— Я умею убеждать людей, — произнесла дама самоуверенным тоном, так говорят обычно очень влиятельные и богатые люди. Взяла из рук Берни пистолет и нацелила его на Эйприл и Алекса. — Я Вероника Валодрин. Кто из вас убил моего мужа?
Глава седьмая
Август был еще ребенком, когда однажды отец его описывал матч с участием «Янкиз». Он помнил это до сих пор.
— Сто пять градусов по Фаренгейту! — восклицал отец. — Всего на градус ниже температуры солнечных протуберанцев! — И еще утверждал, будто поджарил хот-дог прямо на ступеньках трибуны. — Я чуть не окочурился! — всякий раз добавлял он при этом, не обращая внимания на явные преувеличения.
— А кто выиграл? — спрашивал Август.
— О-о-о! — восклицал отец, отмахиваясь от него, точно от надоедливой мухи. — То был худший год для «Янкиз». Но лично я их не виню. Всему виной эта ужасная жарища!
Сто пять градусов. Август никогда не забывал чувства страха, которое до сих пор вызывало у него это трехзначное число. То же самое ощущение охватило его, когда они с Чарли вышли из такси на Таймс-Сквер и увидели на огромном дисплее следующую надпись бегущей строкой: «Новый рекорд — 107 градусов».
— Смотри, пап, новый рекорд!
— Не возбуждайся, — буркнул Август. Но понимал, все эти предупреждения бесполезны.
Чарли просто обожал рекорды. Любые. И при каждом удобном случае упоминал о них. Мог увидеть, к примеру, на улице торговца с тележкой, продающего гамбургеры, и тут же выпалить, что максимальное число гамбургеров, съеденных за двенадцать минут, составляло шестьдесят шесть штук. Они могли зайти в какой-нибудь спортивный зал, и Чарли тут же упоминал о достижении какого-то атлета — 1940 толчков за час. Список этот поистине бесконечен. Чарли помнил абсолютно все достижения человечества, выраженные в рекордах.
— Но вроде бы не так уж и жарко, — заметил мальчик.
— Глупости! — сердито заметил Август. — У тебя что в жилах? Змеиная кровь, что ли?
— Перестань, пап! Только потому, что змеи — существа хладнокровные…
Тут Чарли вдруг осекся и указал пальцем в толпу на противоположной стороне улицы.
— Смотри! Вон тот парень, что выходит сейчас из серебристой машины. Вроде бы тот самый, которого мы видели у школы!
Август посмотрел в указанном направлении и тут же увидел панка с волосами цвета воронова крыла, который поджидал их на стоянке у школы. Смотрел он прямо на них. И улыбался.
— Пап, как думаешь, а ему не жарко в этом пальто?
— Возможно, — ответил Август и направился вместе с сыном к ближайшему магазину, где торговали разными безделушками. — Но только не вздумай его об этом спрашивать.
Войдя в магазин, Август остановился у полки, уставленной прозрачными шарами со снежинками, — в такую жару они создавали призрачную иллюзию прохлады. Он начал, щурясь, всматриваться сквозь эти шары и заметил, что преследователь переходит улицу и направляется прямо к ним. Тогда Август развернулся и направился к мужчине за кассовым аппаратом.
— Здесь есть какой-то другой выход?
Мужчина отрицательно помотал головой.
— Уверены?
Кассир пожал плечами.
Август схватил Чарли за руку и потащил к двери. Резко остановился, увидев, что выход им преградила фигура в черном.
— Далеко ли собрались?
Август притянул к себе Чарли.
— Как раз собирались прошвырнуться по городу. Желаете присоединиться к нам? О, понимаю, наверное, просто не можете. Слышал, где-то в центре проводят митинг наркоманы, и вы наверняка не хотите пропустить программную речь.
Панк придвинулся еще ближе, сунул правую руку под пальто.
— Мне нужна только книга, ничего больше.
— Книга? Но никакой книги у меня нет. Зато есть сэндвичи и печенье. — Август приподнял кейс, который держал в руке. — Не деликатес, конечно, но очень даже ничего.
Панк презрительно фыркнул:
— Ты чего, с дуба рухнул?
— Простите, — пробормотал Август. — Когда нервничаю, начинаю говорить разные глупости. Ну, к примеру, всего минуту назад стоял, смотрел на все эти безделушки и вдруг говорю сыну: «Скажи, сынок, тебе никогда не хотелось иметь бронзовую статуэтку Свободы?»
