило бы ввязаться в борьбу со многими соперниками далеко на западе Германии, оставив собственную страну без прикрытия армии. Поэтому, поразмыслив, молодой король решил нанести удар совсем в другом месте.
