– Вы издеваетесь надо мной!

– Мне это неизвестно.

– Вы нашли человека, которого искали. Почему же вы теперь ничего не делаете?

– Я передумал, – пожал плечами Джо.

– Потому что желтоволосая женщина – Маргарет – находится здесь?

– Отчасти.

– Вы мне никогда о ней не говорили.

– Не думал, что вам это интересно.

Ильфейн не сводила каменного взгляда с противоположной стены зала.

Джо заметил:

– А знаете, почему я передумал?

– Нет, не знаю, – она покачала головой.

– Из-за вас.

Ильфейн живо повернула к нему лицо с горящими глазами:

– Так вы оказались здесь из-за светловолосой?

– Каждый мужчина раз в жизни может оказаться круглым дураком. Минимум один раз…

Это ее не успокоило.

– А сейчас, я полагаю, если я пошлю вас искать кого-нибудь, вы уже не пойдете? Значит, она для вас значит больше, чем я?

– О, Господи! – застонал Джо. – Прежде всего, вы никогда не давали мне причин думать… О, дьявол!

– Я вам предлагала стать моим любовником.

Джо раздраженно посмотрел на нее.

– Мне бы хотелось…

Он вспомнил, что Кайрил – не Земля, а Ильфейн – не девушка из колледжа.

Ильфейн засмеялась:

– Я вас очень хорошо понимаю, Джо. На Земле вы привыкли считать мужчин главными, а женщин – вспомогательными существами. Но не забудьте, Джо, вы еще кое в чем мне не признались. В том, что любите меня.

– Боюсь, что это так, – проворчал Джо.

– Попытайтесь.

Джо попытался и с радостью обнаружил, что, невзирая на тысячу световых лет и полную противоположность культур, девушка – это девушка, будь то друид или студентка.

Гарри и архидруиды вернулись в зал. На белом лице друида неподвижно застыл целый набор чувств.

Гарри обратился к Магнерру:

– Может быть, теперь вы окажете любезность и обменяетесь со мной несколькими словами?

Еле сдерживая гнев, Магнерру встал и отряхнул платье. Затем вслед за Гарри прошел во внутренний кабинет. Видимо, интимные беседы были ему не по вкусу.

Хабльят сел рядом с Джо. Ильфейн неподвижно глядела в сторону.

Хабльят был встревожен – желтые складки на подбородке бессильно свисали, веки опущены.

– Встряхнитесь, Хабльят, – сказал Джо, – вы еще не мертвы.

Хабльят покачал головой:

– Планы всей моей жизни разлетелись вдребезги…

Джо быстро взглянул на него. Было ли это уныние искренним, а вздохи – печальными на самом деле? Он осторожно спросил:

– Я еще не знаю вашей позитивной программы.

– Я – патриот, – пожал плечами Хабльят, – я хочу видеть родину процветающей и богатой. Я пропитан культурой своего мира – для меня нет причин желать жизни лучшей, и я хочу, чтобы эта культура простиралась дальше, поглощая культуры других миров, приспосабливая хорошее и подавляя плохое.

– Другими словами, – сказал Джо, – вы такой же ярый империалист, как и ваши военные приятели. Разве что методы у вас другие.

– Боюсь, что вы совершенно правы, – вздохнул Хабльят. – Более того, я боюсь, что эра военного империализма отошла далеко в прошлое и сейчас возможен лишь культурный империализм. Одной планете не так-то просто победить и оккупировать другую. Она может ее опустошить, превратить в хлам, но отрицательные явления завоеваний непреодолимы. И еще я боюсь, что военные авантюры истощат Менгер, разрушат Балленкарч и откроют дорогу религиозному империализму друидов.

– А чем он хуже вашего культурного империализма? – вскинулась Ильфейн.

– Дорогая жрица, – сказал Хабльят, – мне никогда не найти аргументов, достаточных, чтобы убедить вас. Скажу лишь одно: при огромных потенциях друиды производят чрезвычайно мало, и это потому, что они сидят на шее нищенствующих масс. Поэтому я надеюсь, что ваша система никогда не распространится настолько, что я окажусь одним из лайти.

– Я тоже, – вставил Джо.

– Вы отвратительны, оба! – Ильфейн вскочила на ноги.

