Брат Салли Тед был компаньоном матери Джонни, занимавшейся продажей антиквариата. Салли узнала мальчика, едва он вошел в бар. Когда же перевела взор на его спутницу, брови ее слегка поднялись.

— Здравствуй, Джонни!

— Я… Мы… Нам бы попить и чего-нибудь поесть, — решительно произнес Джонни и прибавил, смутившись: — Салли, можно тебя на минутку?

— Слушай, почему бы мне тебя не угостить? В конце концов, это же моя идея, — вступила в разговор Патриция, догадавшись о мучившей мальчика проблеме.

Он был как раз в том возрасте, когда даже намек на возможное публичное унижение, пусть самое, казалось бы, пустячное, воспринимался как катастрофа. А ей так не хотелось обидеть или заставить его почувствовать себя неловко. Но Салли тоже сразу все поняла и сказала:

— Почему бы вам сначала не найти свободный столик? Я сейчас пришлю официантку. О счете договоримся потом, — шепнула она Джонни, когда Патриция направилась к столику у окна.

Кем бы ни являлась спутница Джонни, она сногсшибательно красива, вынуждена была признать Салли. Возможно, это гостья, приехавшая навестить семью. Ведь Сильвия, кузина Джонни, кажется, вышла замуж за англичанина.

— Кэтти, — крикнула Салли одну из своих племянниц, — обслужи наших гостей!

— Мне, пожалуйста, стакан минеральной воды «Перье» с лимоном и со льдом, — сказала Патриция. — А есть я не буду.

Джонни, услышав такое, не сумел скрыть вздоха облегчения и просиял, с восторгом глядя на свою спутницу.

— Мне то же самое.

— Ну так как, — обратилась к мальчику Патриция, когда Кэтти принесла им полные стаканы. — Что же твои кузены? — Она облокотилась на стол и подперла рукой подбородок, приготовившись слушать.

Джонни был совершенно околдован. В горле застрял комок, слова никак не складывались в предложения. Мальчика охватило такое же неописуемое чувство, которое иногда возникало, когда он в лесу наблюдал за маленькими барсучатами или лисятами, играющими на траве под присмотром мамаш. Это было на редкость трогательное и завораживающее зрелище. Почему-то Патриция вызывала у него такое же чувство, хотя вряд ли он смог бы описать его словами.

Девушка виновато прикусила нижнюю губу. С ее стороны нехорошо так поступать. Ведь Джонни еще так мал и так раним. Я здесь по делу, сурово напомнила она себе, и не стоит уклоняться от избранного пути. Особенно нельзя поддаваться на…

— Должно быть, с таким ростом все твои кузены страшно увлекаются спортом, а? — улыбнулась она, прогоняя непрошеные мысли.

— Нет, не все, — серьезно ответил Джонни.

Он все еще не мог оторвать от девушки глаз. Никогда не приходилось ему видеть никого, даже отдаленно на нее похожего. Да и не могло быть никого похожего. Патриция была уникальна, чудесна, совершенна, и уж конечно, вовсе не походила на его собственных сестер-близнецов или на каких-либо других знакомых девчонок. Естественно, она старше. Правда, он не мог бы сказать насколько. Ей, должно быть, лет двадцать с чем-то.

— Нолан и Майкл — адвокаты, — сообщил он. — То есть они… — Он попытался вспомнить английское слово, точнее выражающее то, чем занимались его кузены.

Патриция сразу поняла, что он имел в виду, и кивнула.

— Ну да, я знаю — барристеры, так? Жаль, я бы предпочла, чтобы они оказались спортсменами, — призналась она, смешно наморщив нос.

— Но они и спортсмены тоже, — заверил Джонни. — Майкл играл в регби, Нолан тоже, когда учился. А Нолан еще был в оксфордской команде по гребле.

— Гребля… — Патриция с трудом скрыла улыбку, вспомнив, как во время подготовки диссертации работала вместе с двумя парнями из Оксфорда, которых на самом деле ничего, кроме гребли, не интересовало. — А ты уверен, что они такие высокие? — поддразнила она мальчика.

Джонни кивнул.

— И они, в самом деле, твои кузены?

— Думаю, троюродные, — задумчиво проговорил Джонни.

— Троюродные… Ну и ну… Может, объяснишь мне, что это значит? — спросила Патриция, подавляя протестующий внутренний голос, который язвительно осведомлялся, зачем она задает столь дурацкий вопрос, ведь у нее самой полно троюродных и четвероюродных.

