— Нет, нет, ослик мой, дело не в тебе! — Агафья сквозь брючины нащупала Витину деталь и удовлетворенно закатила глаза, сверкнув во тьме белками огромных глаз. — Дело во мне. Нет, право же, я стесняюсь быть с тобой откровенной.
— Агафья Ермолаевна, может быть, у вас венерическое заболевание? — трясущимися губами посмел высказать кощунственную догадку молодой человек и тут же закричал, поняв, что допустил ужасную бестактность: — Это ничего, сейчас лечат даже СПИД!
— Как ты мог подумать такое?! — Агафья сделала слабую попытку освободиться от объятия белобрысого, который был окончательно сбит с толку.
— Ты совершенство, Агашечка! — перешел на «ты» Шелковников и начал утешать бабу-ягу, более не сдерживаясь, позволяя себе целовать чудо аристократичности и утонченности во все открытые к закрытые части тела. — Завтра же утром я женюсь на тебе, и ничто не собьет меня с моего решения.
Витя потащил Агафью глубже в кусты тамариска, задрав юбку и стягивая трусики с ее крепкого зада, на который тут же совершенно случайно упал луч света от далекого фонаря, чтобы подчеркнуть необыкновенно возбуждающую линию бедер. Юный гражданин России и существо женского пола трехтысячелетней давности предались самой дикой страсти.
Старуха-кокетка в теле тридцатилетней кинодивы, зная, как еще больше растравить юного соблазнителя, не снимая туфель на высоких каблуках, глубоко присела, по-негритянски прогнувшись в спине, чтобы шелковникову было легче попадать стрелой своего лука в самый центр ее пламенеющей мишени.
Секундант-бомж в мгновение ока словно взлетел на седьмое небо блаженства и тут же покатился в тартарары. Каждый удар его стрелы, которую он вбивал в Агафьину мишень, выбивал из другого, близко расположенного от первого, отверстия совсем не ангельские звуки. С этим еще как-то можно было бы смириться, но…
— Что это, Агафья Ермолаевна? — обескураженно воскликнул бомж-любовник, морща нос от отвратительного амбре, сопровождавшего непристойные звуки, скорее похожие на стрельбу из противотанковой пушки.
— Ах, умоляю вас, Шелковников, продолжайте свое дело! — взмолилась обладательница ужасного дефекта. — Не останавливайтесь, вы доставляете мне неизъяснимое блаженство.
Доставляющий блаженство благородный ценитель зрелых дам готов был стерпеть ради красоты женщины-вампа пальбу этой запрятанной между Агафьиных ягодиц пушки, но пороховая гарь, сопровождавшая стрельбу, была слишком круто замешана. Витя попытался продолжить свое занятие любовью, зажав пальцами нос, но вонь, словно бы она настаивалась в солдатском гальюне по меньшей мере с начала нашей эры, лезла через уши и глаза. Агафья почувствовала, что навсегда теряет любовника.
— Теперь ты знаешь мой дефект, милый, но он ведь не помешает нашей любви! — трагически воскликнула с мольбою в голосе несчастная женщина. — В конце концов, ты мог бы делать это в противогазе!
Но Шелковников, зажимая нос одной рутой и поддерживая брюки другой, уже продирался через тропические заросли под гомерическое чириканье желтого птенчика, спасаясь бегством от только что боготворимой им женщины.
А коварная баба-яга, проделав эту невинную шутку с аристократом-бомжем, нахохотавшись до слез, привела свой туалет в порядок и, поправив прическу, как ни в чем не бывало напевая легкую песенку, чарующей походкой направилась по асфальтовой дорожке к расцвеченному огнями отелю. Времени было что-то без четверти полночь.
В деревне, находящейся поблизости от отеля «Тангерин-бич», старый Дурава, сборщик пальмового сока, выйдя по нужде из крытой пальмовыми листьями хижины, плотоядно потянул воздух носом. Аромат Агафьиной проделки донесся до его обоняния, но, и отличие от Шелковникова, привел его в мечтательное состояние. Причмокивая языком, он завистливо прошептал себе: «Какой вкусный запах! Соседи ночью тайно ото всех дурианы едят. Так сладко пахнуть могут только они. Рано в этом году дурианы поспели». И точно, на следующее утро по всему побережью а деревнях вопреки сезону неожиданно созрели дурианы, а кто был в Шри-Ланке и ел эти плоды, тот знает, какой у них вкус, ко запах, запах!..
Простившись с Завидчей, Недобежкин, в который раз потеряв голову от ее чар, шел среди зарослей орхидей, красовавшихся среди зелени наподобие причудливых бабочек. Огромные бабочки, похожие на летающие орхидеи, хлопали прямо перед его лицом разноцветными крыльями, словно махали перед ним павлопосадскими платками. Ярко-красные раффлезии, огромные, словно зонтики, цвели на лианах, опутывающих стволы шоколадных деревьев.
