— Я сяду рядом с тобой, — заявила хозяйка, выходя из-за стойки и беря Дрейгара под руку.

Она провела его к столу в центре комнаты, небрежно согнала со скамейки каких-то пьянчужек и, усадив на освободившееся место Хруча и Дрейгара, сама устроилась между ними.

— Эй, вы, пустомели, ну-ка цыц! — рявкнула она, и посетители сразу замолкли. — Это мой самый лучший друг. Он ужасно устал с дороги. Кое-кто из вас с ним знаком, но большинство нет. Сейчас вы убедитесь, что этот человек достоин всяческого восхищения. У него всегда в запасе столько удивительных историй, что вы только рты раскроете…

Завсегдатаи принялись сдвигать скамейки поближе к центру комнаты. Всем хотелось послушать рассказы Дрейгара. И парсинанин их не разочаровал. Подняв руки, словно древний жрец, призывающий на молитву, он начал так:

— С тех пор как я последний раз гостил в «Тихой заводи», мне довелось немало постранствовать. За это время я видел и снег, и дождь, и палящий зной. Но то, о чем я собираюсь вам поведать, происходило не где-нибудь, а в ужасных Зачарованных Топях. Поэтому прикусите языки и слушайте страшную историю о том, как коварные дикари-людоеды заманивают к себе доверчивых путников, чтобы полакомиться похлебкой с человечьими мозгами…

Делать нечего, пришлось Джил идти на поводу у сорванцов. Несмотря на все предостережения, Тайя и Локрин заставили ее с утра пораньше проголосовать на дороге, и теперь все трое ехали на попутном фургоне в Норанью. Добродушный водитель согласился подбросить их до столицы. Единственное, что утешало девушку, — это то, что, скорее всего, солдаты не станут проверять фургоны. Вряд ли им придет в голову, что беглецы настолько обнаглеют и решатся обнаружить себя, воспользовавшись попутным транспортом.

Фургон был старой, но вместительной колымагой, с двумя рядами сидений в кабине и широким кузовом, загруженным по самые борта и укрытым брезентом. Тайя сидела рядом с водителем.

— Что везете? — громко спросила она, стараясь перекричать грохот дизельного двигателя.

— Горчичные шишки! — прокричал в ответ водитель. — Весьма необычный груз, не правда ли? Обычно я перевожу армейское снаряжение и боеприпасы. Теперь вот подрядился на эту работу. Я должен доставить их на побережье. Это чрезвычайно секретное задание!

Джил сидела с Локрином на заднем сиденье и мысленно молилась, чтобы девочка поменьше болтала. К тому же чем дальше зайдет разговор, тем больше вопросов к ним могло появиться и у самого водителя.

— А зачем нужны эти горчичные шишки? — поинтересовалась неугомонная Тайя.

— Об этом не положено болтать, — прокричал водитель, перекрывая рев двигателя. — Мое дело доставить их в Норанью. Какой-то секретный план. Им руководит сам верховный правитель. Никто ничего толком не знает. В центре столицы специально отведены громадные склады. Охраны видимо-невидимо. Эти дурацкие шишки свозят туда со всей империи. Мне и самому собирались выделить охрану, да солдат не хватает.

Тайя выразительно посмотрела на Джил. Судя по всему, верховный правитель действительно успел раскрыть секрет Шешила и безотлагательно приступил к исполнению своего страшного плана. Но что именно он намерен делать дальше?

— А куда отправляют шишки со склада? — крикнула водителю Джил.

— Точно не могу сказать, — ответил тот. — Но один пьяница приятель болтал, что якобы в порту стоит специальная баржа, готовая к погрузке. Затем ее перегонят куда-то на юг. Этот приятель рассказал, что все происходит под большим секретом, но мы, водители, должны поторапливаться, чтобы не задерживать отправку баржи…

Водитель также сообщил, что получил приказ не останавливаться в пути даже на ночлег. Груз должен любой ценой прибыть в столицу к полудню. Водитель искренне обрадовался попутчикам.

— Будете тормошить меня, чтобы я не заснул за рулем, — крикнул он. — В дальних рейсах со мной это иногда случается. А если повезет, мы пристроимся к какой-нибудь армейской колонне. Сейчас такие времена, что на дорогах весьма небезопасно!

