— До недавнего времени я тоже об этом не мечтал, — отозвался Конрад. — Но все-таки я здесь, перед вами, и причем с особой просьбой.

— Не может быть! — воскликнул священник, глядя на Камалу.

— Я хочу, чтобы вы познакомились с мисс Камалой Линдси, — пояснил Конрад, — которая пообещала стать моей женой. Мы просим вас незамедлительно обвенчать нас!

Все, что произошло после этого, казалось Камале частью волшебного сна.

Пока готовились документы, официально подтверждающие бракосочетание, священник, которого ей представили как каноника Ловелла, предложил гостям вина и провозгласил тост за их здоровье.

Затем они отправились в церковь, где увидели украшенный цветами алтарь. Здесь, под сводом старого храма, царила атмосфера покоя и торжественности.

Служба была простой, но Камала подумала, что никогда не забудет звук низкого голоса Конрада, когда он повторял слова брачного обета, и свой собственный, дрожащий от волнения голос.

Возвращаясь в карете обратно на корабль, Камала чувствовала, что не может найти слов, чтобы выразить свою радость. Теперь она жена Конрада, она его женщина, они принадлежат друг другу во веки веков, и ничто не сможет разлучить их!

Держа его за руку, Камала ощущала себя той, что целиком посвятила себя ему до конца дней своих.

— Любить и лелеять, — еле слышно прошептала она.

Когда карета доехала до порта и кучер остановил лошадь, Конрад негромко спросил ее:

— Ты счастлива, моя дорогая?

Она повернулась к нему, и он увидел в ее глазах искреннее удивление. Какое-то время они оба не могли даже пошевелиться. Они продолжали сидеть как завороженные, чувствуя, как любовь магнетическим полем пульсирует между ними.

Затем, как будто все еще во сне, Камала все-таки поняла, что их ждет лодка, чтобы отвезти обратно на клипер, и позволила Конраду помочь ей выйти из кареты на пристань.

К ее удивлению, палуба корабля оказалась полна людей. Камала услышала, как капитан Макдональд произнес:

— Я набрал тридцать человек, сэр, как вы и сказали. Это хорошие мореходы, и документы у них в порядке.

— Им делали прививки? — поинтересовался Конрад.

— Всем до единого! — бодро ответил Макдональд.

Рядом с ним стоял капитан Тернер, ожидавший прибытия Конрада, чтобы сообщить, что купленный провиант полностью доставлен.

Поскольку на Камалу никто не обратил внимания, она спустилась вниз, где в кают-компании увидела Спайдера.

— Вы выглядите обворожительно, мисс! — восхищенно воскликнул тот.

— Я счастлива, Спайдер, — ответила ему Камала. — Я никогда в жизни не была такой счастливой. Мы с сэром Конрадом только что обвенчались.

— Я очень надеялся, что вы об этом скажете, миледи!

Камала удивленно посмотрела на слугу:

— Так, значит, вы, Спайдер, догадывались, что мы… не брат и сестра?

— Я понял это, когда мы сделали остановку на Азорах, миледи, — ответил тот. — Когда вы вернулись на корабль, у вас был такой вид, будто вы побывали в раю!

Камала улыбнулась.

— Мне кажется, мы тогда действительно там побывали, — задумчиво произнесла она.

Войдя в каюту, она сняла шляпку и, сев возле прикроватного столика, посмотрела на обручальное кольцо.

— Насколько же оно дороже для меня, — подумала она, — чем тот огромный бриллиант, который подарил мне дон Мигель, да и любые драгоценности этого мира!

Ничто не значит для женщины так много, как обручальное кольцо, полученное от мужчины, который любит ее и которого любит она.

Камала просидела в раздумьях долго и не сразу поняла, что корабль пришел в движение. Ветер наполнил паруса, и они покинули бухту Гаваны.

У Камалы возникло желание выйти на палубу, но, подумав, она решила не делать этого, потому что там было слишком много народу.

Им с Конрадом нужно так много сказать друг другу! Она ждет не дождется той минуты, когда они останутся одни и он рано или поздно придет к ней.

Однако получилось так, что в кают-компании она поужинала одна.

— Хозяин стоит у руля, — сообщил ей Спайдер. — Он никому не доверяет управление судном.

— Но ведь он, наверное, сильно проголодался! — воскликнула Камала.

