Однако 60-е годы — это прежде всего новые дебюты. Так, в конце 1960 г. выходит первая книга познаньского писателя и журналиста Чеслава Хрущевского “Очень странный мир”. Эта и последующие книги писателя утвердили в сознании читателей совершенно новый, воистину странный, фантастический мир. Поэтичность, метафоричность, большая близость к сказке, чем к традиционной НФ, отличают лучшие рассказы Хрущевского.
Одновременно с Ч.Хрущевским дебютировал в НФ Виктор Зегальский — еще один познаньский писатель. Его повесть “Кратер черного сна” (1960) — своеобразный фантастический детектив, в котором героям, живущим в счастливом будущем, приходится сражаться с реликтом из прошлого — автоматизированным подводным фортом с мощным источником смертоносных лучей. Писательский талант Зегальского в полную силу проявился в написанных им рассказах, полное собрание которых в томе “Остров Петерсена” (1976) было опубликовано уже после смерти автора.
Для многих известных в настоящее время авторов польской НФ “счастливым билетом” в литературу оказались публикации их первых рассказов в журнале “Млоды техник”. Этот журнал и его редактор Збигнев Пшировский упорно и настойчиво поддерживали и пропагандировали польскую НФ даже в самые трудные для нее времена. Именно в этом журнале в начале 60-х годов появились первые рассказы варшавского ученого-кибернетика Конрада Фиалковского. Рассказы Фиалковского этой поры вполне традиционны — они о контактах с другими космическими цивилизациями (иногда неудачных, как в “Воробьях Галактики”), взаимоотношениях человека с творениями его ума и рук (“Конструктор”, “Электронный мишка”), путешествиях во времени (“Через пятое измерение”, “Человек с ореолом”), биологических экспериментах (“Шанс смерти”). Рассказы Фиалковского всегда солидно обоснованы в научном отношении, но на первом плане в них все же стоит человек, его дела и заботы, проблемы и сомнения.
В этом же журнале в начале 60-х дебютировал замечательный польский фантаст, чей талант полностью раскрылся только в 80-е годы, — Януш Зайдель. Уже первые его рассказы, объединенные в томе “Яд мантезии” (1965) отличаются оригинальностью сюжета, живым действием, неожиданными концовками, хотя развивают традиционные в фантастике темы.
В 1963 г. выходит первая книга Мацея Кучиньского “Бабушка-робот у камина” — сборник сказок “вроде тех, которые бабушки-роботы, греясь у нуклеокамина, будут рассказывать своим внучатам-роботятам”. Необычная форма изложения, похожая на лемовские “Звездные дневники”, но все же в достаточной степени оригинальная, позволила молодому писателю создать весьма острую сатиру на современную ему действительность и то будущее, которое изображали в своих книгах другие авторы Успех закрепили последовавшие позднее повести “Атлантида, остров огня” (1967) и “Катастрофа” (1968) — наиболее известное произведение Кучиньского, в которой объединенный мир сражается с дезорганизующим нормальную жизнь на всей планете ученым-маньяком. Вполне современно звучит предостережение писателя о том, что в нашем перенасыщенном техникой мире легко можно найти слабое звено, незначительное на первый взгляд, но опасное тем, что воздействие на него может привести к глобальной катастрофе.
Таким образом, польская НФ 60-х годов значительно расширяет свои тематические и жанровые границы. Центр тяжести переносится с показа триумфального шествия науки и техники на человека, приключение трактуется уже не как самоцель, но как предпосылка к постановке вопросов по сути вечных, о смысле и ценности человеческой жизнм, о содержании и направленности моральных и этических принципов. В конце 60-х годов в польской фантастике дебютируют представители т. н. “новой волны” (М.Паровский, А.Стофф, З.Дворак), в творчестве которых эти мотивы становятся доминирующими.
