Мориньер и сотоварищи не были расположены к велеречиям.

   Жосслен де Мориньер протянул интенданту письмо, по-хозяйски спокойно отошел к окну, взялся смотреть на улицу. Ждал, когда тот прочтет.

   И ему, Мориньеру, и самому мессиру Фарби, было ясно, что вопросы, которые один будет задавать и на которые второму придется отвечать, носили характер, по большей части, формальный.

   Принципиальное решение по этому делу было принято. То, что ставленники прежде великолепного Никола Фуке при его падении в той или иной степени разделят его судьбу - стало понятно тогда уже, когда Фуке впервые переступил порог по его собственному приказу обустроенной камеры в Анжере. И от того, как пойдет следствие, зависело теперь только то, сколь обильно обрушатся неприятности на голову королевского интенданта.

   Но Бертран де Монтего и Эжен де Трей этого не знали. Оттого вид у них был необычайно гордый. Они готовились провести настолько тщательное расследование, насколько это было в их силах. И жаждали проявить свои способности и лояльность к власти максимально полно.

   Закончив читать, интендант выпрямился, взглянул на худощавую фигуру у окна, на неприступных королевских комиссаров. Беспомощно опустил руки.

   Он и помыслить не мог, что дело так плохо.

   Неловкую паузу прервал детский смех. Девочка лет пяти-шести вбежала в кабинет, кинулась к отцу, протянула ему яблоко.

   - Папа! Я принесла тебе маленький подарок! - засмеялась радостно.

   Интендант смутился, обнял свободной рукой ребенка, чмокнул в темечко. Не взял яблока. Вторая рука была занята письмом. Крикнул в приоткрытую дверь:

   - Кто-нибудь, заберите Анжелик!

   Когда девочку увели, улыбнулся сконфуженно:

   - Простите, господа. Никакого с ней сладу.

   Выдохнул, сделал приглашающий жест рукой:

   - Прошу вас, - обратился он к двум комиссарам, - прошу. Я приказал выделить вам отдельный кабинет, чтобы вы могли удобно расположиться и ознакомиться со всеми интересующими вас документами.

   Он напряженно взглянул на Мориньера. Тот не двинулся, не обернулся, продолжал стоять и смотреть в окно.

   Королевский интендант уже приготовился шагнуть за порог, когда Мориньер негромко окликнул его.

   Интендант вернулся.

   - Месье Фарби, прикажите выдать господам комиссарам в первую очередь списки горожан, членов муниципалитета, книги ремонстраций*, кутюм** и привилегий, а также все документы, касающиеся последних собраний городского совета.

   О книгах акцизов и счетов он умолчал. Давал интенданту время. Тот понял, посмотрел на Мориньера с надеждой.

   - Чтобы выдать книгу привилегий, - пролепетал, - я должен собрать всех консулов. Книга хранится в сундуке. Достать ее можно, только если все консулы явятся со своими ключами.

   Мориньер пожал плечами:

   - Так соберите всех - и теперь же. Господа комиссары не должны ждать.

   *

   Вернувшись, мессир Фарби застал Мориньера сидящим в его кресле.

   Тот не поднял глаз, продолжал лениво листать книгу, на обложке которой аккуратным почерком было выведено: "Книга регистрации судебных дел. С 01 марта 1664 по..."

   - У меня мало времени, - сказал, когда интендант опустился в кресло напротив, предназначенное для посетителей. - Поэтому постарайтесь отвечать коротко и точно.

   Взглянул в лицо интенданту.

   - И, разумеется, правдиво.

   - Я не...

   - Месье Фарби, следствие по делу господина Фуке закончилось, судебные слушания вот-вот завершатся. Шансов оправдаться у него практически нет. Надеюсь, вы понимаете, что в свете этого ваша виновность, в принципе, не имеет большого значения. Для его величества - не имеет. Для вас же каждая ваша... ммм... оплошность... скажем, неудобна. Чем меньше таковых обнаружится, тем лучше для вас.

   - Я понимаю, - опустил голову интендант.

