Конрад замолчал. Камала же вспомнила, как дядя Маркус сообщил о том, что брак взялся устроить адвокат маркиза Труро.

— Оказалось, что он также ведет дела Маркуса Плейтона, — продолжил тем временем Конрад. — Он выяснил, что его клиент не прочь заполучить для своей дочери титул. Знал он и то, что пятьдесят тысяч фунтов, которые Плейтон был готов заплатить за дворянское звание, для меня стали бы манной небесной.

— Пятьдесят тысяч фунтов! — ахнула Камала.

— Именно такую сумму он был готов выложить за титул, — подтвердил Конрад. — А приданое его дочери превышало сто тысяч.

— Но ведь это… огромные деньги! — снова не удержалась от восклицания Камала. — Как же ты… как ты отказался от них?

— Я не собирался этого делать, пока неожиданно и бесповоротно не влюбился впервые в жизни.

Он отвернулся от иллюминатора и посмотрел на Камалу. В эти мгновения она показалась ему маленькой и хрупкой, а ее глаза на бледном лице — неестественно огромными.

— Да, я влюбился, — повторил он, — и понял, что, сколько бы Маркус Плейтон ни был готов заплатить за титул, я никогда не продам себя.

— Значит, ты тогда не ехал в Саутгемптон, чтобы найти корабль, — произнесла Камала.

— Я уже прибыл в Саутгемптон из Фолмута, — ответил Конрад. — И когда мы с тобой встретились, я как раз был на пути в Касл-Брей.

После этих слов в каюте воцарилось молчание. Камала больше не смотрела на Конрада. Ее взгляд был устремлен в потолок.

— Камала! — воскликнул он и шагнул к ней.

В следующее мгновение дверь каюты распахнулась, и на пороге вырос Спайдер:

— Сэр! Пойдемте со мной! Быстрее, прошу вас! Вы должны сами это увидеть! Вы должны поглядеть на это! Я глазам своим не поверил!

— Что случилось?! — воскликнул Конрад.

— Ничего плохого не произошло! Не волнуйтесь! Наоборот, сэр! Это настоящее чудо! Но вы должны сами посмотреть. Пойдемте со мной, умоляю вас, сэр! Пойдемте!

С этими словами слуга выскочил из каюты. Конрад изумленно посмотрел ему вслед, затем вышел и закрыл за собой дверь.

Камала уткнулась лицом в ладони.

— Что же мне делать? — спросила она себя.

Значит, Конрад не продался Маркусу Плейтону и не взял в жены Софи. Вряд ли какой-нибудь другой мужчина устоял бы перед таким искушением.

"Нет, это лишь потрясение, — подумала она, — потрясение от того, что невозможно избавиться от прошлого, что оно преследует нас по пятам".

Получается, что даже Конрад имел какое-то отношение к дяде Маркусу. И все-таки Маркусу Плейтону не удалось испортить день ее свадьбы!

Да, он отравил три года ее жизни, принес ей столько страданий и несчастий, что даже сейчас жизнь в его доме кажется кошмаром, который она не в силах стряхнуть с себя.

Но стоит ли теперь думать об этом гадком человеке? Тем более что больше он при всем желании не способен испортить жизнь ни ей, ни Конраду?

Конрад теперь принадлежит только ей! Он увлек ее с собой в самое безрассудное, безумное, фантастическое приключение, на которое никогда бы не решился человек рассудительный и благоразумный, но он решился, потому что любит ее!

— Я люблю его! Люблю! — повторяла про себя Камала. — Какая разница, кто он такой… И будь у него одно имя или десять… Он мой… мой муж!

Вскоре Конрад вернулся в каюту. Камала улыбнулась. Увы, к ее удивлению, он даже не посмотрел на нее, а лишь закрыл за собой дверь.

Затем задул две масляные лампы, оставив только фонарь возле кровати. Комната погрузилась в полумрак.

Конрад повернулся к Камале. В следующий миг корабль качнуло, и он рухнул на атласное покрывало. Засунув под затылок руки, он посмотрел в потолок.

Камала ждала. Но, поскольку он молчал, заговорила первой:

— Что случилось? Что все это значит?

— Спайдер водил меня посмотреть на груз в трюме.

— Груз?

— Спайдер неисправимо любопытен, — ответил Конрад. — Я же совершенно позабыл про содержимое трюма и даже не думал, что там что-то окажется, полагая, что дон Мигель собирался нанести в Испанию официальный визит.