«Райское место! — неосторожно подумал российский аспирант, восхищаясь буйной тропической растительностью. — Нет, не врут путеводители, зазывающие лакированными фотографиями туристических журналов в экзотические страны. На Цейлон, в Таиланд, на острова Океании и Малайзии! Какое счастье, что мне повстречался Ангий Елпидифорович, иначе бы я и сейчас на нищенскую стипендию влачил жалкое существование в пыльной Москве».
Аркадий перелез через лиану и огляделся. Ему показалось, что он заблудился. От дорожки, ведущей в гостиницу, не осталось и следа.
Восхищаясь Шри-Ланкой, Недобежкин был прав. Для туриста это благодатный остров, но не дай Бог, оказавшись на этом благословенном острове, отступить хотя бы на шаг в сторону от тех троп, которые проложили туристические агентства, или поселиться не в той гостинице, которую рекомендуют тебе рекламные проспекты. Оступись сойди хоть на шаг с этой тропы, и ты из экзотического рая мгновенно попадешь в прозаический ад. Дождь, который день за днем обходил стороной твое бунгало или пляж, обрушится ливнем на твои плечи, воздух, которым ты с таким наслаждением дышал, покажется тебе непереносимо влажным и душным, под ногами вместо мягких гравиевых дорожек заструятся тик-паланги, жалящие страшнее кобр, а изумрудная зелень трав будет кишеть травяными пиявками, летучие собаки-коланги, что восхитительными гроздьями свисали с веток мангустанов, начнут с диким писком, как очумелые, проноситься в миллиметре от твоего лица, а гут еще медведь-губач появится из-за ствола хлебного дерева, плотоядно причмокивая хоботом.
Но даже если вы не оступитесь и не сойдете с тропинки, проложенной туристическим агентством, а лишь захотите продлить себе удовольствие и останетесь на второй срок, то уже через неделю убедитесь, что затвор вашего фотоаппарата, проржавев, перестал работать, нержавеющее перо авторучки покрылось слоем ржавчины. Ваш смокинг, в котором вы блистали на приеме в Коломбо, покрылся белым налетом плесени, а чемодан крокодиловой кожи разбух и не закрывается.
Вот и Недобежкин, оступившись, упал в бушующую зелень дикой экзотики. Он начал судорожно двигать руками и ногами, пытаясь вернуться в лоно цивилизации, но лишь все глубже и глубже утопал в зарослях лиан и кустарников.
Проблуждав несколько часов и почти отчаявшись найти дорогу к гостинице, олимпийский чемпион вдруг заслышал где-то неподалеку трубный звук. Продираясь на звук этой мелодии, он вскоре набрел на едва заметную тропинку и радостно побежал по ней. Тропинка привела его к полуразрушенной пагоде, где на каменном пьедестале восседал тот самый суровый старец, что воскрешал расслабленных и больных. Недобежкин как бы вынырнул из-за кулис на сцену и сразу же встретился глазами с Маркелычем, словно он только и ждал его появления. Повернувшись спиной к толпе паломников, старейший член ГРОМа вперил в него взгляд и произнес:
— Наконец-то ты пришел, юноша! Маркелыч говорил сообразно своему сану с божественно-юбилейными интонациями милицейского баса. — Запутался ты в бесовских сетях, яко Хома Брут в чарах своей панночки, и погибнешь не за понюх табаку, как погиб сын знаменитого героя Тараса Бульбы Андрей. Он, как и ты, тоже запутался и чарах своей полячки.
Недобежкину было странно слышать, что буддийский монах в апельсиновых одеждах говорит на чистейшем русском языке да еще уснащает свою речь гоголевскими образами, — Кто ты, старик? Откуда ты знаешь русский язык? Может быть, ты белогвардеец, осевший на Цейлоне? — воскликнул Аркадий, смущаясь неожиданными речами старца и в то же время радуясь, что наконец-то выбрался из джунглей и видит живых людей, да к тому же говорящих на его родном языке, — Слушай, Недобежкин, — грозно сдвинул брови святой старец, — Как видишь, я знаю твое имя, Куда бы ты ни скрылся, а от истины не уйдешь, Послушай меня, сынок, и сделай выбор, Маркелыч поднял палец, — Нечистая сила хочет с твоей помощью воцариться в мире Ты совершил какой-то добрый поступок и благодаря этому получил многие дивные дары, Правильно ли я говорю? — снова гневно зыркнул на аспиранта майор а апельсиновой тоге.