Сам себе удивляясь, Джо приподнялся, схватил ее и резко дернул на себя. Упав рядом с ним на скамейку, Ильфейн некоторое время вырывалась, но вскоре затихла.

– Первый урок земной культуры, – ласково сказал Джо. – Спорить о религии – признак дурного тона.

В комнату ввалился солдат – задыхающийся, с лицом, искаженным страхом:

– Ужас… в конце дороги… Где Принц? Скорей позовите Принца!

Ужасное растение!

Хабльят вскочил, лицо его мгновенно ожило. Он бросился к двери. Через секунду Джо встал:

– Я тоже пойду.

Ильфейн последовала за ним без слов…

Джо был в смятении. Суетливая толпа мужчин окружала предмет, которому непросто было дать название. Нечто приземистое, корчащееся и вздрагивающее.

Хабльят, рядом с ним Джо, а за спиной Джо – Ильфейн, – все они протиснулись в середину круга. Джо глядел во все глаза.

СЫН ДЕРЕВА!

Он рос, становился все запутаннее и сложнее. Он не был более похож на Дерево Жизни. Он адаптировался к новым условиям, вырабатывал новые функции – пластичность, быстрый рост, способность защищаться.

Он напоминал Джо гигантский одуванчик. На высоте двадцати футов над землей находился огромный пушистый шар, его поддерживала тонкая качающаяся ножка, окруженная опрокинутым конусом плоских зеленых лепестков. В основании каждого листа находился зеленый усик в черных пятнышках, закрученный спиралью. Усики эти обладали способностью с силой выбрасываться вперед, и на них уже висели тела нескольких мужчин.

– Это Дьявол! – пронзительно закричал Хабльят, хлопая по своей сумке.

Но оружие у него отобрала стража возле резиденции.

Балленкарчский военачальник, бледный, с искаженным лицом, выхватил саблю и атаковал Сына. Пушистый шар слегка наклонился в его сторону, усики прижались, словно ножки насекомого. Затем они ударили – одновременно с разных сторон – и, пронзая плоть, подтянули военачальника к стволу. Он закричал, затем затих и обмяк. Усики налились кровью, стали пульсировать, и Сын немного вырос.

Четверо, затем еще шестеро балленкарчцев бросились вперед, стараясь действовать сообща. Усики били, хлестали, и вот уже десять белых тел неподвижно лежат на земле. Сын увеличивался, словно на него навели огромную лупу.

Раздался неуверенный голос Принца Гарри:

– Отойдите в сторону… Эй, вы, отойдите в сторону!

Он стоял и смотрел на растение. Тем временем пушистый шар расправился со следующей десяткой.

Сын нападал с хитростью полуразумного животного. Усики выстрелили, поймали дюжину кричащих людей, подтянули их поближе. А толпа обезумела, качнулась взад-вперед в противоборствующих спазмах ярости и страха и наконец с ревом бросилась в рукопашную.

Сабли взлетали, рубили; сверху без устали бил раскачивающийся пушистый шар. Это было неслыханно: он видел, чувствовал, растительное сознание точно рассчитывало удары – ловкие, бесстрашные, безошибочные.

Усики стреляли, уворачивались, пронзали, возвращались, чтобы ударить снова и снова. А Сын Дерева рос, разбухал, увеличивался.

Уцелевшие отпрянули, беспомощно разглядывая землю, усеянную трупами.

Гарри позвал одного из телохранителей.

– Принеси тепловое ружье.

Архитовэрчи бросились вперед, протестуя:

– Нет, нет! Это Священный Побег! Сын Дерева!!!

Гарри не обратил на них никакого внимания.

Гаменза в ужасе заломил руки:

– Отзовите солдат! Кормите его лишь преступниками и рабами! Через десять лет он станет огромным. Он станет величественным Деревом!

Гарри оттолкнул их, кивнул солдатам:

– Уберите этих маньяков!

Со стороны резиденции подкатил прожектор на колесах, остановился в шестидесяти футах от растения. Гарри кивнул. Широкий белый луч ударил в ствол Сына, высветив землю.

«Ааах!» – почти сладострастно выдохнула толпа.

Экзальтация почти тут же прекратилась. Сын пил энергию словно солнечный свет, расширялся, блаженствовал и рос. Пушистый белый шар приподнялся еще на десять футов.

– Направьте на верхушку, – озабоченно приказал Гарри.