– Мне очень жаль, что пришлось стать вором, – извинился Рейт. – Но мне деньги сейчас нужнее, чем тебе.

Зэп-210, стоявшая у двери, растерянно ойкнула. Рейт подошел к ней. Женщины – теперь их было трое – разделись и стояли на поляне совершенно голые. Они напевали мелодию без слов – сладкую, тихую, настойчивую. Три хора в мужских масках стали медленно танцевать по кругу около возвышения.

Зэп-210 почти беззвучно пробормотала:

– Что они делают? Зачем они оголяются? Такого мне видеть еще не приходилось.

– Это всего лишь религиозный ритуал, – нервно объяснил Рейт. – Не надо на это смотреть. Ложись спать. Спи! Ты, наверное, очень устала.

Она посмотрела на него удивленным, недоверчивым и светящимся взглядом.

– Ты не ответил на мой вопрос. Я поражена. Мне еще никогда не приходилось никого видеть голым. На Гхауне все ведут себя так… неприлично? Это шокирует. А пение: крайне неприятное. Что они собираются делать?

Рейт постарался закрыть ей обзор.

– Может, тебе все-таки лучше поспать? Ритуал будет весьма скучным.

– Они меня не утомляют. Я удивлена, что люди могут быть такими дерзкими. И ты только посмотри! А мужчины!

Рейт глубоко вздохнул, и ему в голову пришло сомнительно решение.

– Иди сюда! – Он протянул ей маску и шляпу хоров. – Одень это.

Она в нерешительности отпрянула.

– Зачем?

Рейт взял мужскую маску и одел ее на лицо.

– Мы идем. – Но…

Она бросила зачарованный взгляд на возвышенность. Рейт резко повернулся к ней и одел на нее вторую маску хоров.

– Они наверняка нас увидят, – пыталась возразить Зэп-210– Они за нами погонятся и убьют.

– Вполне возможно, – сказал Рейт. – Тем не менее, лучше будет, если мы уйдем.

Он выглянул и внимательно посмотрел на поляну.

– Сначала ты. Беги за хижину. Я пойду за тобой.

Зэп-210 выскользнула из комнаты. Женщины на платформе пели все более призывно; голые мужчины стояли в кругу.

За хижиной Рейт нашел Зэп-210. Были ли они замечены? Пение продолжалось, становясь то тише, то громче.

– Иди через рощу к окраине. И не оглядывайся.

– Это смешно, – пробормотала Зэп-210 – Почему это мне нельзя смотреть назад?

Она пошла в сторону леса. Рейт следовал метрах в шести за ней. Из хижины донесся бешеный вопль. Пение сразу же прекратилось, воцарилась мертвая тишина.

– Беги! – крикнул Рейт.

Они помчались по священной роще, срывая с себя маски и шляпы.

Позади них раздался страстный и злой рев, но хоры их не преследовали; возможно, их сдерживало то, что они были совершенно голыми.[10]

Рейт и Зэп-210 добежали до края рощи. Здесь они остановились, чтобы отдышаться. Небо было уже чистым, и лишь возле голубой луны еще виднелись несколько клочьев облаков.

Зэп-210 посмотрела вверх.

– А что это за маленькие огоньки?

– Это звезды, – объяснил Рейт. – Далекие солнца. Около большинства из них вращаются группы планет. С одной из них, под названием Земля, происходят люди: твои предки, мои и даже хоров. Земля – это родина людей.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Зэп-210.

– Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Не сегодня.

Они пошли по заросшим травой холмам сквозь ясную звездную ночь, и у Рейта временами появлялось странное чувство. Ему представилось, что он будто бы еще очень молод и гуляет под чистым звездным небом по лугу со стройной девушкой, которая его очаровала. Сон, галлюцинация или что-то еще, что пробуждало в нем такое настроение, стало настолько сильным, что он взял шедшую рядом Зэп-210 за руку. Она искоса взглянула на него, но возражать не стала: еще один непонятный аспект удивительного Гхауна.

Некоторое время они так и шли дальше. Постепенно Рейт вернулся к действительности. Он брел по поверхности Чая. Его сопровождала… Почему-то он не довел мысли до конца. Словно почувствовав ход его мыслей, Зэп-210 сердито вырвала у него свою руку. Может быть, она тоже на какое-то время погрузилась в мечтания.