   - Вас обвиняют в том, - Мориньер выложил перед королевским интендантом первый лист, - что последний рыночный налог был принят незаконно, и вы используете собираемые средства в своих интересах. Есть ли запись о нем в муниципальном регистре?

   Какое-то время интендант молчал.

   - У меня нет времени, сударь, - сухо произнес Мориньер. - И у вас - тоже. Вы хотите, чтобы я повторил вопрос?

   - Нет, - ответил, наконец. - Запись отсутствует.

   Мориньер положил сверху следующий лист.

   - Вы брали займы под городское строительство. Можете ли вы дать отчет по выполненным работам?

   - Частично.

   - Если вас попросят завтра отчитаться о расходовании средств, вы сможете это сделать?

   - Не вполне.

   - Размер недостачи.

   - Около 10 000 ливров.

   Мориньер не выразил ни малейшего удивления. Спросил только:

   - Как быстро вы сумеете возвратить эту сумму в казну?

   - В течение нескольких дней.

   - У вас есть только сегодня.

   Интендант опустил голову.

   - Я понял, - выдавил, наконец.

   Третий лист лег на первые два:

   - Вас обвиняют в том, что вы, вмешавшись в судебный процесс, воздействовали на судей, фактически заставив их признать одного из горожан виновным в убийстве, которого он не совершал. Вы казнили человека из чувства личной неприязни.

   Интендант вскинулся:

   - Это неправда. Я знаю, что он убил.

   - Доказательства.

   - Два свидетеля.

   Мориньер склонился к его лицу:

   - Оба теперь мертвы?

   - Да... То есть нет... - растерялся Мишель Фарби. - Один умер два месяца назад от болезни легких. Второй исчез. Сбежал. Я не знаю, куда он подевался.

   Поднял голову, поймал взгляд Мориньера:

   - Я, правда, не знаю.

   - Тогда вам надо подумать о том, как доказать свою незаинтересованность в этом деле. Это будет, я так понимаю, непросто.

   Мориньер поднялся, развернул книгу регистрации судебных дел таким образом, чтобы интендант мог видеть то, что он ему показывает:

   - А что вы скажете об этом?

   - Я не имею к этому никакого отношения.

   - Что там произошло? Как случилось, что посланные вами солдаты вместо того, чтобы препятствовать насилию, сами превратились в убийц? Ведь по суду граф де Брассер был приговорен всего лишь к штрафу?

   - Да, и не к такому уж значительному. Но когда чиновник, сопровождаемый драгунами, приехал в замок, его встретили дубинками и пиками. Сам граф кричал что-то оскорбительное, ругал его величество. А вся его чернь... - он махнул рукой. - Драгуны застрелили графа. Его старший сын бросился на них со шпагой, завязалась драка. Все это очень неприятно.

   - Это слабо сказано. А что же графиня? Ее тоже убили, защищаясь? - язвительный тон графа де Мориньер задел интенданта.

   - А вы думаете, графиня - ангел милосердия? Она едва не лишила жизни одного из солдат, стукнув его огромной скалкой по голове так, что голова чуть не раскололась надвое, - вспылил. - Та еще семейка.

   - Что с остальными членами семьи?

   Интендант пожал плечами, встал, достал из шкафа очередную книгу. Долго ее листал. Наконец, продолжил:

   - Две девочки умерли в прошлом году, старший - оказал сопротивление и убит драгунами, средний отправлен на галеры за участие в беспорядках. А самый младший - Дени... - он почесал затылок, еще раз пробегая глазами страницу, - отправлен в сиротский приют, в Тулузу.

   Мориньер изобразил удивление:

   - Что - у графа де Брассер нет родственников? Отчего мальчика отправили в приют?

   - Родственников больше нет. Была еще одна девочка, но она, кажется, погибла где-то в Новой Франции.

   Мориньер выслушал.

   Молча положил перед интендантом последний, четвертый листок.

   Увидев в нем имя Никола Фуке, господин Фарби побледнел, вскинул на Мориньера испуганный взгляд.