– Вы правда так думаете? – спросила Талли.

– Я знаю наверняка. У тебя редкий дар, Талли. И можешь не сомневаться: твоя бабушка будет приглядывать за тобой с небес.

Кейт испытала неожиданное желание вмешаться в разговор и спросить маму, верит ли она, что и ее дочь способна изменить мир. Она уже открыла было рот, но, прежде чем успела сформулировать свою мысль, услышала, как Талли говорит:

– Я постараюсь, чтобы вы могли гордиться мною, миссис Муларки. Я вам обещаю.

И Кейт так ничего и не сказала, потому что вдруг поняла, что она понятия не имеет, что ей надо сделать, чтобы мама гордилась ею. Ведь у нее-то не было никакого редкого дара.

Но ведь ее мама должна бы считать, что такой дар у нее есть, и говорить об этом всем. А вместо этого ее мама – как и все вокруг – попала в орбиту планеты по имени Талли.

– Мы обе собираемся стать журналистами, – все-таки сказала Кейт куда громче, чем следовало.

И Талли, и миссис Муларки одновременно вздрогнули от неожиданности, и Кейт почувствовала себя полной идиоткой.

– Пойдемте, – сказала она. – Надо поесть, пока все не остыло.

Побег на вечеринку был плохой идеей. Все могло обернуться даже хуже, чем у бедняжки Кэрри Уайт. Талли знала об этом, но уже не могла отступить.

С тех пор как похоронили бабушку, а Облачко в очередной раз бросила свою несчастную дочь, горе в душе Талли постепенно уступало место гневу. Он подкрадывался незаметно, вскипая в крови, подобно хищному зверю, и наполнял Талли эмоциями, которые ей трудно было сдерживать. Она знала, что поступает неосмотрительно, но ничего уже не могла изменить. Ведь если хоть на минуту замедлить бег, страх догонит ее. К тому же план уже был запущен. Сейчас Талли с Кейти в комнате Дороти собирались на вечеринку.

– О боже! – вдруг полным ужаса голосом произнесла Кейт. – Ты только прочти!

Талли подошла к безвкусно украшенной кровати с водяным матрасом, взяла из рук подруги книгу в бумажной обложке и запустила ее в другой конец комнаты.

– Поверить не могу, что ты купила такую книгу.

– Эй! – Кейт попыталась сесть, но матрас изменил форму, и по нему словно побежали волны. – Представляешь, он привязал девушку к изголовью кровати. Я только хотела выяснить…

– Мы идем на вечеринку, Кейт. Хватит романов! Кстати, имей в виду, привязывать женщину к кровати – это извращение.

– Да, – тихо произнесла Кейт, нахмурившись. – Я знаю, но…

– Никаких «но». Одевайся!

– Хорошо, хорошо! – Кейт принялась перебирать вещи, приготовленные для нее Талли – джинсы «Джордан» и облегающий топ бронзового цвета. – Моя мама умрет, если узнает, что я вышла в таком виде из дома.

Талли промолчала. Лучше бы ей не слышать этих слов! Миссис Муларки была последней, о ком ей хотелось бы сейчас вспомнить. Она постаралась сосредоточиться на собственном прикиде: джинсы, розовый трикотажный топ, синие босоножки на платформе с завязками. Тряхнув головой, она расчесала волосы, стараясь придать им дополнительный объем, затем обрызгала их таким количеством лака, что им вполне можно было поймать муху на лету. Оставшись довольной своим видом, она повернулась к Кейт:

– А ты…

Кейт, уже переодетая для вечеринки, лежала на кровати и снова читала.

– Ты выглядишь душераздирающе, – заявила Талли.

Кейт перевернулась на спину и улыбнулась:

– Я – романтик по натуре, Талли. Я не шучу.

Талли снова отобрала у Кейт книгу. Она не смогла бы объяснить почему, но все это начинало по-настоящему ее злить. Наверное, дело было в непрошибаемом идеализме подруги. Как можно было, зная жизнь Талли, верить в чудеса из сказок?

Не глядя, следует ли за ней подруга, Талли направилась в гараж, распахнула дверцу машины и скользнула на потрескавшееся кожаное сиденье «Королевы Виктории», принадлежавшей ее бабушке. Не обращая внимания на то, что загрубевшая кожа впивалась в ее тело, Талли захлопнула дверцу.

