Дом под снос Как просто, тихо, без речей, Решился будничный вопрос: Мой дом, теперь уже ничей, Приговорен – идет под снос. Еще денек – и крыша с плеч, Сползется гусеничный лязг. На пустыре, где стенам слечь, Устроят бревна перепляс. Где белый голубь на шесте, Где в мае яблоня в фате, Где звоном битого стекла — Гляди – стрижи из-за угла, Где по натянутой струне Танцуют тени на стене, И чертит детская рука Границы мира с чердака. Не дом – корабль кверху дном. Один – и ты уже не флот. Большим растерзанным окном Кричал его беззубый рот: «Здесь больше некому стеречь В горошек ситцевую ночь!.. И на траву, как было, лечь, И полететь куда-то прочь». Где белый голубь на шесте, Где в мае яблоня в фате, Где звоном битого стекла — Гляди – стрижи из-за угла, Где по натянутой струне Танцуют тени на стене, И манит пальцем на крыльцо Кавказской пленницы лицо. Что здесь задумано потом — Благословенным трижды будь! Конечно, дом, конечно, дом Построят здесь когда-нибудь. Каркас, затянутый в бетон, Глаза окон – во все концы. «А где же тот?.. А где же он?..» — Весной замечутся скворцы. Где белый голубь на шесте. Где в мае яблоня в фате. Где звоном битого стекла — Гляди – стрижи из-за угла. Где по натянутой струне Танцуют тени на стене. И тихо лестница-клюка Живет под мышкой чердака. 1985 год Дурман В темном лесе есть поляна. На поляне есть цветок — Испытаешь вкус дурмана, Если хватишь хоть глоток. Тот цветок порос бурьяном. Дни и ночи напролет Алкашам и наркоманам Он покоя не дает. Он любую тварь стреножит, Будь ты – сдуру, или – пьян. Кто к себе его приложит — Превращается в бурьян. Тот бурьян встает вдоль просек, Блещет черною росой, И его вприпрыжку косит Тетка черная с косой. Сказка ложь, да вся с намеком Для любого дурака. Шел я боком, боком, боком Мимо черного цветка. Шел размашисто и быстро, Не касался, не вдыхал, Но молил, от божьей искры Чтоб тот лес заполыхал. Ядовит он очень ведь, очень ведь. Но стоит у леса очередь, очередь. 2007 год Екатеринблюз
Оркестр ночного города… В нем звуки живут в тесноте. Разбрасывается гордо Осколками дискотек. Включайте же все на полную Немедленно и сейчас! Я музыкой город наполню. А музыка вся про нас. И к церковке на подходе я Притихну, остепенюсь. Здесь бог мне послал мелодию — Екатеринблюз… Он знает, что все мы спятили, Оглохли в один присест. И в память нам всем распятием Сутулится сирый крест. И я на него юродиво До драных колен молюсь. Молитвою мне мелодия — Екатеринблюз… Прозрачный он и упрямый — Не впишут его в листы. Я девочке лучшей самой В него заверну цветы. Грозятся уйти, уходят ли — Я все равно остаюсь. Как нота из той мелодии — Екатеринблюз… «Есть на свете истина одна лишь…» Есть на свете истина одна лишь, Но узнать ее нам не дано. Всей на свете правды не узнаешь — Мир бездонный. Зря мы ищем дно. Зря мы ищем дальний купол неба, Увлекаясь мыслями в полет. Даже бог наш в этом своде не был, Потому и нам быть не дает. Даже если к господу предстанем: «Дай нам правду, мы же – человек!..» Все равно всей правды не узнаем И уйдем искать ее навек. 2009 год Жена Эта женщина седая Мне не мать и не сестра. И глазами молодая, И душою не стара. Их, сединок этих частых, Не берет басма и хна, Не гадайте понапрасну: Эта женщина – жена. Из ее сединок тихо Каждый день не с той руки Жизнь кроила, как портниха, Да вязала узелки. Клок фаты на свадьбе майской Распустился в нитку-прядь… Век теперь со мною майся — На кого теперь пенять! Так и было. Ждали лета В тридцать первый майский день. На четыре части света Мир дурманила сирень. Мне тогда подумать можно ль, Что взамен ее любви Путь сибирский, путь острожный Втиснут под ноги мои? А беда-то вся до точки И известна, и стара: За мои куплеты-строчки Непродажного пера. Где от боли и от пота Я душой на части рвусь, Где хрипит надрывной нотой Измордованная Русь. Где сквозь слезы – смех до колик, Да облава – пес на псе, И куда ни ступишь, Новик, Ты – в запретной полосе! За полшага до крушенья — Здесь охотник глуп и слеп — По певцам, как по мишеням, Лупит сверху, влет и вслед. Увильнуть от мушки-злючки — Не стерпеть душе стыда. Мать-Россия – круг в колючке, Значит, верно, мне – сюда! Где земле огромной горло Давит «малая земля», И заздравят звуки горна Власть брякушек и рубля. Мне туда, где Честь и Веру Раздавил плакатный щит, Где в загонах и вольерах Совесть наша верещит. Где гуляет нынче плетка, Пряник завтрего сулит. Посбиваю ли подметки Иль с подметок буду сбит? Я не свят. И жизнь вторая Мне в кармане не дана. Но на эту я сыграю, Коль играется она. Коль целы и невредимы, И красивы до сих пор Этой женщины седины — Струн серебряных аккорд. 1984 год |
