Только не сегодня.

Ивонн Сегур проверила температуру воздуха. Минус тридцать по Фаренгейту. У них выдалась еще относительно теплая ночь, если сравнить с другими антарктическими базами. Но недостаточно теплая, чтобы обойтись без специального многослойного нижнего белья, уж не говоря о верхней одежде, разработанной для сверхнизких температур, а именно парки.

Ивонн посмотрела на себя в зеркало. Прямо снежный человек какой-то, а не женщина. Ярко-оранжевая парка, чтобы человека было видно издалека, с большого расстояния и даже в сероватой туманной дымке, что постоянно окутывала окрестности. Но только не ночью. Ночью вообще ничего не разглядеть.

— Ты чего там делаешь, Айви?

Она вздрогнула, обернулась.

— Господи, Николя, ты меня напугал.

Француз вошел в помещение с бокалом вина в руке. Он почти не расставался с ним.

— А все наши удивляются, куда это ты запропастилась, — сказал он. — И я тоже.

— Еще бы, — пробормотала она в ответ. Последние несколько недель Николя из кожи вон лез, чтобы убедить ее бросить своего дружка, находившегося на расстоянии тысяч миль отсюда. Пока что это ему не удавалось.

— Могу помочь тебе вылезти из этого костюма, — сказал он с акцентом, особо подчеркивая последнее слово. Подошел и взял со столика толстые перчатки. — Зачем это ты вообще в него вырядилась, а?

— Для выхода.

— Куда? На улицу? О чем это ты, черт возьми?

Оба знали, что выходить на улицу ночью здесь не просто глупо — смертельно опасно. Она вырвала у него из рук перчатки.

— Вон! Пошел отсюда! Или у тебя до сих пор проблемы с английским?

Он смотрел с нескрываемым любопытством.

— Играешь со мной, да? — Протянул руку, ухватил застежку молнии на парке. — Потому как если ты… — Потянул застежку, молния раздвинулась на дюйм. Айви усмехнулась:

— Ну когда ты наконец поймешь?

Николя рассмеялся.

— Никогда, наверное.

Молния раскрылась еще на несколько дюймов.

— Я же говорила тебе. У меня есть друг. Парень.

— А я говорил тебе, мне на это плевать, — пробормотал он и раздернул молнию до конца.

— Но что подумают остальные? Почему нас до сих пор нет?

— Да пусть думают что хотят. Все уже пьяные.

— Это ты пьян.

Николя поставил бокал на стол и, запустив руки под парку Айви, крепко обнял ее за талию.

— Похоже, ты удивлен, что я позволила тебе зайти так далеко?

— Еще как, — пробормотал в ответ Николя. И, весь дрожа от возбуждения, поцеловал ее в шею, за ухом. — Никогда раньше не позволяла заходить так далеко…

Сегур обняла его за шею.

— Может, я просто ждала подходящего момента.

И с этими словами она вонзила прямо ему в спину, под лопатку, кинжал с острым шестидюймовым лезвием, который до этого прятала под паркой. Николя медленно осел на пол. Айви, хмурясь, смотрела на неподвижное тело и размышляла о том, что при других обстоятельствах не помешало бы им сойтись поближе. Впрочем, теперь нет времени для подобных размышлений. Есть дело, которое надо завершить.

Она взглянула на наручные часы. Все остальные члены экспедиции разойдутся спать не раньше чем через час. Николя, наверное, говорил правду — они сильно напились. Вечера команда базы Ньюмейера проводила по большей части за распитием спиртных напитков, игрой в карты, потом пили еще и еще и лишь иногда — когда пить просто надоедало — отвлекались на прямые свои обязанности — измерение температур и анализ собранных данных.

Кровь Николя Айви вытерла с пола одеялом, затем в него же завернула тело и затолкала этот сверток под одну из коек. Потом застегнула парку на молнию, захватила перчатки и другие необходимые вещи и, выйдя из комнаты, направилась по коридору к загрузочному люку.

— Айви?

Она продолжала шагать.

— Это ты, Айви?

Она обернулась.

— Доктор Марш, вы уже считали показания со спутников?

— Не совсем, то есть не до конца, — пробормотал он в ответ. — Ты, случайно, Николя не видела?

