Шард долго молча смотрел на йипа. Селиос начал бледнеть.

– Ты сказал мне не все, – прошептал Шард.

– Нет, все! – запротестовал йип. – Что же тут еще скажешь?

– Зачем Намуру потребовалось это дикое убийство?

– Я же объяснил! У него были причины!

– Но ведь ты посчитал их несерьезными.

– Не мне же спорить с Намуром, – пожал плечами Селиос.

– И, значит, честно поверил, что у Намура были причины утопить женщину?

И снова йип пожал плечами.

– Мне неинтересны причины Намура. Я йип из Йиптона – жизнь станции находится вне моего понимания.

– Может быть, Намуру тоже кто-то приказал?

Селиос посмотрел куда-то за реку.

– Это было слишком давно. И больше мне вам нечего сказать.

– Может быть, приказ отдала Смонни?

– Смонни не было.

– Тогда – кто?

– Да если я и знал бы, то теперь не вспомнил.

Шард встал.

– Итак, ты помог мне в меру своих сил?

– Да, это так. И можете полагаться на мои слова! А теперь, значит, все в порядке, я могу вернуться к своим угрям?

– Еще нет. Вы отняли жизнь у человека.

– Да, отняли. Но двадцать лет назад! Сами посудите: она умерла двадцать лет назад и останется мертвой навеки. И что такое теперь эти двадцать лет ее возможной жизни по сравнению с вечностью? Это почти тривиально. И, скажем, перед лицом ста тысяч лет эти двадцать покажутся и вовсе ничем.

Шард подавил вздох.

– Да ты, я смотрю, философ, Селиос. Я же не столь одарен, а потому мне ничего не остается, как забрать тебя и Каттерлайна на Араминту.

– Но за что? Я больше все равно не могу ничего сказать!

– А это мы еще посмотрим.

Шард привез обоих йипов на Араминту, где их изолировали и допрашивали по отдельности. Каттерлайн вспомнил, в общем, все то же самое, что и его друг, хотя и менее точно.

Селиоса оправили в помещение бывшего Бюро Б, ныне редко используемого из-за своей мрачности и неудобств. Йипа провели в комнату и усадили на старое массивное кресло, смотревшее на трибуну. Здесь его оставили одного на полчаса, чтобы он мог получше представить себе положение, в которое его вовлек Намур. Комната, обшитая темными панелями освещалась всего тремя маленькими лампочками, висевшими под самым потолком и едва рассеивавшими мглу. Поначалу йип сидел смирно, потом начал нервничать, стучать пальцами по подлокотникам в ритме экстатических йиповских песен.

Бодвин Вук, одетый в непривычный костюм, состоявший из черных брюк, тускло-красной накидки с белым галстуком и мягкой судейской шапочки, неожиданно вошел в зал и встал на кафедре лицом к йипу. Он позволил себе долго его рассматривать и, наконец спокойно произнес:

– Ты убийца.

Йип некоторое время пораженно смотрел на это привидение во все глаза, затем прошептал:

– Но то, что было, давно прошло.

– Время ничего не отменяет, – в тон ему ответил Вук. – Посмотри на свои руки – они тянули молодую женщину все глубже и глубже, пока она не задохнулась и не умерла к нашему всеобщему сожалению. Что ты теперь скажешь?

– Мне все сказали не так! – срывающимся голосом закричал йип. – Мне сказали, что я сделаю великое дело, что очищу нашу землю – ведь это существо прибыло сюда из чужого мира и получило все, а мы в Йиптоне даже не считались за людей!

Вук возвел глаза к потолку.

– Это к делу не относится. Говори по существу.

– Но что я могу еще сказать? Вы и так все знаете!

– Не все. Ты утаиваешь факты – пусть и ненамеренно.

– Я подтвержу их, если вы мне их напомните.

– Есть вопрос огромной важности: кто приказал утопить женщину Намуру, приказавшему сделать это тебе?

– Это мне неизвестно.

– Как знать, как знать… Сейчас я объясню тебе эту якобы софистику.

