- Идем, - потянула его к разобранной постели. - Идем быстрее.

   Он задержал ее, остановил. Атенаис скользнула взглядом по распахнутой на груди рубашке, застонала тихо. Провела рукой по его груди, задержалась на поясе, спустилась ниже.

   - Я же нравлюсь вам!! - воскликнула.

   - Безусловно, - ответил он спокойно. - Как вы могли в этом усомниться?

   - Тогда почему нет?

   Она оскорбленно отодвинулась от него.

   Он ответил:

   - Любовь - единственная из вершин, к которой всегда лучше взлетать, чем двигаться последовательно, от ступени к ступени. Вам с вашими амбициями - тем более.

   - Вы, действительно, говорите теперь обо мне? Или все-таки о себе?

   - Я говорю о вас, маркиза. Вы знаете, чего вы хотите. И я знаю.

   - Откуда вам знать?! - вскричала, уязвленная.

   Он проигнорировал вопрос.

   - На выбранном вами пути, Атенаис, не стоит делать лишних остановок и задерживаться на перекрестках.

   - Вы любите другую? У вас есть любовница?

   Он смотрел на нее снисходительно.

   - Не будьте ребенком, дорогая.

   - Раз так, отчего вы не представите ее двору? О, уверена, вашему вкусу можно доверять! Она, должно быть, необычайно хороша?! Умна? Она так же благочестива, как Лавальер? Какая скука! Или она чем-то похожа на меня? Какая она? Ну, говорите!

   Он молчал.

   - Я не уйду! - она решительно топнула ножкой.

   - Воля ваша, - пожал плечами. - Я прикажу своему слуге, он разбудит вас завтра утром, чтобы вы не опоздали к Марии-Терезии. Доброй ночи.

   Мориньер накинул камзол, взял шляпу и вышел из комнаты.

   *

   Монтеспан была в ярости.

   На следующий день она предприняла еще одну попытку - несколько иного рода. Она отправила Мориньеру двух прехорошеньких девиц - блондинку и брюнетку.

   Когда тот после долгого дня, проведенного в городе, вернулся во дворец, доложил королю о результатах своей бурной дневной деятельности и, наконец, усталый, явился в свою комнату, из его постели к нему, как младенцы из капусты, тянули ручки полнотелые Стыдливость и Страсть.

   Он отдернул полог, склонился над девицами:

   - Чем обязан такой милости?

   Блондинка пролепетала:

   - Мадам де Монтеспан...

   Он усмехнулся.

   - Понятно.

   Проговорил:

   - Не беспокойтесь ни о чем, красавицы.

   Вышел. На минуту заглянул в комнату, где готовились ко сну его слуги. Потом широким шагом направился в спальню маркизы де Монтеспан.

   Распахнул двери, вошел.

   В постели, в полумраке, с трудом рассеиваемом дрожащим светом нескольких свечей, готовились сплестись в жарких объятиях два тела. Мориньер подошел ближе. Остановился у края кровати. Его заметили.

   Юный паж, испугавшись темной фигуры за пологом, сначала судорожно дернул на себя одеяло, завернулся в него, почти целиком обнажив тем самым маркизу. Потом вскочил, сверкнул белым задом, схватил свои вещи, брошенные у изножия, ринулся прочь из комнаты.

   Атенаис не смутилась ни в малейшей степени. Не стала прикрываться. Улыбнулась томно, протянула к нему руки:

   - Вы пришли...

   - Да, - ответил. - Я пришел.

   Стал раздеваться. Медленно. Снял камзол, развязал бант, взялся расстегивать рубашку.

   Атенаис смотрела на него - он видел, как горели в предвкушении ее глаза.

   Он не улыбался. Смотрел на нее долгим взглядом.

   Уселся на постель, стянул штаны.

   Наконец, лег, укрылся одеялом.

   Повернулся к ней спиной.

   - Что? Что это значит, черт побери? - она задохнулась от возмущения.

   Стукнула его по плечу раз, другой. Потом, не дождавшись реакции, взялась молотить кулачками по чему придется - по плечам, по спине.

   Мориньер подождал минуту, другую. Наконец, повернулся, схватил ее за запястья, бросил на постель, прижал собой.

