Я отстранилась от супруга.

– В каком смысле – расширить?

– В том смысле, что сегодня утром он отправил послания Теоре и Седрику, в которых потребовал… бред какой-то! – нахмурившись, в сердцах воскликнул муж. – В общем, от Теоры он требует часть восточных земель от Лакийских гор до лесов илларов, а от Седрика…

Не дав договорить ему, я возмущенно воскликнула:

– Что значит требует?

– Дорриэн сказал, что когда-то эти земли принадлежали нам.

– Но когда это было? – Честно говоря, мне не верилось, что Дор способен захватить чужие земли. Да, однажды брат грозил Нельвии войной, но тогда он желал отомстить за смерть Шерэтта, о захвате же чужой территории не думал никогда. – Еще задолго до рождения Эрота и основания нашей династии между тремя королевствами был подписан договор о распределении земель. Драгония тогда проиграла войну и вынуждена была принять условия Долины и Нельвии. В результате часть наших земель отошла людям и эльфам. Правда, потом Эроту удалось вернуть их, но его убили, и все встало на свои места.

Воллэн наклонился, поцеловал меня в лоб, а потом с грустной улыбкой произнес:

– Ему это прекрасно известно. Эти земли уже давно перестали считаться нашими. Старейшины даже не сразу смогли понять, о каких землях идет речь. А когда поняли…

Я обняла мужа, положила голову ему на плечо и задумалась. Что Дорриэн творит? Неужели это власть его так изменила? За такой короткий срок?! Страшно представить, что ответят Теора и Седрик. Глупо допускать, что они согласятся расстаться с частью своих владений. Но что тогда предпримет Дорриэн? Значит, война?..

– Мы что-нибудь придумаем, – прошептала я, целуя мужа. – Дорриэн одумается, и все будет хорошо.

– Ты права, старейшины не допустят… – прошептал Вол, с нежностью отвечая на мой поцелуй.

Я рассмеялась и, как прежде, забыла обо всем на свете в его объятиях.

Нарин

– Нарин, прости нас. Мы не хотели, чтобы все так вышло.

Я исподлобья посмотрела на близнецов и закрыла книгу.

– Старо как мир. Придумайте что-нибудь новенькое.

Рэй опустился рядом со мной и завел:

– Мы не думали, что обычная игра тебя так разозлит.

Мне нечего было ответить. Вчера я была действительно зла. Утром, правда, не могла понять, почему накричала на друзей. Ведь не они же потащили меня в зал, и не они завязывали мне глаза, и, больше чем уверена, никто из них не толкал меня и не смеялся надо мной. Это все Миланда. И д’Ор. Если бы не их появление, вечер закончился бы по-другому.

– Ну что, можно нам отправить весточку с Феней?

Я прищурилась и с ехидцей осведомилась:

– А вы только за этим пришли?

И все пошло по второму кругу. Искренние заверения, что они не хотели меня обидеть, и пылкие просьбы простить их. Хотя я вовсе не обижалась. Наверное, это мне стоило просить у близнецов прощение за свое поведение и резкие слова.

– Ну что вы там наваяли? – Я взяла в руки два листка и, развернув их, бегло прочла.

Теоре Лориэн написал, что из-за плохой погоды они не рискуют пускаться в путь. Видите ли, ему холодно и он боится Безликих. Поэтому принц решил остаться в Драгонии до наступления весны и момента, когда Безликие будут схвачены. Сомневаюсь, чтобы ее величество поверила в эту сказку. Лор не из пугливых, и матери сразу станет ясно, что дело тут в чем-то другом. Письмо Абеларду было также написано рукою принца, но больше чем уверена, его содержание придумывали эльфы. Зачитываю:

«Господин Абелард!

Как вам уже должно быть известно, я с де Лиэнами отправился в Драгонию по срочным государственным делам («Государственный наш!» – не сдержавшись, хмыкнула я). К сожалению, состояние братьев внезапно ухудшилось. То ли погода так на них повлияла, то ли долгое путешествие дало о себе знать, но в ближайшее время покинуть территорию эмпатов нам не удастся. Поэтому вынуждены опоздать к началу занятий.

Глубоко скорбящий Лориэн де Фэй».

– Издеваетесь?

Эльфы отрицательно замахали руками и принялись звать Феню.

– Почему глубоко скорбящий?

– Ну, мы же больны!

– Это точно, – задумчиво пробормотала я. – Кстати, вопрос: а где наш глубоко скорбящий? Что-то он совсем позабыл о своих друзьях.