Твое сознание подобно огромному складу, содержащему миллионы коробок с памятью. Каждая из них пронумерована и находится в определенном месте твоей запоминательной системы. Назовем эту систему обслугой. И вот, когда тебе нужно вспомнить какой-нибудь факт, обслуга заглядывает в индекс, обнаруживает, где находится нужная коробка и достает ее для тебя. Возможности этой обслуги воистину удивительны. Ведь каждый день на склад прибывает множество новых коробок, и все их нужно пронумеровать и расставить по местам. Разумеется, память переполнятся, и порой обслуга выбраковывает старые посылки и меняет индекс. Зачастую их просто выкидывают, так сказать, в подсобные помещения, и по мере необходимости переделывается весь каталог. Также иногда обслуга ленится и вообще не записывает в новый каталог старые коробки, а на запрос отвечает, что их просто нет. И вот на задворках памяти пылятся горы невостребованных по лености обслуги коробок! Тебе ясно?

– Вы говорите вполне убедительно, и я вынужден принять вашу точку зрения.

– Хорошо. А теперь к делу! Я задаю тебе вопрос. А ты должен послать свою обслугу – и поживее! – найти и доставить нужную коробку. Готов?

– Да.

– Вопрос таков: кто приказал утопить женщину по имени Марья?

– Намур.

– Ха-ха! Итак, обслуга справилась с поручением быстро и правильно. Теперь второй вопрос: кто приказал Намуру дать приказания тебе?

– Не знаю!

Вук осклабился.

– Обслуга увиливает от работы. Пошли ее снова с новыми инструкциями. Пусть посмотрит каталог с особой внимательностью.

Селиос наморщил лоб и раскинул руки.

– Увы, я ничего не могу вам сказать. А теперь, если позволите, я пойду.

– Еще рано. На самом деле мы только начали.

– Ай карай! Что же дальше?

– А вот что. Мы нашли хороший способ помочь обслуге. Сначала тщательно проверить каталог, и тут, и там, потом полазать по складу, заглянуть в давно непосещаемые места, особенно подсобки. Ведь мозг – это безбрежная страна со множеством диких лесов и таинственных подземелий, которые надо исследовать, пробираясь в самые труднодоступные места. Раньше или позже, мы все равно найдем нужную коробку, но работа предстоит трудная. А во время этой работы мы узнаем о тебе даже больше, чем хотели.

– Это совершенно бессмысленная работа, – тихо ответил йип. – Вдруг требуемая коробка давно потеряна?

– И этот вариант примем во внимание. Ну, а пока искать, искать и искать. Приступай немедленно, нечего зря терять время!

Селиос был отправлен в лабораторию Бюро Б, где два специалиста дали йипу глубокий наркоз и с помощью тончайшей аппаратуры добрались до его мозга. Началась сложнейшая операция и через несколько часов исследования, нужные клетки памяти были зафиксированы и обработаны.

Факты, как и утверждал Селиос, были действительно запрятаны очень глубоко и поражали полным отсутствием эмоций, связанных с убийством.

Среди деталей была и желчная шутка Намура, и взгляд через плечо, и имя.

Имя читалось абсолютно четко.

От йипа больше ничего не требовалось и его привели в чувство. Пара констеблей отвезла его в старую тюрьму за рекой Ван, где его и посадили в одну камеру с Каттерлайном в ожидании окончательного приговора.

Шард и Вук совещались в офисе суперинтенданта. Хильда подала чай и бисквиты.

– Наконец-то дело разрешилось, – удовлетворено вздохнул Вук.

– Этот груз лежал на моей душе двадцать лет.

– И что ты решишь теперь? Ведь приговор выносить тебе.

– Я решу дело так, как решал бы любое другое. Иного пути все равно нет.

Вук опять вздохнул.

– Я тоже так считаю. А что Глауен?

– Он должен знать, что его мать утопили. Позови его прямо сейчас, и мы откроем ему горькую правду.

– Как скажешь, – Вук по рации вызвал Глауена и через десять минут, когда над Араминтой уже сгустились сумерки, молодой Клаттук вошел в кабинет. Он перевел взгляд с одного сидящего перед ним человека на другого и по жесту Вука присел.

Суперинтендант сухо и кратко ознакомил его с информацией, полученной от Каттерлайна и Селиоса. Закончив, Вук откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Глауен посмотрел на отца.