   - Я пришел к вам спать, моя дорогая. Так что прекратите буйствовать.

   - Спать???

   - Вас это удивляет?

   - С какой стати?

   - Вы не дали мне сделать это в моей спальне. Я пришел в вашу. Что вы видите в этом странного?

   - Убирайтесь!!

   - Нет. - Он снова повернулся к ней спиной.

   Мориньер зевнул. Подоткнул подушку поудобнее.

   Атенаис вскочила, швырнула в него свою подушку, потом выхватила цветы из вазы, отправила их следом. Он не шевельнулся.

   Проговорил только, лениво цедя:

   - А вы, дорогая, я вижу, не вняли моим вчерашним словам... И ведь не то, чтобы я призывал вас к целомудрию. Я только рекомендовал проявить терпение...

   Снова зевнул. Она смотрела на него с ненавистью.

   Поняв, что изгнать его без помощи посторонних из спальни не удастся, - а не объяснять же им всю нелепость сложившейся ситуации?! она даже себе не вполне была ее в состоянии объяснить! - маркиза де Монтеспан схватила халат, набросила его на плечи, выскочила в коридор.

   Она очень быстро замерзла. По темным коридорам Лувра гулял ветер. Да и в остальном коридоры дворца были неподходящим местом для ночных прогулок. Так что довольно скоро ей пришлось вернуться в комнату.

   Атенаис пробралась тихонько на свое место, прилегла, дрожа от холода.

   Мориньер, почувствовавший ее возвращение, приподнял край одеяла. Когда она скользнула в тепло, обнял ее, согревая.

   Она почувствовала, как отреагировало его тело на ее близость.

   Произнесла тихо:

   - Вы идиот, Мориньер.

   Он закрыл ей ладонью рот.

   Когда Атенаис проснулась, Мориньер был уже почти одет.

   - Вы уходите? - спросила она тихо.

   Он подошел к ней, присел на край кровати. Проговорил спокойно, но жестко:

   - Послушайте меня, дорогая. Не вздумайте сделать эти ваши игры - системой. Поверьте мне, каждая из подобных ваших выходок, в конечном счете, будет портить вам жизнь.

   - Вы мне угрожаете? - она вскинула брови.

   - Нет. - Он улыбнулся открыто. - Я, напротив, предлагаю вам дружбу. Когда вы повзрослеете, вы поймете, что друг всегда, при любом раскладе, лучше врага, а мужчина, умеющий сдерживать свои рефлексы, интереснее необузданного, пылкого юнца - как бы привлекательно и гордо ни звучало это слово "необузданный". Просто поверьте теперь мне.

   Мориньер поднялся.

   - И сделайте так, моя дорогая, чтобы я с этих пор имел возможность ночевать в своей постели. Иначе вам для ваших развлечений придется искать другое место.

   *

   В Лувре ничто не остается незамеченным.

   Это, правда, не означает, что все, о чем тут говорят, на самом деле, случалось именно в том виде, в котором оно переносилось из уст в уста. Многое, трансформируясь от одного рассказчика к другому, приобретало, в конечном итоге, совершенно неузнаваемый вид. Этот процесс нельзя было прервать и невозможно - контролировать.

   Людовик знал это свойство разносящихся по дворцу сплетен, поэтому, оставшись, наконец, с Мориньером наедине, он задал ему свой вопрос.

   - Дорогой мой граф, что такое вы вчера сотворили, что весь Лувр сегодня только о вас и говорит?

   Король был удивлен.

   Двор то и дело сотрясают разные скандалы. Но никогда раньше они не касались сурового Мориньера.

   - Чем же вы так досадили маркизе де Монтеспан, что она уверяет, будто вы являетесь активным сторонником любви по-итальянски?

   - Маркиза - очаровательная женщина, - Мориньер улыбнулся, и ничто не указывало теперь на его истинное отношение к этому разговору. - А разве можно быть уверенным, что знаешь, чем занята головка очаровательной женщины?

   - Ну, тогда расскажите мне о двух прелестницах, что с таким визгом выпорхнули вчера из вашей постели, - сидя в высоком кресле, король легкомысленно покачивал ногой. - Говорят, не было человека, который не услышал бы их криков.