Практически, как только друзья покинули стены терема, в голове у каждого уже созрел примерный план действий. Проведя на ходу летучее совещание, было принято единогласное решение возвращаться к гостеприимному семейству медведей.

Когда трое запыхавшихся путников вернулись к гостеприимному лесному подворью, медведи не выказали ни малой толики удивления. На столе уже дымился обед, а важный самовар пускал в небо аккуратные облачка пара.

— Вот, мать, я же говорил к обеду вернуться, а ты заладила к вечеру, к вечеру, — пробасил довольный медведь. — Чем бы гостей кормили, если бы я не настоял?

— С голоду б помереть не дали, — отмахнулась Авдотья Ильинична.

— Что стоите? — обратился дядя Михал к гостям. — Марш руки мыть. Все разговоры потом.

Ивану и Маше ничего не оставалось, как подчиниться и только волк, махнув хвостом, мол, и так сойдёт, потрусил к столу.

Позже уже за столом путники наперебой стали рассказывать о своих похождениях.

— А почему вы не предупредили, что у Елены есть тайны? — поинтересовалась Маша.

— Это ещё какие? — не понял медведь.

— Например, что она половину букв не выговаривает, — злорадно пояснила девушка.

— А вы говорили, что идёте на неё посмотреть, воды попросить, а не разговоры разговаривать да в чужие секреты носы совать, — отозвался дядя Миша.

— Да и не думали мы, что она с вами заговорит, если честно сказать, — добавила медведица. — Не любят у нас здесь чужаков.

— Это ещё почему? — удивился Иван.

— Да никогда от них хорошего не было. Вот даже взять последний случай. Недавно это было, заявились к Елене Прекрасной два чужака. Наш теперешний леший и его друг, который теперь водяным назначен. Что там произошло, никто не знает, только видимо сильно они повздорили. А только после этого Елена нормально разговаривать перестала. Нашего лешего сослали неизвестно куда. А князь вместо того чтобы наказать чужаков им наоборот должности пожаловал. Новый леший, поговаривают, мажить, колдовать, по-вашему, обучен. Балакают, что заколдовал он Елену нашу, отобрал звуки и превратил в жемчужины, из которых сделал ожерелье. Правда или нет, не знаем, но у лешего действительно есть какие-то бусы, с которыми он не расстаётся.

— Вот те на, — тряхнул головой Иван. — А что если мы самой Елене и поможем? И дело хорошее и голову ломать не надо, какой такой стоящий поступок совершить, чтобы живой воды получить.

— Да, я тоже об этом подумала, — согласилась Маша. — Только хочу сразу заметить, что задача-то не из лёгких.

— Если есть задача, значит, есть и решение. Осталось придумать второй поступок и начать разрабатывать план действий.

— У меня есть кое-какие намётки по этому поводу, — загадочно произнесла Маша. — Надо будет разобраться с водяным. Он тоже получается нашей Елене крови попортил не мало.

— Эк у тебя всё просто, — оборвал Машины размышления медведь. — Вы ещё с лешим вопрос не уладили, а уже на водяного замахнулись.

— А что здесь такого, подумаешь, как говориться, где один там и два, — отмахнулась девушка.

— Тогда можно считать, что половина дела сделана: цели поставлены, осталось их достичь, — довольно заявил Иван.

— Точно? — переспросила тётя Авдотья. — И не передумаете?

— Точнее не бывает. Коней на переправе не меняют. Обязуемся в кратчайшие сроки разобраться с самозваными лешим и водяным, а так же вернуть Елене Прекрасной ясность речи и что там они у неё ещё украли.

— Так тому и быть, — кивнула головой медведица и в небе сверкнула маленькая молния, на которую никто не обратил внимания.

— Мы знаем наших противников в лицо, значит преимущество на нашей стороне, — подумав, сказала Маша.

— Только нам от этого ни чуточку не легче, — вставил Север.

— Это ещё почему? — в один голос спросили Иван и Маша.

— А вы что не понимаете? Вам непросто с лешим разобраться надо, а ещё и ожерелье добыть, причём так, чтобы оно не пострадало. А это практически невозможно!

— Постой я никак не пойму к чему ты клонишь? — уточнила Маша. — Откуда такой пессимизм? А кто нам внушал, что варианты есть всегда.

