К середине XIX в., спустя 400 лет после начала колониальных захватов, от португальской «колониальной империи» почти ничего не осталось, если не считать незначительных опорных пунктов на побережье Анголы и в других частях материка, а также острова Мозамбик, где помещалась резиденция губернатора. Тем не менее Португалии впоследствии удалось отстоять свои «исторические права» от колониальных посягательств империалистических держав, подымавших голову, и заявить свои притязания на большие территории, но это было обусловлено отнюдь не развитием в этой стране монополистического капитализма, а обстоятельствами второстепенного значения: Португалия сумела использовать к своей выгоде соперничество между империалистическими державами. Для Великобритании, которая оказывала ей экономическую и политическую поддержку, Португалия служила буферной зоной при приобретении колоний и была марионеткой в ее руках. После 1890 г. Португалия пыталась осуществить «эффективную оккупацию» выпавших на ее долю колониальных областей. Так начался новый этап колониального угнетения народов португальских владений, закончившийся только в 1975 г.

Строительство португальцами военных фортов и торговых факторий, разрушение некоторых важных приморских городов оказали глубокое воздействие на традиционную экономическую структуру Восточной Африки. Дело не только в том, что уничтожались те или иные объекты: действия португальцев влекли за собой полную экономическую катастрофу. Португальцы монополизировали' чрезвычайно выгодную для восточноафриканского побережья заморскую торговлю, в том числе и с Индией, а в южных районах захватили в свои руки также внутриконтинентальные коммерческие связи, имевшие жизненно важное значение для некоторых городов, например для Килвы и Софалы. Это, в свою очередь, вызвало цепную реакцию — опустошение целых районов, гибель централизованных иерархических структур, союзов племен и государств (Мономотапа), хозяйство которых основывалось прежде всего на вывозе золота, слоновой кости и горнорудной продукции. В сообщениях, относящихся к этому времени, говорится о полном упадке к началу XVI в. таких центров, как Килва, Пате, Момбаса, Малинди. Суахилийское население этих городов быстро сокращалось. Племена в глубине континента, ранее зависевшие от них, использовали общее ослабление могущественных приморских городов для вторжений на их территорию. Так, в 1587 г. Килва подверглась нашествию пришедших с юга зимба. Они разграбили город и, как сообщает монах-доминиканец Жуан дос Сантос, перебили три тысячи жителей.

И все же португальцы не смогли закрепиться на всем побережье Восточной Африки и превратить свои колонии в прибыльные торговые базы. Им так и не удалось установить действенный контроль над торговлей со всеми заморскими странами, включая Ост-Индию. На севере, на путях, проходивших через Красное море, с ними продолжали конкурировать арабские и отчасти венецианские купцы. В Азии к торговле пряностями, над которой португальцы установили было свою монополию, им пришлось допустить других посредников. Но восточноафриканские города, часто по нескольку раз подвергавшиеся разрушениям и обложенные огромной данью, не могли так быстро вернуться к жизни. Этому препятствовали поставленные над ними португальские губернаторы, военачальники и сильный военный флот. В целом, однако, у Португалии не хватало сил, чтобы долгое время удерживать под своей властью столь длинную береговую линию. Только на юге — в Келимане, Софале, Мозамбике и в заливе Делагоа — были созданы посреднические торговые фактории, приносившие большие барыши.

Многие португальские экспедиции, даже ранние, в поисках залежей золота и руд во владениях легендарного правителя Мономотапы проникали в глубь страны. Явились португальцы и ко двору мвене мутапы. В 1552 г. миссионер Гонсалу да Силвейра попытался обратить его в христианство, но поплатился за это жизнью. Влияние португальцев на правителя возросло лишь после того, как они продвинулись по Замбези в глубь страны и воздвигли в Сене и Тете сильные военные и торговые опорные пункты. Это оказалось губительным для местной посреднической торговли. Всего несколько дневных переходов отделяли Сену и Тете от столицы Мономотапы, которая в конце XV в. была перенесена дальше на север. Опасаясь, что португальцы могут окружить его владения, и стремясь обезопасить себя от нападений с юга правившей в Зимбабве династии Чангамире, мвене мутапа за ничтожное вознаграждение предоставил свободный доступ в подвластные ему области португальским торговцам и эмиссарам. Но португальцев по-прежнему влекло к себе «африканское Эльдорадо» — золотые копи и железные рудники. В 1570 г. португальская экспедиция направилась из Сены на Замбези к рудникам.