Мальчишки хмыкнули и закатили глаза.

– Понятно. Как хоть ее зовут?

– Алия.

– Госпожа, – вбежала запыхавшаяся Эви. – Вы просили докладывать вам о… э-э-э… перемещениях Владыки. Так вот, он уезжает.

– Что, опять? – воскликнули мы в один голос.

Служанка кивнула и отскочила от двери. Как раз вовремя, чтобы не быть раздавленной мною, спешащей к выходу. Нет, ну как это понимать? На меня никак не хотят реагировать! Где обещанный разговор? Где выяснение отношений?

Я угрожающе прищурилась и прошипела:

– Вот сейчас мы и займемся выяснением этих самых отношений.

Никуда он не уедет, пока не объяснит мне свое поведение. Я буду не я, если сейчас же не заставлю Дорриэна расставить все точки над «и»!

– Вы же даже не позавтракали! – прокричала мне вслед Эви. – И толком не одеты… – уже тише добавила она.

– Плевать!

При слове «завтрак» к горлу подступил горький комок. В последние дни у меня не то что не было аппетита, наоборот, глядя на еду, я начинала испытывать отвращение. И это при моем-то пристрастии к чревоугодию! Еще немного, и я подумаю, что заболела.

Поймав возле покоев Владыки слугу, узнала от него, что его величество только что спустились вниз и, скорее всего, уже покинули стены замка. Тихо ругаясь, поспешила к лестнице, не обращая внимания на изумленные взгляды эмпатов. Еще бы, увидеть девушку, бегающую по коридорам замка в сорочке и легком халатике! Тут было чему изумиться.

Выскочив на улицу, поежилась от ледяного ветра и уже хотела вернуться обратно, когда заметила своего эмпата, отдающего последние распоряжения слуге.

– Дорриэн! – Я кинулась к Владыке, позабыв о холоде и легкой одежде, разлетающейся от малейшего порыва ветра. – Может, уделишь мне несколько минут своего драгоценного времени, пока не уехал? Кстати, куда ты собрался?

Он поморщился, явно недовольный моим появлением и расспросами. Потом эмпат спрыгнул с лошади, подошел ко мне и быстро заговорил:

– С ума сошла – выбегать на такой холод в тонкой сорочке? Скорее возвращайся в замок, пока не подхватила простуду.

Проигнорировав его слова, я угрожающе процедила:

– Дорриэн…

– Мне нужно на север. Через несколько дней вернусь. Прости, я спешу.

Опять несколько дней! Он что, с ума меня решил свести своими постоянными отговорками?! Я спешу! Но у меня ведь тоже нервы не железные!

– Ты собирался со мной поговорить. Но прошла неделя, а ты так этого и не сделал. И вообще, мне кажется, ты меня просто избегаешь.

Дорриэн нахмурился. Вскочив на лошадь, резко крикнул:

– Иди в замок. Вернусь, поговорим.

И вот он уже скрылся за воротами, не сказав больше ни слова. Шмыгнув носом (то ли от обиды, то ли от внезапно появившегося насморка), я побежала в замок отогреваться у камина. Ни Эви, ни эльфы не стали задавать вопросов, прекрасно понимая, что очередной разговор окончился ссорой. Сказав, что зайдут ко мне вечером, близнецы отправились в город. Я, поглощенная своими проблемами, не стала их удерживать, лишь махнула рукой на прощание. Взобравшись на кровать, вновь раскрыла книгу (больше мне просто нечем было заняться). Равнодушно перелистывая странницы, начала часто зевать. Веки налились свинцовой усталостью, и уже через несколько минут я заснула крепким сном.

…Сырой едкий воздух пробрался в легкие и вызвал резкий приступ кашля. Со всех сторон раздавались жалобные стоны, чьи-то липкие пальцы касались моей кожи, вызывая в теле неприятную дрожь. Одни тянули меня вверх, другие, наоборот, вниз, к земле, и при этом стенали, плакали, и столько боли было в этих голосах.

Я опустилась на каменный пол и сжала голову руками. Снова стало очень больно. Невыносимая боль распространилась по всему телу, заставив меня сжаться в комок. Глаза, затуманенные слезами, наблюдали за плавным скольжением теней. Тени то взлетали вверх, то кружили надо мною, хотели обжечь своим смрадным дыханием. Постепенно они стали сливаться в одну густую массу, которая начала превращаться в размытый женский силуэт.