– Я такой же хитрый, как и ты, – пожаловался Кауш.

Рейт еще раз вспомнил, какие действия проводил хозяин угрей.

– Он поднимает крышку чана. Внутренняя часть открыта, и можно видеть, что там делается: только вода, глубиной тридцать сантиметров. Угрей он сажает в середину, в колодец, и крышка закрывается. И все это еще до того, как игроки положат свои деньги на стол. И все-таки, кажется, что хозяин как-то управляет своими угрями.

Кауш цинично захихикал:

– Ты все еще надеешься, что сможешь выиграть в гонках угрей?

– Я бы с удовольствием осмотрел еще раз приспособления и оборудование.

Рейт встал.

– Сейчас? Но на сегодня гонки уже закончены.

– И все-таки, мы сегодня еще раз на все это посмотрим. Здесь всего пять минут пешком.

– Как хочешь.

Вокруг места проведения гонок угрей было пусто, лишь от расположенного вдалеке базара сюда пробивался слабый свет. После соревнований и дневной суеты стол, резервуар и канал казались особенно тихими.

Рейт показал на стену, окружавшую территорию.

– А что находится на другой стороне?

– Старый город, а еще дальше мавзолеи, в которых танги хоронят своих мертвецов, – не совсем подходящее место для ночной прогулки.

Рейт внимательно осмотрел бассейн, а также чан, крышка которого была на ночь заперта. Он обратился к Каушу:

– В котором часу начинаются гонки?

– Ровно в двенадцать часов дня.

– Завтра до обеда я с удовольствием все это тщательно исследую.

– Не возражаю, – пробормотал Кауш. Он сбоку посмотрел на Рейта. – У тебя есть предположения?

– Лишь подозрение. Если…

Рейт оглянулся, так как Зэп-210 схватила его за руку. Она показала пальцем.

– Там, сзади.

По огороженному забором участку двигались две фигуры в черных плащах и широкополых черных шляпах.

– Гжиндры, – прошептала Зэп-210.

Кауш нервно крикнул:

– Идемте обратно в гостиницу. Неумно бродить по неосвещенным местам в Урманке.

В гостинице Кауш отправился в свою комнату. Рейт проводил Зэп-210 до ее небольшой спальни. Она не хотела заходить внутрь.

– Что случилось? – спросил Рейт.

– Я боюсь.

– Чего?

– Гжиндры преследуют нас.

– Не обязательно. Это могли быть просто двое безобидных и мирных гжиндр.

– Но ведь, может быть, и нет.

– В любом случае они не смогут схватить тебя в твоей комнате.

Девушка все еще сомневалась.

– Ведь я же совсем рядом, – успокаивал ее Рейт. – Если тебя кто-либо обидит, кричи.

– А что, если они тебя убьют раньше?

– Об этом не нужно думать, – сказал Рейт. – Если я утром буду мертвым, то некому будет заплатить по счету.

Она надеялась получить больше утешений. Рейт погладил ее по мягким черным локонам.

– Спокойной ночи.

Он закрыл дверь и подождал, пока не услышал, как она задвинула засов. После этого он пошел в свою комнату и, несмотря на уверения Кауша, тщательно обследовал пол, стены и потолок. Почувствовав наконец себя в безопасности, он прикрутил лампу так, что в ней замерцал только слабый огонек. После этого Рейт с легким сердцем лег в свою постель.

Ночь прошла спокойно. Утром Рейт и Зэп-210 позавтракали в кафе на набережной. Небо было безоблачным. В мутном солнечном свете дома отбрасывали густые черные тени, отражающиеся на воде. Зэп-210 выглядела не так пессимистично, как обычно, и с интересом наблюдала за портовыми рабочими, уличными торговцами, матросами и другими экзотическими для нее личностями.

– Что ты теперь думаешь о Гхауне? – спросил ее Рейт.

Зэп-210 сразу же стала серьезной.

– Люди ведут себя здесь иначе, чем я представляла. Они не носятся в разные стороны. По всей видимости, они не становятся сумасшедшими от воздействия солнца и воздуха. Конечно, – она подбирала слова, – здесь можно часто наблюдать буйное поведение, но создается впечатление, что это никому не мешает. Я все время поражаюсь одежде девушек Они такие развязные, как будто хотят привлечь к себе внимание. И снова ни у кого не возникает возражений.

– Как раз наоборот, – уточнил Рейт.

– Я никогда не смогла бы вести себя таким образом, – чопорно заверила Зэп-210. – Ты только посмотри на девушку, которая идет в нашу сторону, – какая у нее походка! Зачем она это делает?

– Она так сложена. Кроме того, она хочет, чтобы мужчины ее замечали. Это именно то стремление, которое в тебе уничтожал Дико.

Зэп-210 возразила неожиданно горячо:

– Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!

Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.

Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:

– Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда… – Тут она прервалась и продолжала уже тихо. – Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».

Рейт потерял терпение.

– Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, – начал он. – Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.

Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.

– Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, – закончил Рейт.

Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.

Девушка тихо спросила:

– Хоры в священной роще… Они там занимались… этим?

– Предположительно.

– А ты меня увел, чтобы я этого не видела?

– Ну да, я думал, что тебя это может смутить.

Зэп-210 немного помолчала.

– Они могли нас убить.

Рейт пожал плечами.

– Возможно.

– А те девушки, которые танцевали без одежды, – они тоже хотели именно этого?

– Если им за это кто-нибудь даст деньги.

– И все на поверхности воспринимают это именно так?

– Я бы сказал, большинство.

– Ты тоже?

– Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.

– Тогда почему… – запнулась она. – Тогда почему…

Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.

– Не прикасайся ко мне!

– Мне очень жаль. Не сердись.

– Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!

– Нет, нет! – воскликнул Рейт. – Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.

Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.

– Значит, ты считаешь меня непривлекательной?

Рейт всплеснул руками:

– Конечно же, нет! В действительности…

– Что?

Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.

– Вы ночью хорошо отдохнули?

– Да, – сказал Рейт.

Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.

– Чем я ее обидел?

– Она злится на меня, – объяснил Рейт. – Только вот почему, я не знаю.

– Это у нее всегда так? Но вскоре она – по такой же непонятной причине – будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.

Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».

– Не опасно ли отпускать ее одну?

– Не бойся, – успокоил его Кауш. – В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.

– Хорошо, тогда перейдем к угрям.

– Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.

– Так оно и лучше.

Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала – слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико – Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат. Лицо, отражавшееся в зеркале, принадлежало не ей. Зэп-210 думала о хрупкой девушке, которую Рейт так нагло выкрал. На ней было синее, облегающее платье, резко отличающееся от бесформенного черного одеяния, в которое она была облачена тогда. Она сняла платье и осталась в белой нижней рубашке. Зэп-210 повернулась вокруг собственной оси, внимательно изучая себя со всех сторон. Действительно, чужой человек. Что, если бы Рейт увидел ее в таком виде, что бы он о ней подумал? Мысль о Рейте снова пробудила в ней гнев. Он видел в ней ребенка или еще что-то без чувства собственного достоинства – у нее не хватало слов, чтобы это выразить. Зэп-210, глядя в зеркало, ощупала себя руками и удивилась превращениям, которые с ней уже произошли. Ее первоначальный план вернуться в подземелья отпадал сам по себе. Зужма касчаи отправят ее в темноту. Если же ей случайно повезет и она останется в живых, ее снова начнут напихивать Дико. Губы ее задрожали. Больше никакого Дико!