— Нолан, как ты мог так со мной поступить? — завизжала Лиз. — Ты же знаешь, как я люблю тебя!

— Ничего я не знаю, — презрительно отозвался Нолан, оторвавшись наконец от Патриции и обернувшись к Лиз.

Он все еще не отпускал девушку, а та не была уверена, что ей очень хочется освободиться. Ноги подкашивались, в голове воцарилась пустота.

— Не может быть, чтобы ты предпочел ее мне! — завопила Лиз на весь отель.

— Может, может… Да так оно и есть! — возразил Нолан. Затем, не обращая больше внимания на Лиз, обернулся к Патриции и продолжил с придыханием: — Милая, я знаю, тебе не терпится заняться любовью, но все же, наверное, нам лучше зайти к тебе в номер.

И прежде чем Патриция успела что-либо сообразить и ответить, он пинком распахнул пошире дверь ее комнаты и втащил девушку внутрь. Потом быстро запер ее. От столь наглого поведения Нолана Патриция пришла в такую ярость, что поначалу никак не могла найти нужные слова.

— Какого черта?! — только и смогла воскликнуть она, содрогаясь от гнева и одновременно пытаясь унять дрожь. Не хватало только, чтобы этот негодяй принял дрожь за потрясение, вызванное его поцелуем.

— Неужели неясно? — холодно спросил он.

— Конечно, ясно. Вы воспользовались мною, чтобы избавиться от Лиз! — бросила ему Патриция. Она потрясла головой, смахивая пряди волос с лица, и стала растирать запястья. После его «объятий» болели не только руки, но и плечи, и губы. — Почему бы просто не сказать, что она вам не нужна? Господи, что же вы за человек, если намеренно явились сюда, напали на ничего не подозревавшего человека, который, между прочим, уже лег спать, и все потому…

— Я ничего не планировал, — решительно прервал ее Нолан. — Но не отрицаю, воспользовался моментом, когда увидел, как эта стерва направляется к нам.

— И вы решили, сжать меня в якобы страстных объятиях, будто бы мы… мы… Если вы считаете… — Она задохнулась от негодования.

— Успокойтесь.

— Успокоиться? Вы хватаете меня, силой вталкиваете в комнату, вы…

— Но вам ничего не угрожает, — невозмутимо заверил он. — Вы не в моем вкусе.

Вот это да! Не в его вкусе! В глазах Патриции засверкали молнии.

— О, теперь мне стало гораздо легче! Спасибо, вы меня действительно успокоили, — выдавила она сквозь стиснутые зубы и, не удержавшись, язвительно добавила: — А то я уже начала думать, что это вы в моем вкусе!

— Вы перевозбуждены, — пожал плечами Нолан.

Перевозбуждена? Патриция не могла поверить своим ушам.

— Но вы же целовали меня! — прошипела она.

Он рассмеялся.

— Ну и что же? Вы ведь не станете уверять, что раньше этого никто не делал!

— Не стану, — сердито согласилась Патриция. Его самоуверенность выводила ее из себя. — Но вы — первый, кто сделал это помимо моей воли. И последний! — решительно добавила она. В ушах все еще звучал его язвительный смех, и она мстительно докончила: — Противно, когда тебя целует мужчина, который не нравится.

На мгновение показалось, что удалось его задеть. При таком-то росте да и в силу своего характера Патриция привыкла одерживать верх над мужчинами. Сейчас складывалась обратная ситуация, и это ее раздражало. Подобного нахала надо бы проучить… И тут она услышала:

— Вот как? А я-то подумал… Ну и кого бы вы предпочли? — спросил он и, прежде чем она успела отреагировать на оскорбление, добавил: — Вы так смотрели на Родни… но ведь он, к сожалению, женат.

— Спасибо, что предупредили, — парировала Патриция, не тратя времени на отрицания. Вместо этого ехидно спросила: — Интересно, почему все так переживают из-за Родни и так настойчиво сообщают, что он женат?

— Да вы отлично понимаете почему, — с пренебрежением бросил Нолан. — Мой красавец кузен из разряда хищников. Он сексуален, но женат на женщине, с которой ему скучно. Родни остановил на ней свой выбор по причинам, не имевшим ничего общего с его желанием или нежеланием спать с ней. А вот вы его заинтересовали, но Родни волнует лишь постель. Разве что у вас в семье найдутся какие-нибудь верховные судьи, пэры или завалящие миллионеры…

— Нет, — резко возразила Патриция, добавив про себя: «То есть это у нас в семье нет наследственных пэров». Но, слава Богу, сумела удержаться от искушения произнести свои мысли вслух. — Вам следует уйти. — Она выразительно посмотрела на дверь.