В ту же секунду Август схватил упомянутый им предмет с полки и метнул его в панка. Тяжелая подставка статуэтки врезалась прямо в висок, и их преследователь рухнул на кипу маек с надписью: «Я люблю Нью-Йорк». Август обернулся посмотреть, как среагирует на это владелец магазина, но тот уже исчез. Его примеру торопливо последовали немногочисленные покупатели.
— Думаю, ты прав, Чарли, — сказал Август, перешагивая через панка и подталкивая сына к выходу. — Ему действительно было страшно жарко в этом кожаном одеянии.
Выйдя на улицу, Август взглянул на часы. С отцом он говорил ровно час назад.
— Идем! — бросил он сыну.
Они пересекли Бродвей и вышли на площадь, где было полно народу. Август забыл спросить отца, в каком именно месте они должны встретиться.
— Скажи, пап, а зачем тому парню понадобилась твоя книга? — спросил Чарли. — Ведь дедушка подарил ее тебе на день рождения.
— Да. Вроде того. Но если честно, я вовсе не уверен, что подарил насовсем.
Взгляд Августа перебегал с одного лица на другое в надежде увидеть такой знакомый и характерный образ отца: круглые очки, коричневая фетровая шляпа, твидовый пиджак. Униформа, которую, насколько помнил Август, отец никогда не снимал, даже в стосемиградусную жару.[8]
— Хочешь сказать, он ее украл?
— Да нет. Я просто… — Тут Август взглянул на сына. — Я хотел сказать… ну да, возможно, он ее украл.
— Так наш дедушка жулик?
— Знаешь, мы этого так никогда и не узнаем, если не найдем его. — Август поставил кейс между ног, подхватил мальчишку под мышки и приподнял. К счастью, Чарли был невелик для своего возраста, но уже довольно большой, чтобы сидеть у отца на плечах. — А ты что-то потяжелел, парень.
— С начала года набрал целых десять фунтов! — с гордостью заявил Чарли.
Жара, вес Чарли, палящие лучи солнца — все это просто убивало Августа.
— Ладно. Давай быстренько осмотрись! Помнишь, как выглядит дедушка Адамс? — Лишь пару раз он показывал Чарли фотографию деда.
— Помню.
— Ничуть не сомневался. Видишь его? — спросил Август и покружился на месте.
— Нет, — ответил сын. — Зато вижу парня, которого ты треснул статуей Свободы… Пап! Он меня тоже увидел! Идет прямо сюда!
От страха Чарли засучил ногами, и Август едва не упал.
— Чарли! Прекрати!
Август опустил сына на тротуар, схватил кейс.
— Пошли. Быстро! Сюда!
И начал пробиваться сквозь толпу к другой стороне площади. К счастью, почти все машины стояли в пробке. Они пересекли улицу и заскочили в вестибюль гостиницы.
— Мы в безопасности? — спросил Чарли.
— Определенно нет, — ответил Август. Поставил кейс, открыл его, вынул книгу и сунул ее прямо в руки Чарли. — Оставайся здесь. Держи крепко. Справишься?
— Я же не ребенок, пап.
— Знаю. Просто я…
— Конечно, справлюсь.
Август видел решимость, написанную на лице сына. Просто поразительно, до чего храбрый у него сынишка.
— Парень, который охотится за нами, думает, что книга здесь. — Август похлопал по кейсу. — Так что я выйду и поведу его за собой. Он меня нагонит, я отдам ему кейс. А потом вернусь сюда за тобой. Понял?
— Понял.
— Ну а если у тебя возникнут проблемы?
— Использую свои уникальные способности. Телекинез.
Август нахмурился:
— Все хорошо, вот только у тебя их нет, этих способностей. Что будешь делать?
— Найду полицейского или кого-то еще, кто может помочь.
— Ладно, так-то оно лучше, — сказал Август и направился к выходу. — Я скоро вернусь.
— Обещаешь?
В этот момент Чарли вовсе не походил на молодого и уверенного в себе человека. Нет, он снова превратился в наивного и доверчивого ясноглазого малыша, каким помнил его Август по совместной жизни с Эйприл. При этом воспоминании он едва не расплакался. Старые добрые дни…
