Тут уже и основание статуи затрещало и пошло трещинами; а потом все сооружение сорвалось с пьедестала, резко накренилось вперед и рухнуло, точно опрокинутый вандалами надгробный камень. Толстяк взвизгнул и вскинул перед собой руки, но было уже поздно. Золотая Дева Мария наклонилась и «поцеловала» его прямо в лоб, сломав при этом позвоночник. Он распростерся на полу, статуя — рядом. Вся пещера так и содрогнулась от мощного удара.

Лишившись укрытия, Август был теперь беззащитен. И беспомощно наблюдал за тем, как тощий мужчина выхватил пистолет и спустил курок. Пуля срикошетила от стены всего в нескольких дюймах от его головы. Он понимал: в следующий раз так не повезет. Но второго выстрела не последовало. Эйприл бросилась на его защиту, ударила тощего в челюсть, затем впилась в руку, стараясь вырвать пистолет.

Август перепрыгнул через дыру, образовавшуюся в том месте, где стояла статуя, и подбежал к дерущимся. Как раз в этот момент Эйприл получила сильнейший удар по голове. Мужчина поднялся на ноги, отирая кровь с разбитых губ. Пистолет был при нем, и он навел ствол на Августа.

— Не двигаться! — скомандовал он.

Эйприл лежала на полу. Она была без сознания.

Август вскинул руки.

— Чего вы хотите? Мы все отдадим. Только не делайте глупостей!

— Глупость совершила девчонка и вот валяется теперь на полу, — сказал тощий, облизывая верхнюю губу. — Ей это с рук не сойдет, будьте уверены.

Август крепко зажмурился и взмолился, чтобы дорога от земной жизни к загробной оказалась как можно короче.

Чарли взглянул на ангела высоко у себя над головой. Тот протягивал к нему руки, и в этом жесте светилась доброта, а может, и предупреждение — он никак не мог решить, что именно. Крылья развернуты для полета, но Чарли знал: ангел никуда не денется. Здесь был его дом, место, которое так любил посещать Чарли, особенно во время прогулок с отцом.

— Пошли, дедушка, — сказал Чарли. — Мы уже совсем близко.

— Надеюсь, — проворчал Кливленд, сидевший на краю фонтана. — Потому как я того гляди рухну от усталости.

— Ну, ладно, посидим еще минутку. — И Чарли тоже присел рядом на край фонтана. — Когда-нибудь бывал здесь прежде?

— На Бетезда Террас? Просто не представляю себе поездки в Нью-Йорк без того, чтобы посетить Центральный парк и посмотреть на Фонтан Ангела.

Чарли улыбнулся:

— Когда я был маленьким, думал, что ангел настоящий.

— Знаешь, я и сам до сих пор так думаю, — ответил Кливленд. И начал нервно озираться по сторонам.

— В чем дело?

— Хочу убедиться, что за нами нет хвоста.

Чарли поднялся и оглядел толпу. Кругом гуляло полно народу, но ни один человек не казался подозрительным. По крайней мере он не заметил никого, похожего на парней в черном, которые неожиданно ворвались в кофейню.

— Вроде бы все нормально.

— Хорошо.

Они мирно сидели у фонтана еще минуту-другую. «Странное ощущение, — подумал Чарли, — особенно с учетом событий сегодняшнего дня».

— Скажи, есть место, где тебя может искать отец?

— А ты готов его видеть?

— Думаю, да, — ответил Кливленд. И перед тем как подняться, опустил руку, плеснул водой.

Чарли шустро двинулся вперед и вскоре вошел в одну из арок под мостом Террас. Там Кливленд и догнал его, и они зашагали рядом по туннелю, затем подошли к лестнице. Чарли поднимался, перепрыгивая сразу через две ступеньки, остановился наверху, победно вскинул руки.

— Я выиграл! — крикнул он.

Кливленд, запыхавшись, подошел к внуку.

— А я проиграл, — сказал он и поднял руки в знак поражения.

— Не бойся. Мы уже близко. — Чарли прошел вдоль парапета и остановился возле квадратной колонны. — Вот оно!

Кливленд подошел, усмехнулся:

— Теперь я понимаю.

На одной из сторон колонны было вырезано изображение, мимо которого вряд ли мог пройти истинный библиофил, — раскрытая книга. За ней стояла лампа, и хотя пламя было ненастоящим, серые страницы книги мягко освещались лучами заходящего солнца.