— О нет, миледи, я это точно знаю. Капитан Макдональд нанял нового кока, китайца. Говорят, это лучший повар в здешних краях. Но я поверю в это лишь тогда, когда лично удостоверюсь в его кулинарных способностях.

Камала искренне рассмеялась, тронутая забавной ревностью доброго слуги.

— По крайней мере, нам с вами больше не надо постоянно заниматься стряпней, — сказала она. — Да и вам, пожалуй, придется изрядно потрудиться, чтобы перешить мне не один десяток платьев.

— Вы правы, миледи, — ответил Спайдер. — Не сочтите мой совет за дерзость, но вам лучше пойти спать. Мне кажется, что хозяин не спустится вниз до тех пор, пока мы не пройдем Пан-де-Матансас.

Камала не стала уточнять, что такое Пан-де-Матансас, понимая, что предложение Спайдера вполне разумно: нет смысла сидеть в кают-компании одной.

Она вернулась в свою каюту, где сняла белое платье. Затем легла на серебряную кровать, подумав о том, что за стенкой имеется кровать из золота. Такой странной мебели она никогда не видела, тем более на корабле.

Окаймленные кружевами простыни и украшенные изящной вышивкой наволочки были тонкими и нежными на ощупь. Ветер с моря разогнал дневную жару, и воздух в каюте стал свежее, хотя иллюминаторы по-прежнему были задраены.

Наступила тропическая ночь, подкравшись, как обычно, незаметно и стремительно. Только что небо было золотисто-красным, а в следующее мгновение — уже темным, как бархат, на котором, словно бриллианты, сияют яркие звезды.

Наконец, когда Камале показалось, что прошла целая вечность, она услышала, как Конрад спустился по трапу и вошел в свою каюту.

Она ждала, что он придет к ней, слыша, как часто стучит сердце, и чувствуя, что губы пересохли от волнения. Наконец дверь, соединявшая их каюты, открылась, и он вошел к ней.

На нем был длинный парчовый ночной халат, украшенный золотым шитьем, с высоким воротником и манжетами из черного бархата, под которым белела ночная сорочка. На фоне смуглой кожи она казалась ослепительно-белой. Господи, как же он красив! Камала инстинктивно протянула ему руки.

Конрад закрыл за собой дверь и сел на край постели. Затем, взяв ее за запястья, поцеловал ее руки одну за другой.

— Я люблю тебя, моя бесценная, моя дорогая! — прошептал он, и Камала почувствовала, что дрожит, взбудораженная глубокой нотой желания в его голосе.

Она ждала, когда он поцелует ее в губы.

— Я должен признаться тебе кое в чем, — произнес Конрад.

Камала удивленно подняла на него глаза:

— Признаться? В чем?

— Пожалуй, мне следовало рассказать тебе об этом раньше, — ответил он. — Но я, честно говоря, не осмеливался. Трусил. Боялся испугать тебя.

— В чем дело? О чем ты?

— Ни в чем, — ответил Конрад. — Хотя ты можешь думать все, что угодно.

— В чем дело? — повторила Камала, на этот раз действительно испугавшись.

Конрад крепко сжал ее пальцы.

— Я знаю, — медленно начал он, — что ты удивилась, когда я сказал Ван Вику, что я — сэр Конрад Вериан. Ты тогда решила, что это часть обмана. Но я на самом деле баронет. Правда, я ношу другое имя, которым мы с тобой будем называть себя в будущем.

— Другое… имя? — не поняла его Камала.

— Да, я маркиз Труро.

Какое-то время Камала недоуменно смотрела на него, пытаясь воскресить в памяти это имя.

Затем, вспомнив, с криком вырвала руку.

— Маркиз Труро! — повторила она. — Ты хочешь сказать, что ты — тот самый маркиз, который должен был жениться на Софи?

Конрад ответил не сразу.

— Тогда для меня это был единственный способ выбраться из финансовой пропасти, в которой я оказался. — Конрад встал и подошел к иллюминатору. Отодвинув атласные занавески, он выглянул в темноту опустившейся над миром ночи. — Я уже рассказывал тебе, в каком состоянии обнаружил отчий дом, когда вернулся из плавания, — продолжил он. — Мать была при смерти, нас со всех сторон одолевали кредиторы, слуги находились на грани голода. И тут пришло письмо от моего стряпчего.