— Это не пессимизм, а реализм, деточка, — покровительственно пояснил волк. — А что касается вариантов то да — их у вас два. Либо украсть ожерелье, либо убить лешего и снять его с трупа.

— Ну, ты брат загнул. Я на мокруху не подписывался, — протянул Иван. — Я пасс, лучше я возьму другое задание. Пожалуй, пока вы с лешим будете разбираться, я смотаюсь к водяному. Что там Елене от него надо?

— Предатель!!! — взвилась Маша. — А как же договор помогать друг другу? Ты что забыл? Да если бы не я, Елена на тебя и внимания бы не обратила, а ты б так и стоял слюни развесив!

— Пардон! — наконец вмешался в перепалку дядя Михал. — хотелось бы уточнить, чем ваше посещение Елены всё-таки закончилось. А то масса информации, а проку ноль. Мне до сих пор непонятно с какого перепугу вы военные действия разворачивать вздумали в нашем лесу.

— Нам надо совершить два хороших поступка в обмен на живую воду.

— И вы решили разобраться с лешим и водяным? Я правильно понял?

— Ага, — подтвердил Иван.

— Так я вот вам, что скажу — вы только что сами назначили цену за живую воду.

— Как это? — удивилась Маша.

— Вы озвучили, что собираетесь сделать, а у нас здесь слово сказано, что пуля стреляна — всё, обратного хода нет. Хочу заметить, что цену вы себе назначили не малую, и только если будете действовать сообща, может у вас что-нибудь и получится. Поясню сразу для вас обоих, ведь как я понял Сева с вами просто за компанию и лицо, точнее морда, не заинтересованное, задачи обе трудные и решить их поодиночке невозможно, но вот если всем объединиться может и выйдет толк.

— Ну, так что мир? — обратился Иван к Маше.

— Даже не знаю, — начала ломаться девушка.

— Значит так, — вмешался дядя Михал, — если вы не будете ссориться и обещаете действовать вместе, мы вам поможем, а если нет, то извините, дверь не заперта, никто никого не держит.

— Хорошо я согласна, — быстро сказала Маша и протянула Ивану мизинец, — мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться!

На том дискуссия была закончена и все дружно перешли к чаепитию. После волк умчался куда-то в лес по своим делам, Иван с Мишуткой стали играть в прятки, а Маша уселась на пенёк и ушла с головой в размышления. Из задумчивости её вывела тётя Авдотья:

— Что одна сидишь? Пошла бы с ребятами, порезвилась.

— Да что-то не хочется, — ответила Маша и потянулась. — Я вот всё про ожерелье думаю. И никак не пойму, почему до нас никто его у лешего не отобрал? Ведь воздыхателей у Елены валом. Почему лешего, в конце концов, стража княжеская в оборот не взяла?

— Так ведь слушать внимательно да спрашивать надо было.

— Да видимо как-то не получилось внимательно.

— Ладно, отвечу на твои вопросы. К лешему никто из женихов красавицы нашей не ходит, потому что она ни с кем не разговаривает после случившегося. И самой стыдно и князь строго настрого запретил позориться. Вы первые с кем она заговорила. Даже интересно почему?

— Потому что мужчины при ней как дышать забывают, а мне-то что с её форм, вот я ей и наговорила комплиментов мех и кайстру. Она видимо такого за всю жизнь слыхом не слыхивала, вот и нарушила конспирацию.

— Ну, разве, что так. На чём я остановилась? Ах, да. Никифор, так лешего звать, и лешим то стал именно после того случая с Еленой, сам князь назначил чего отродясь не бывало, Михайло Потапыч вам про это сказывал. Лешим или там водяным родиться надо, а тут ему грамоту с гербом выдали. Откупился князь, наверное, только от чего непонятно. Ходит Никифор грамотой трясёт, а природу-то не слушает, как собственно и она его.

— Постой, так что леший у вас не настоящий?

— Получается так. И леший, и водяной свои звания от князя получили, а сама знаешь, если свинью соловьём назвать, она от этого хрюкать лучше не перестанет. За своими территориями числятся, а обязанности не выполняют. Потому что не под силу им природу понять, не хватает им внутри главного чего-то, что у настоящих леших и водяных есть.