— Круто, правда? — спросил деда Чарли. — И мне всегда нравилось представлять, какие слова тут были выбиты, прежде чем стерлись.

— Стерлись?

— Ну да. Может, на этом камне было выбито какое-то магическое изречение. А потом кто-то вытравил его кислотой…

Кливленд ласково взъерошил волосы внука.

— Ты очень похож на своего отца, очень!

— Правда? А люди говорят, я больше похож на маму.

— Кто говорит?

Тут Чарли покраснел.

— Ну, в основном мама…

— Не сомневаюсь, есть в ее высказываниях доля истины. И все равно ты сын своего отца. Точно тебе говорю.

— Знаешь, чем я похож на него? Умственными способностями!

— Объясни, будь другом, — попросил Кливленд.

— Папа все время заставляет меня запоминать разные вещи.

— К примеру, вот это место встречи?

— Да. Но не только. Значительно больше.

— Что-то интересное, занимательное?

— Да, наверное. Вся эта резьба по камню, что ты видишь здесь, выполнена человеком по имени Якоб Рей Моулд.[14] Легко запомнить, стоит только представить, как зеленая плесень покрывает все вокруг.

— Очаровательно.

— На некоторых камнях изображено утро, на других — вечер. И мы с отцом договорились, что если вдруг потеряемся, разлучимся утром, то встречаться надо у изображения петуха. А если мы разлучились позже, ближе к концу дня…

— То тогда у книги с лампой, — закончил Кливленд. — Поскольку эти предметы символизируют вечер.

— Верно!

— Смотрю, твои «умственные способности» в прекрасном рабочем состоянии.

— Папа тоже так говорит!

Тут их беседа прервалась. От всех этих разговоров об отце Чарли страшно захотелось, чтобы он наконец появился. Был здесь, рядом с ними. Прошло минут десять, оба они молчали. А небо тем временем расцветилось темно-пурпурными и рубиново-красными тонами, бесконечным каскадом красок, переходящих одна в другую и являющих контраст с темно-синей полоской на востоке.

— А почему вы с отцом так долго не разговаривали? — спросил Чарли, подойдя поближе к деду.

— Разве он тебе не говорил?

— Нет.

— Тогда, наверное, у него были на то свои причины. Сам спроси отца, когда вся эта заварушка закончится.

— Но что, если… — Тут Чарли на секунду запнулся. — Что, если он вообще никогда не вернется?

Кливленд пожал плечами, затем пробормотал еле слышно:

— Да будет тебе… — А потом после паузы добавил: — Знаешь, давай договоримся. Если он все же расскажет тебе всю эту историю, будешь вести себя так, точно никогда об этом не слышал. Идет?

— Идет, — ответил Чарли со всей убежденностью скаута, дающего клятву.

— Прежде всего хотел бы заметить, что твой отец очень хороший человек. И в детстве был очень хорошим мальчиком. Но до сих пор так и не научился выбирать правильную дорожку.

— История будет грустной?

— В каком-то смысле да. Ты еще не раздумал? Хочешь выслушать до конца?

Чарли призвал на помощь всю свою храбрость.

— Да.

И Кливленд продолжил:

— Все неприятности начались после смерти Вайолет. Твоей бабушки. Жаль, что ты совсем не знал ее. Замечательная была женщина, ум острый как бритва, а уж красавица!.. Мне с женой повезло, мы счастливо прожили много лет. Когда Августу стало двенадцать, она умерла. И ему было очень трудно… пережить это. Да и мне тоже нелегко. Отношения между нами начали осложняться. По большей части, конечно, моя вина. Всякий раз, глядя на него, я видел перед собой ее лицо. Мне вовсе не хотелось отдаляться от сына. Но теперь, оглядываясь назад, понимаю: почти все время, что отсутствовал дома, я пытался бежать от боли. Это была моя ошибка. А ошибки твоего отца случились позже.

Чарли впитывал каждое его слово. Не так уж много он знал и слышал о ранних годах отца.

— Прошло шесть лет, — продолжил Кливленд. — Я все больше времени проводил в разъездах, а Август все чаще впутывался в неприятности. Я заметил это только после того, как он с дружками, такими же сорвиголовами, ворвался в школу и расписал спортивный зал разными непристойными граффити. Сам я в то время находился в России, и мне пришлось срочно вылететь ночным рейсом, чтобы спасти Августа от тюрьмы.