— Неужели там… что-то есть? — спросила Камала.

— Да.

Наверное, это и был ключ к странному поведению Конрада.

— Что же, что же это такое? — уточнила она.

Конрад помолчал, затем ответил бесстрастным голосом:

— Спайдер открыл один ящик и увидел там алмазы. Рядом стояло еще пять таких же. Остальные ящики наполнены золотом.

Камала удивленно ахнула:

— Ящики… с алмазами?

— По всей видимости, дон Мигель долгие годы собирал драгоценности и, кажется, намеревался произвести в Испании фурор. И произвел бы, если бы не мы.

— Но теперь, — едва ли не шепотом произнесла Камала, — они принадлежат… тебе?

— Я ведь тебе уже говорил, — ответил Конрад, — что все, попавшее в мои руки, становится моим.

— Но почему ты тогда не рад? — спросила Камала. — У тебя есть деньги, на которые ты купишь все, что пожелаешь. Ты сможешь отблагодарить Спайдера и капитанов, потерявших свои корабли. Денег хватит всем, и все равно их останется еще очень много!

— Нет, конечно, так оно и будет. Я щедро рассчитаюсь со всеми, — сказал Конрад. Немного помолчав, он заговорил снова: — Наверное, я сейчас плохо соображаю. Слишком ошеломлен свалившимся на меня богатством. Причем настолько, что не могу даже заставить себя сесть и подсчитать стоимость груза. Честно говоря, я рассчитывал, когда мы прибудем на Азорские острова, продать мою золотую кровать или что-то еще из мебели.

— Неужели это тебя не радует? — нерешительно спросила Камала.

В ответ Конрад повернулся к ней и приподнялся на локте. Затем посмотрел на нее точно так же, как тогда, на Азорах, когда они лежали среди цветов в тени высокой скалы.

— Просто сейчас для меня самое главное не то, что раньше, — медленно проговорил он. — Тогда я так сильно нуждался в деньгах, что весь путь через Атлантику лихорадочно пытался придумать, где мне их раздобыть, чтобы вернуться в Англию и рассчитаться с долгами. — Он вздохнул. — Теперь, когда я понимаю, что разбогател, — признался он, — деньги утратили для меня свою значимость. У меня и без них есть то, чего мне хочется больше всего на свете.

— Что же это? — спросила Камала.

— Ты сама знаешь ответ. Это ты, изменившая мою жизнь и мой взгляд на окружающий мир, — ответил Конрад. — Ты заставила меня понять, что деньги — не самое главное в жизни. Что для тех, кто хочет познать счастье, есть нечто большее, более ценное и возвышенное.

— Что же это такое? — снова задала вопрос Камала.

— Это любовь, моя дорогая, любовь, которую ты подарила мне. Любовь, которая поселилась в моем сердце сразу, как только я увидел тебя.

Его голос звучал так страстно, что ее невольно охватила дрожь.

— Ты… ты уверен в том, что ты… богатый человек… хочешь меня? — спросила она. — Ты не пожалеешь… что взял меня в жены?

— Зачем ты спрашиваешь о таких глупостях? — спросил Конрад с легкой насмешкой. Он наклонился к Камале и нашел ее губы. Сначала его поцелуй был трепетно нежным, но стоило ей обнять его за шею, как он стал более страстным, требовательным и настойчивым.

Камале казалось, будто он унес ее в прекрасный, залитый золотым светом мир, в котором они уже с ним бывали. Они сейчас вдвоем, и все остальное было забыто, все на свете исчезло, кроме них.

Затем, почувствовав, что все ее тело отзывается на его прикосновения, Конрад поднял голову.

— Я люблю тебя… люблю тебя! — прошептал он. — И ничто на свете ничего не значит, кроме нас с тобой! Я с тобой не расстанусь никогда!

— Я всегда… всегда об этом мечтала! — еле слышно призналась Камала.

Она заглянула Конраду в глаза и в слабом мерцании свечи увидела в них пылающий огонь любви. Она чувствовала его жгучее желание, но оно не пугало ее.

— Ничто не имеет значения, кроме тебя, моя бесценная! — воскликнул Конрад и начал безумно целовать ее, как человек, который, выбравшись из морской пучины, отказывается поверить, что остался жив.

— Я люблю тебя! — Не было других слов, какими Камала могла бы выразить тот восторг, тот экстаз, от которого трепетало ее тело. — Я люблю тебя, — снова прошептала она.