– Ты взяла ее машину? – распахнув дверцу со стороны пассажирского сиденья, Кейт заглянула внутрь.

– Формально это теперь моя машина.

Кейт скользнула на сиденье рядом с Талли, которая засунула в восьмидорожечный плеер кассету группы «Кисс» и врубила звук на всю катушку, потом дала задний ход и надавила на газ.

Они начали подпевать и горланили песни всю дорогу до дома Карен Абнер, где уже было припарковано несколько машин, причем некоторые из них водители спрятали за кустами. Как только чьи-то родители уезжали из города, известие об этом распространялось очень быстро, и вечеринки следовали одна за другой.

Внутри в доме было душно, угадывался сладковатый запах марихуаны. Музыка была такой громкой, что у Талли сразу заложило уши. Она взяла Кейти за руку и повела ее в подвал – в комнату для отдыха. В центре огромной комнаты с панелями из пластика под дерево на стенах и зеленым ковровым покрытием на полу красовался камин, вокруг которого располагались диван в форме полукруга и несколько кресел. Несколько ребят играли в настольный футбол и отчаянно вопили при каждом повороте ручки. Другие подростки самозабвенно танцевали, подпевая музыке. На диване сидели и напивались несколько парней, а у двери, под картиной с изображением испанского матадора, разливала пиво из бочки девочка.

– Талли!

Прежде чем Талли успела опомниться, ее окружили старые друзья и оттеснили от Кейт. Она подошла к бочке и взяла у какого-то парня пластиковый стаканчик с пенящимся пивом «Райнер». Талли посмотрела на юношу и попыталась отогнать нахлынувшие на нее омерзительные воспоминания о Пэте, прижимающем ее к земле.

Она огляделась вокруг, отыскивая глазами Кейт, но не увидела подругу в толпе.

И тут все принялись приветственно выкрикивать ее имя:

– Тал-ли! Тал-ли!

Здесь ей были рады, здесь никто не собирался ее обижать. Может, у нее и будут проблемы, когда до нее доберутся органы опеки, но это будет уж точно не сегодня. Талли залпом выпила пиво и протянула стаканчик, чтобы его наполнили вновь, а сама стала звать Кейти.

Кейт тут же появилась, словно пряталась где-то рядом в ожидании, когда ее позовут.

Талли протянула ей пиво:

– На!

Кейт покачала головой. Движение было едва заметным, но Талли увидела его, и ей стало стыдно, что она предложила подруге выпивку. А потом на нее снова вдруг нахлынула злость на Кейти за то, что та была такой наивной и правильной. Сама Талли никогда не была наивной, по крайней мере она так считала.

– Кей-ти! Кей-ти! – принялась скандировать Талли, и все кругом подхватили.

– Ну же, давай, Кейти, – тихонько произнесла Талли. – Мы же лучшие подруги.

Кейт испуганно посмотрела на ребят вокруг.

Талли снова почувствовала одновременно стыд и ревность. Она могла бы остановить все это прямо сейчас, защитить Кейти…

Кейт взяла стакан и залпом выпила его содержимое.

Больше половины вылилось ей на подбородок и на топ, отчего блестящая ткань облепила грудь Кейт, но та, казалось, этого даже не заметила.

И тут сменили музыку. По подвалу поплыла мелодия «Танцующей королевы» группы «АББА».

«Ты умеешь танцевать…»

– Я люблю эту песню, – сказала Кейт.

Талли схватила ее за руку и повела туда, где все танцевали. Там Талли позволила себе отдаться во власть музыки.

К тому моменту, когда мелодия сменилась на более медленную, она тяжело дышала, но зато искренне смеялась взахлеб.

Но еще больше изменилась Кейт. Было ли дело в стакане пива или в волшебной музыке, Талли не могла понять. Одно было несомненно: Кейт выглядела потрясающе с ее белокурыми волосами, переливавшимися в свете висящей над головами лампы, с раскрасневшимся от танца нежным лицом.

Когда Нил Стюарт подошел к ним и пригласил Кейт на танец, никто не удивился, кроме самой Кейт, которая повернулась к Талли и сообщила, стараясь перекричать музыку:

– Нил хочет потанцевать со мной. Напился, наверное.

И, помахав рукой, она удалилась в танце вместе с Нилом, оставив Талли в толпе.