— Я не совсем точно это знаю, — начал Джонни, — но, видите ли, сначала был прадедушка Артур. Он вместе с прабабушкой приехал из Чарлвилла, чтобы открыть новую адвокатскую контору здесь, в Лонгриче, потому что поссорился с отцом и братьями… Поэтому семья Стюарт здесь, в Лонгриче, как бы отделена от Стюартов, живущих в Чарлвилле, но мы все всё равно родственники. Нолан, Майкл, их сестры Мэри и Софи, а также Энтони, Питер и Берт относятся к чарлвиллской ветви. Отец Нолана, Роберт, и его брат Кеннет — оба адвокаты. Или, во всяком случае, были ими. Теперь они на пенсии. Нолан — КС, королевский советник. Дед хочет, чтобы Родни стал им тоже, но я не уверен…

— Ой, погоди-ка… — Патриция рассмеялась. — Кто такие дед и Родни? Ты меня совсем запутал…

— Тут нет ничего сложного, — заверил ее Джонни. — Вот если бы вы с ними встретились…

— Встретилась? — Синие глаза Патриции расширились от любопытства. — Это интересная мысль, но…

— Мы… Мои сестры-близнецы устраивают в конце недели вечеринку в честь своего восемнадцатилетия, — заторопился Джонни. — Отмечаться событие будет в «Хилтоне», это отель в Чарлвилле. Вы могли бы прийти и познакомиться со всеми…

— Я могла бы?.. — Патриция нахмурилась. — Джонни, это очень мило с твоей стороны, но я не думаю…

— Вы могли бы прийти как моя подруга, — почти шепотом пробормотал Джонни. — Мне разрешили… Я могу привести, кого захочу. Это было бы здорово.

Да уж, хороша подруга, ничего не скажешь, усмехнулась Патриция. Можно не сомневаться, что родителям Джонни и во сне не могла присниться такая подруга — незнакомая женщина двадцати шести лет…

Джонни ожидал ответа. В его глазах горела мольба… и надежда, и у нее не хватило духа разочаровать мальчика. К тому же разве можно упустить такой шанс?

— И я, стало быть, повстречаюсь с твоими рослыми кузенами? — медленно произнесла она, делая вид, что раздумывает.

Джонни кивнул.

— Думаешь, я бы ему понравилась, этому твоему Нолану? Ты ведь сказал, что он повыше?

— Да… гмм… — Вдруг Джонни покраснел и отвел взгляд.

— Ну-ка, ну-ка, в чем дело? — насторожилась Патриция. — Ему не нравятся рыжие?

— Нравятся, конечно, — пылко заверил ее Джонни, но вид у него стал такой несчастный, что Патриция с трудом удержалась от смеха, сообразив, в чем дело.

— Ага… ему нравятся женщины, но не такие высокие, так? — мягко осведомилась она. — Он из тех, кто предпочитает красоток величиной с креветку. Бедный парень! Ну ладно, не расстраивайся. Это не его вина, что у него дурной вкус. Стало быть, мне придется обратить внимание на Майкла, да? Вот и прекрасно. — Она ласково улыбнулась Джонни. — Когда девушка умудряется так вымахать, она, в общем, быстро привыкает быть не слишком разборчивой.

— Майкл такой хороший, — заверил ее Джонни.

— Но Нолан у вас — номер один, так? — догадалась Патриция.

Прежде чем ответить, Джонни пару минут подумал.

— С Майклом проще, он не… Нолан всегда все замечает, даже если кажется, что он ничего не видел, а потом…

— Все тебе припомнит, так? — проницательно заметила Патриция. — Наверное, любит верховодить, ему необходимо быть первым. — Она сморщила свой восхитительный носик, а губы слегка скривились в циничной усмешке. — Что-то мне подсказывает, что из них двоих я предпочла бы Майкла, и…

— Совсем не обязательно, — тут же вступился за любимого родственника мальчик. — Понимаете, Нолан очень нравится девушкам. — Джонни подумал и добавил: — Сильвия, моя кузина, которая вышла замуж за англичанина, говорит, что Нолан — воплощение настоящей мужской красоты.

— Да уж, вполне исчерпывающее определение, — мрачно пробормотала Патриция.

Джонни неуверенно покосился на нее.

— Правда, Сильвия еще говорит, что он был бы куда счастливее, если бы не выглядел так сексуально или не был бы так умен.

Переваривая полученную информацию, Патриция не торопилась отвечать. Можно себе представить, что Сильвия, какой бы там она ни была, вряд ли обрадовалась бы, узнав, что ее замечания, явно предназначавшиеся взрослой публике, дошли до любопытных ушей Джонни.