— Как раз собираюсь встретиться с ним у дальнего входа. Там проблема с одним из лифтов. Хочет, чтобы я взглянула.

— Могу прислать Малькома, если хочешь.

— Нет необходимости. Думаю, мы с Николя вполне справимся вдвоем.

— Хорошо, — кивнул доктор и вдруг спросил: — Все в порядке? В последнее время ты стала какой-то нервной…

— Слишком много дел и проблем, есть над чем поразмыслить, — ответила она, с тревогой наблюдая за тем, как Марш потянулся к ручке двери, за которой находилось помещение, где она убила Николя.

— Да, у всех нас наблюдается то же самое, — протянул доктор Марш и открыл дверь.

— Позже поговорим, — заметила она и, развернувшись, зашагала по коридору. Сердце тревожно и громко билось в груди под паркой. Она старалась отойти как можно дальше, прежде чем он заметит, что произошло с Николя.

— Айви!

Она так и застыла на месте.

— Да?

Обернулась, полезла под парку за пистолетом. Дрожащие пальцы сомкнулись на спусковом крючке.

— Это твое? — Он держал в руке какой-то предмет.

В сумеречном освещении коридора Айви никак не могла разобрать, что это такое. Щелкнула предохранителем.

— Что там у вас? — Она судорожно перебирала в уме все возможности и варианты. Может, она забыла выдернуть нож из трупа? Никак не удавалось вспомнить…

Марш шагнул и оказался в свете лампы. Только тут она увидела, что он держит в руке бокал Николя.

— Вообще-то это довольно невежливо и глупо, вот так разбрасываться хорошим добрым мерло. Следующая поставка морем ожидается только через месяц.

— Постараюсь принять это к сведению, — сказала Айви. Обычно любые замечания она принимала в штыки, но обстоятельства требовали сдержанности.

Путь по коридору показался бесконечным. И вот наконец она добралась до двери в шлюзовую камеру, приблизила лицо к запорному устройству, чтобы то сканировало сетчатку ее глаз. Замок щелкнул, дверь отворилась, она вошла в камеру. Там она натянула перчатки, плотный шлем, надела специальные защитные очки, словом, сделала все, чтобы защитить особо чувствительные участки кожи лица и рук, когда откроется наружная дверь. Тридцать ниже нуля — это, конечно, не самый страшный вариант, бывало и хуже, весь вопрос только в том, сколько времени ей придется пробыть на холоде.

И вот с шипением дверь шлюза отползла в сторону, и взору ее предстал ледяной полярный пейзаж. На миг Сегур засомневалась в успешном исходе дела — что, если шум, который она поднимет, услышат члены команды Ньюмейера? А впрочем, неважно. Все перепились, все равно не успеют среагировать.

В свете ярких ламп, что свисали с потолка над головой, был виден транспорт, на котором собиралась ускользнуть Айви, — специально разработанный для условий Арктики красный гусеничный снегоход фирмы «Пистон Були». Она сбежала к нему по настилу, открыла боковую дверцу, влезла в кабину. Повернула ключ зажигания, который никогда не вынимали из замка, прислушалась к сердитому ворчанию мотора — ну прямо как медведь, которого вывели из спячки.

Айви сдала назад и отъехала от входа в загрузочный отсек по настилу. Затем включила передние фары снегохода и оглядела здание полярной станции, которое раскинулось перед ней во всей своей странной футуристической красоте, — корпус в виде широченной трубы крепился на нескольких высоких изогнутых ножках. Сооружение походило на гигантского белого жука, и вообще все вокруг напоминало кадр из фантастического фильма. Что было близко к истине, поскольку станция изначально предназначалась для работы на окололунной орбите. И нынешнее ее местонахождение было ненамного ближе.

Она сняла перчатки и очки. Вздохнула, глядя, как воздух изо рта моментально превращается в пар. И, вся дрожа от холода, включила в снегоходе отопление. Потом полезла во внутренний карман парки, достала из него устройство, напоминающее маленький переносной радиопередатчик, с той разницей, что у этого вытянулся на передней панели целый ряд кнопок. Надавила на первую и увидела, как в нижней части полярной станции загорелся маленький красный огонек.