Они молча шли дальше. Когда голубая луна стаяла уже прямо над ними, они наконец добрались до гор из песчаника и нашли у их подножия защищенную нишу. Закутавшись в свои плащи, легли на песок. Рейт не мог заснуть. Он смотрел на небо и слушал, как девушка дышит. Она тоже не спала. Почему же он так стремительно, несмотря на опасность погони и смерти, решил убраться из рощи хоров? Чтобы защитить невинность девушки? Смешно. Он в темноте посмотрел на ее лицо – бледное, повернутое к нему в свете луны пятно.

– Я не могу заснуть, – тихо пожаловалась она. – Я очень устала. Поверхность нагоняет на меня страх.

– На меня иногда тоже, – согласился с ней Рейт. – Так ты предпочла бы оставаться в подземельях?

Как всегда она не ответила прямо.

– Я никак не могу понять, что я видела. Я не всегда понимаю саму себя. Такого пения, как сегодня, я никогда раньше не слышала.

– Они поют мелодии, которые существуют тысячелетия и никогда не меняются, – объяснил Рейт. – Может быть, эти мелодии принесены сюда еще с Земли.

– Но они показывались другим без одежды! Так поступают на поверхности все люди?

– Не все, – успокоил ее Рейт.

– Но почему же они так поступают?

Рано или поздно ей все равно придется это объяснить, размышлял Рейт. Но только не сегодня ночью!

– Обнаженность не играет большой роли, – пробормотал он. – Все тела почти не отличаются друг от друга.

– Почему же тогда они выставляют их напоказ? В подземельях мы всегда остаемся одетыми и стараемся не допускать случаев «буйного поведения».

– А в чем же заключается, в конце концов, это «буйное поведение»?

– В грубой близости. Люди в игре дотрагивались друг до друга. Это же в высшей мере глупо!

Рейт очень осторожно подбирал слова.

– Может быть, это нормально – ну, как будто ты проголодаешься или еще как-то. Ты сама никогда не была «буйной»?

– Конечно же, нет.

– И ты даже никогда об этом не думала?

– От мыслей защититься нельзя никак.

– Разве не было такого молодого человека, с которым ты особенно хотела бы подружиться?

– Никогда!

Зэп-210 была возмущена.

– Ну, теперь ты на поверхности и здесь совсем другие обстоятельства… А теперь тебе лучше поспать. Вполне возможно, что завтра все селение хоров устроит на нас охоту.

Наконец Рейт заснул. Один раз он проснулся и увидел, что голубая луна уже исчезла с неба, и вверху до самых звезд все было черным. Со стороны холмов до него донесся печальный вой ночного пса. Когда он снова закутывался в плащ, Зэп-210 полусонно прошептала:

– Я робею от вида неба.

Рейт плотно придвинулся к ней. Совершенно неосознанно он вытянул руку и погладил ее по голове, но волосы теперь были мягкими и густыми. Девушка вздохнула и расслабилась, что снова возбудило в Рейте неукротимый инстинкт защитника…

Ночь подошла к концу. На востоке появилось ржавое свечение, которое становилось все светлее и перешло в сиреневый, а затем в светло-желтый восход солнца. Пока Зэп-210 оставалась лежать, закутавшись в своем плаще, Рейт проверил содержимое изъятых у хоров кошельков. С радостью он обнаружил в них девяносто пять секвинов; это было больше, чем он рассчитывал найти. Он попробовал метать дротики – острые, как иглы, железные стрелы длиной двадцать сантиметров с кожаными рукоятками. Кинжал он засунул за пояс.

Они вскарабкались на склон гряды холмов и вскоре достигли гребня. За их спиной продолжала свой восход Карина 4269, освещая линию берега и давая возможность определить очертания второго болота с мелкими заводями и трясиной. Вдали виднелись силуэты такой же гряды холмов, как и та, на которой они стояли. Деревня хоров лежала в полутора километрах левее от склона холма. Почти под их ногами через заболоченную территорию к самому морю вели мостки – ненадежная конструкция из стоек, бревен и досок, дрожавшая под напряжением водного потока, омывавшего подножия холмов. К сухим деревянным столбам были привязаны шесть лодок – изогнутые к носу и корме, которые напоминали украшенную мачтой треску. Рейт посмотрел на поселение. Над несколькими железными крышами в воздухе клубился дым; это был единственный признак жизни. Он снова перевел взгляд на лодки.