Уже в первых рассказах Мацея Перовского, например, сквозь свойственную ему иронию и мягкий юмор пробивается тема беззащитности обычного человека, который, будучи противопоставлен окружающему миру, пытается спасти свою независимость, сохранить право на свое видение этого самого мира. Эта тема глубоко и ярко раскрывается в изданной позднее единственной пока повести М.Паровского “Лицом к Земле” (1982), в которой автор рисует тоталитарный механизированный мир будущего — мир психического террора. Герой повести, подобно многим другим героям антиутопий, пытается прорваться сквозь стену лжи пропагандистской машины, чтобы понять мир, в котором ему выпало жить, его настоящие механизмы, и в финале оказывается перед извечным выбором; сохранить свою индивидуальность, но погибнуть физически, или примириться с существующим порядком, но потерять свое “я”.
В начале 70-х годов к авторам “новой волны” присоединяются В.Жвикевич, Я.Савашкевич, Ч.Бялчиньский. Во главу этой группы писателей выдвигается Виктор Жвикевич, проза которого очень нелегка для восприятия, отличается особой поэтикой и метафоричностью, написана сочным и стилистически богатым языком (“Вторая осень”, 1982 и др.)
Тематика рассказов Яцека Савашкевича весьма характерна для фантастики 70-х годов: автора беспокоят моральные и этические последствия биологических экспериментов, возможное использование новейших научных открытий в антигуманных целях, негативные эффекты научно-технической революции, В повести “Наследники” (1979) он, опираясь на гипотезу Деникена, не без иронии описывает историю человечества как результат незаметного для землян, но постоянного и всеохватывающего вмешательства космитов в развитие земных цивилизаций. В повести “Катарсис” (1980) приключенческий сюжет разведывательного полета на орбиту Урана становится предлогом для размышлений о сущности человека и его отношении к внешнему миру.
Задачу исследования сущности человека и принципов взаимодействия его внутреннего мира с миром внешним ставит перед собой также автор повестей “Робот” (1973), “Согласно негодяя” (1978) и “Голая цель” (1980) Адам Висьневский-Снерг. В своих произведениях он пытается понять, насколько реальной является окружающая нас действительность, в какой степени мы можем доверять своим чувствам, есть ли границы познанию мира человеком. Решая по-своему этот знаменитый вопрос философии, но даже не пытаясь навязать свои выводы как истины в последней инстанции, Висьневский-Снерг щедро предоставляет читателю возможность самому поразмышлять над ними.
В середине рассматриваемого десятилетия в “новую волну” вливаются авторы т. н. “поколения 75-х” (М.Орамус, Д.Торунь, А,Кжепковский, А.Вуйцик, М.Марковский, А.Земяньский, М.Курпиш и др.). Позднее к ним присоединяются А.Зимник, А.Джевиньский, Е.Дембский, братья С. и Я.Милы. Многие из них были активными участниками возникшего в первой половине 70-х массового движения любителей фантастики, которое организационно оформилось в 1976 г. созданием Всепольского клуба любителей фантастики и научной фантастики. В прозе этих писателей нашли отражение многие социальные и моральные проблемы современной им жизни, их произведения полны беспокойства, сомнений, описаний моральных драм, вопросов, на которые авторы сами не могут найти ответа. Основные сюжеты, ситуации, конфликты, которые они описывают, чаще всего не являются их изобретением, однако новый к ним подход является, несомненно, ценным вкладом в развитие жанра.
Среди писателей старших поколений в 70-х годах по-прежнему главенствующее положение занимает С.Лем. Он не только продолжает начатые ранее циклы рассказов, но и публикует два единственных в своем роде сборника: рецензий на несуществующие книги (скорее даже конспектов этих книг) “Абсолютный вакуум” (1971) и предисловий к подобным книгам “Мнимая величина” (1973). Позднее к ним добавился сборник “Провокация” (1984). При чтении этих книг создается впечатление, что у Лема — тонкого и глубокого философа и острого полемиста — просто не хватает уже терпения укладывать резкие повороты своей безудержной мысли в прокрустово ложе сюжета романа, повести или рассказа. Тем не менее, в 1973 г. появляется повесть “Футурологический конгресс”, в которой писатель рисует почти апокалиптический образ перенаселенного в ближайшем будущем мира, и в 1976 г. — остросюжетная повесть “Насморк”.