— Пока еще нет, — бархатным голосом отозвался Нолан.

Патриция совершенно растерялась.

— По-видимому, мне придется позвонить портье и попросить прислать кого-нибудь, чтобы вас вывели. Силой, если понадобится.

Он снова рассмеялся.

— А вам не приходит в голову, что в этом городе и тем более в этом — моем — отеле моя репутация котируется чуть-чуть выше вашей? — Он приподнял темную бровь. — Что о вас известно, кроме того, что вы непонятно как подружились с Джонни?

— Нет, определенно ваша милая подруга сошла с ума, если хочет чего-то от вас, — вздохнула Патриция, невольно выдавая знание его прошлого. — А ей так отчаянно хочется прибрать вас к рукам. Уверена, сегодня вы напрасно старались: ваш поцелуй ничего не изменит в этом ее желании.

— Конечно, — спокойно согласился Нолан. — Но если она узнает, что я провел с вами ночь, это, согласитесь, все-таки может ее оттолкнуть. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Провел с ней ночь?! У Патриции в буквальном смысле слова отвисла челюсть, но она тут же решительно закрыла рот.

Отдышавшись, девушка свирепо уставилась на наглеца. Взгляд ее выражал ярость и недоумение, а он с усмешкой наблюдал, как она пятится к стене. Нолан приподнял бровь, как будто ожидая чего-то… как будто наслаждаясь перспективой схватиться с ней.

Ладно, она его не разочарует.

— Вам не удастся провести ночь здесь, в моей комнате, — раздельно и резко произнесла Патриция.

— Вот как? Ну так выгоните меня, — предложил Нолан, зевая.

Выгнать его. Конечно, она рослая и сильная. Но разве сможет с ним справиться? Патриция оценивающе скользнула взглядом по мускулистому телу противника. Да уж, если сравнивать их физические возможности становится ясно, что любая ее попытка добиться чего-то с помощью силы закончится позорным поражением.

— Ладно. Если вы не уйдете, мне придется перебраться отсюда куда-нибудь еще.

— Боюсь, это невозможно, — ответил Нолан, качая головой. — Отель забит. Я узнал это, когда Лиз сообщила, что заказала нам номер на двоих. Но… если вы желаете попробовать…

Патриция задумалась. Она понимала, какое любопытство возбудит в окружающих, если попытается найти другой номер, особенно когда станет известно, что Нолан находится у нее. А это, без всякого сомнения, тут же станет всем известно.

— Вы ведете себя нелепо, — бросила она. — Если уж вам не удалось отвадить свою подругу, целуя меня, почему вы думаете, что Лиз отцепится, если вы проведете тут ночь? Уж если она готова на все даже после того, как увидела в ваших объятиях другую, она не откажется от мысли заполучить вас и после того, как вы… как вы… э-э-э… проведете ночь с новой возлюбленной…

Господи, ну и тирада! Теперь Патриция рассердилась на себя за то, что начала путаться в словах. Ну почему бы просто не сказать «переспите» вместо кокетливого «проведете ночь»? Чего стесняться с таким типом, как Нолан Стюарт.

Он ведь не постеснялся даже напасть на нее. Нет, этот человек не просто ей не нравился — она начинала его активно ненавидеть.

— Потому что, — терпеливо объяснил Нолан, — хоть она и готова ко всему, но отлично знает меня.

Патриция непонимающе посмотрела на него, и он счел своим долгом продолжить:

— Я не сплю с кем попало. Лиз знает, что я никогда не «провожу ночь» с женщиной, если у меня нет достаточно серьезных намерений. Иными словами, если я останусь с вами этой ночью, моя милая путешественница, это будет означать, что я собираюсь сделать вас существенной и постоянной частью своей жизни. И Лиз это известно.

Патриция с трудом воспринимала то, что он ей говорил. Нечасто бывало, чтобы кто-то заставал ее врасплох. Еще реже она не могла найтись с ответом. Но сейчас… с ним… Ну почему именно Нолан Стюарт должен был выразить словами ее собственную веру в то, что секс является важной составной частью жизни и надо ответственно относиться к интимным отношениям? Патриция украдкой кинула на него взгляд, готовая увидеть, что он насмехается над ней, но поняла, что ночной гость вполне серьезен.