Открыв утром глаза, Хруч некоторое время не мог вспомнить, где находится. А проснулся он в мягкой постели с двумя подушками, заботливо укрытый несколькими одеялами. В комнате было довольно прохладно, но от этого теплая постель, в которой комфортно устроился ученый, казалась особенно уютной. Спальня была значительно меньше и беднее, чем та роскошная королевская опочивальня, в которой он ночевал еще недавно, — с голыми каменными стенами, осыпавшейся штукатуркой, грубым деревянным полом и подержанной мебелью. Но именно здесь Хруч почувствовал себя действительно как дома — спокойно и удобно.

Выпрыгнув из постели, он быстро оделся и, чтобы немного разогреться, сделал несколько приседаний. В этих краях весна была по-северному холодной, а лето обычно надолго запаздывало. Потом ученый спустился вниз.

Утром в сумрачном общем зале было ненамного светлее, чем ночью, когда горели масляные светильники. Маленькие грязные окошки почти не пропускали солнца. Точно так же, как и ночью, за разговорами о разных разностях постояльцы непрерывно курили, пили или жевали. С наступлением дня здесь ничего не изменилось. Хруч огляделся, но Дрейгара нигде не было видно.

За каждым столом рассказывали какую-то историю, и Хруч стал искать местечко, чтобы подсесть к одной из компаний. В конце концов ему удалось пристроиться между одноглазым габбитом со шрамом через весь бритый череп и торговцем, на голове у которого была защитного цвета бандана.

Немного погодя в зал вошли Дрейгар и Чолч. Парсинане о чем-то горячо спорили.

— По всем главным дорогам день и ночь идет переброска войск, — услышал Хруч скрипучий голос Чолча. — За последние двое суток мимо нас прошло столько боевой техники, сколько я не видел со времен войны с Сестиньей.

— Тем легче для нас будет затеряться в этом столпотворении, — убежденно восклицал Дрейгар. — У нас не так много времени. Если уж Рак-Эк-Наймен принял решение, он не будет медлить. Мы должны попасть в столицу как можно скорее!

— Подождите хоть до вечера. Будет гораздо безопаснее, если вы отправитесь в ночь.

— Что ж, согласен.

Дрейгар кивнул Хручу и присел рядом.

— Ага, вот еще подоспела одна история! — увидев Дрейгара, воскликнул торговец в бандане. — Эй, Темайна, сделай милость, плесни-ка нам еще медовухи!

— Однажды, когда я… — неторопливо начал рассказ Дрейгар, но неожиданно его перебил Хруч.

— У меня тоже есть история! — заявил ученый, у которого после кружки-другой вдруг развязался язык.

— Пусть говорит! — кивнул торговец. — Послушаем, что расскажет этот чудак.

Хруч оглядел компанию и, дождавшись, пока все умолкнут, с достоинством отхлебнул из своей кружки.

— Конечно, в отличие от других, я не так много путешествовал, — спокойно признал он. — Большую часть жизни прожил на одном месте. Мне и моим коллегам не позволяли никуда выходить… Но нас несколько раз возили в Гортенц. Научные командировки. По две-три недели мы ходили под парусом, изучая состав газа и дно Мути.

Так вот, однажды как-то в середине осени мы отошли далеко от берега и попали в сильный шторм. Корабль кидало как щепку, а вспенившаяся Муть совершенно сбила нас с курса. Ближе к вечеру один из насосов вышел из строя, в правом отсеке появилась пробоина, а четверых человек выбросило за борт. Известно, что Муть никогда не отдает назад того, что ей удалось проглотить. У человека, оказавшегося за бортом, нет никаких шансов. В Мути нельзя ни плавать, ни даже держаться на поверхности. Человек падает, пока не расшибется о дно.

Еще слава богу, что, когда образовалась пробоина, не проскочило никакой искры — иначе бы сжиженный водород взорвался, и корабль взлетел на воздух. Никто бы не уцелел. А так — корабль лег на один борт, и был объявлен аврал: спасайся, кто может. Я оказался в центральном отсеке, который целиком погрузился в Муть. Двери заклинило, корабль едва держался на плаву. Единственной надеждой на спасение для людей, оставшихся на верхней палубе, — было как можно скорее отсоединить наш отсек, сбросить его, как ненужный балласт, на дно, и, тем самым удержав судно на плаву, добраться до берега. В центральном отсеке нас было пятеро. Механик, помощник боцмана, двое ботаников и я. Через некоторое время мы услышали грохот, словно кто-то пытался распилить или разбить металлические конструкции. Догадавшись, что наш отсек хотят сбросить на дно, мы обмерли от ужаса.