С начала XVII в. отношения между португальцами и государством Мономотапа все более ухудшались. Гатси Русере (1596–1627), вынужденный все чаще прибегать к военной помощи португальцев в борьбе против враждебной династии Чангамире, в 1607 г. отдал под власть португальцев все рудники, где добывались золото, медь, олово и железная руда. Зависимость правителя Мономотапы от португальцев непрестанно увеличивалась. С начала XVII в. возникло новое грозное явление: в долине Замбези и соседних районах португальцы стали разбивать плантации. Осевшие здесь португальские колонисты, отставные военные и выходцы из Гоа, почти не признававшие португальского губернатора, чья резиденция находилась на острове Мозамбик, создали свое частное войско. С его помощью они грабили и убивали, подчиняя себе соседние сельские общины и племена. В соответствии с феодальной ленной системой они заставляли порабощенных и зависимых от них жителей выполнять трудовую повинность и платить дань в виде податей, подношений и пошлин.

Мвене мутапа, крайне обеспокоенный, как и вожди пограничных племен, распространением влияния португальцев к югу от Замбези, воспользовался тем, что они прекратили выплату какой бы то ни было компенсации, и предпринял карательную экспедицию против колонистов. Однако сводная армия португальцев — к ней присоединились многие африканцы, недовольные мвене му-тапой, — разбила его войска. Почти вся знать была перебита. Преемник Русере подписал унизительный договор и был низведен до положения марионетки. Португальцы вынудили правителя, ставшего отныне «вассалом короля Португалии», уступить права на добычу полезных ископаемых, обеспечить миссионерам свободный доступ в страну и ^поддержку, изгнать арабских купцов.

Правитель Мономотапы полностью лишился своей власти, независимые вожди и провинции окончательно вышли из его подчинения. Государство распалось.

Но португальцам было нелегко использовать горнорудные богатства. Африканцы засыпали рудники землей и уходили в глубь страны, лишь бы не работать на чужеземцев. Трудности такого рода и сложность транспортировки добычи ослабили интерес португальцев к эксплуатации природных богатств Мономотапы. В довершение неудач Чангамире, которые начиная с 1684 г. неоднократно и успешно нападали даже на португальский форт на Замбези Сену, в конце XVII в. захватили и без того полуразвалившуюся столицу марионеточного правителя Мономотапы. Они также вышли победителями из всех последующих боев за опорные пункты португальцев, находившиеся вне пределов государства Мономотапа. Торговля слоновой костью в областях, подчинявшихся вождям малави, вышла из-под контроля португальцев и сосредоточилась в руках торговцев яо.

Для спасения своих владений к югу от Замбези, где у него земля горела под ногами, король прибегнул к помощи системы «празуш да короа» (коронных имений). Начиная с 1650 г. празуш отдавались в виде ленных владений португальским арендаторам, которые взамен выплачивали метрополии определенную аренду, чаще всего золотым песком. Эти имения носили характер средневековых феодальных хозяйств, основывались на использовании принудительного труда африканцев и выполняли важную функцию — арендаторы именем короны управляли территориями, на которых они находились. Празуш впитали в себя племенную систему бантуязычного населения, и их владельцы переняли, помимо всего прочего, положение и права вождей. Но под давлением возникших в это время потоков переселенцев и непрекращавшихся военных набегов африканских племен празуш с трудом продержались около ста лет. Иначе и не могло быть — празуш основывались на позднефеодальных принципах управления и зависимости, а механическое перенесение на почву Африки феодальных отношений неизбежно должно было закончиться неудачей.