– Это будет очень мило с вашей стороны. Когда мы сможем вылететь?

– Прямо сейчас. Времени мало.

Флиттер летел по восточному побережью пролива Скайм. Слева оставались заброшенные пустые шахты – источник великого богатства «Двенадцати Семей», которое они не смогли бы потратить до конца своих дней даже при всем желании.

Через некоторое время Скайм стал расширяться, и на горизонте показались очертания Мюрдайла. Внизу запестрели луга, на которых трудились женщины в сереньких платьях и голубых тюрбанах. Из скалы неподалеку с шумом вырывался водопад высотой не менее ста футов и превращался в стремительный поток, перерезающий луга.

Номини посадил флиттер рядом с деревней. Все трое выпрыгнули наружу и оглянулись.

Деревенька состояла из домов, напоминавших разнообразные шляпы. Одни домики были сложены из веток и соломы, другие сколочены из реек и прикрыты сверху пальмовыми листьями. Примерно же треть построек свидетельствовала о большей заботе и немалом затраченном труде; дома покоились на каменных фундаментах, поддерживались столбами из дерева, были крыты досками или метаморфизованным биотитом.

В деревне стояла тишина, если не считать глухих звуков из дома, являвшегося, вероятно, деревенским магазином. Дети, игравшие в пыли, оторвались от своих занятий, разглядывая чужих, но быстро потеряли к ним интерес. Из дверей выглянули несколько мужчин и женщин, но, не обнаружив ничего особенно интересного, снова попрятались. Женщины были грубоватого сложения с тугими темными волосами, тяжелыми чертами лица и большими глазами. В них не было традиционной красоты йиповских женщин, но они, видимо, компенсировали ее силой и уменьем работать. Все поля и огороды возделывались очевидно только ими.

– Вы, кажется, говорили, что все женщины здесь местные? – спросил Глауен у Номини.

– Абсолютно все, ни одной йипки. Есть, правда, несколько девиц из других миров, но их привезли сюда в основном инженеры со строительства. А почему вы спрашиваете?

– Из-за детей.

– Но дети совершенно обыкновенные, только очень грязные, – удивился Номини.

– На Кадволе союз йипов и других женщин всегда бесплоден*. [6]

– Здесь, как видите, это не так.

– Да. Но следов Бардуза никаких.

– Я и не ожидал их найти, – жизнерадостно подхватил Номини. – Зато мы можем узнать причину его интереса к этой дыре. Что часто бывает полезней всего остального. – Он нахлобучил шляпу и прикусил густые усы. – Позвольте мне провести несколько интервью – у меня в таких делах богатый опыт, особенно с этими прохвостами.

– Мы с Чилком тоже не понаслышке знаем об этих субъектах, – проворчал Глауен. – Они гораздо более хитры, чем вы предполагаете. Так что лучше вам оставаться в тени.

– Как хотите, – мгновенно согласился Номини. – Только не наворотите ошибок, а то мне будет стыдно.

Все трое приблизились к хижине, выглядевшей более или менее достойно. Это был дом из двух комнат, с каменными стенами и крышей из пластов серого шиста. Внутри послышалось шевеление и на бледный свет солнца Тюр Джог вышел йип. Он оказался высоким, прекрасно сложенным, с темно-золотыми волосами, бронзовой кожей и на редкость правильными чертами лица.

– Мы ищем корабль, который был здесь сегодня утром, – объяснил Глауен.

– Вы опоздали. Он улетел.

– Вы были здесь, когда он сделал посадку?

– Да.

– Вежливо ли с ним обошлись в деревне?

– Да, по ситуации.

– Приятно слышать, поскольку это наши друзья и мы очень хотим их найти. Они сказали, куда отправляются?

– Они не сообщали нам своих планов.

– Но ведь, будучи человеком наблюдательным, вы многое могли заметить и сами.

– Да, это так. Я был действительно удивлен множеством мелочей.

– И вы можете сказать, что это за мелочи?

– Разумеется, если получу за это соответствующую плату.

– Разумное требование. Командир Чилк, прошу вас, выдайте этому господину пять солов.

– С удовольствием, если от этого будет толк.

– Выбирайте выражения, командир Чилк.

Йип принял деньги с важным и ленивым видом.

– Итак, что же произошло этим утром?

– Сел корабль. Оттуда вышло несколько человек. Один был капитан. Другая женщина, очень тощая, на мой взгляд. Капитан и женщина подошли поговорить со мной. Им очень понравился дом, а особенно крыша. Я сказал, что поскольку моя женщина не может спать, когда идет дождь, то пришлось сделать прочную крышу. Она сказала мне, что самым хорошим материалом будет камень, и в доме будет сухо. Я согласился, поскольку моя женщина человек разумный, а на других домах уже несколько раз крыши сносило ветром. Теперь после меня все стали крыть камнем. Один из команды произнес какие-то слова о «социальной эволюции», но я не знаю, что это такое.

– Они говорили об изменении в вашем стиле жизни, – пояснил Чилк.

– И этому можно удивляться? Разве бывает иначе? На Кадволе мы жили, как рыбы в садке. Намур взял нас оттуда, но Намур великий обманщик, и никогда не получается так, как он говорит. Можете поверить? Он увез нас из дома, мы затосковали, а они все равно хотели заставить нас работать.

– Если бы вы работали как следует в Тенвае, то вам и заплатили бы как следует, и теперь вы жили бы не в этих сараях, а в одном из городских домов, – не выдержав, вмешался Номини.

Йип задумчиво посмотрел на луг.

– Когда йипы работают, надсмотрщик смеется. Поэтому мы скоро прекратили работать – и надсмотрщик прекратил смеяться. А здесь я работаю на себя. Таскаю камни с гор – и они мои.

– Это действительно социальная эволюция, – подтвердил Чилк. – Когда вы говорили с Бардузом, ну, с капитаном, он сказал вам, куда направляется дальше?

– Бардуз нам ничего не сказал.

Но Чилк уже уловил нюанс в тоне йипа.

– А женщина? – уточнил он.

– Бардуз спросил, давно ли мы видели Намура, – бесстрастно ответил йип. Я сказал – нет. И женщина сказала Бардузу: «Он, наверное, на Розалии, там мы его и найдем».

Больше узнавать было нечего, но уже перед самым отлетом Глауен все же поинтересовался у йипа:

– Вы знаете Каттерлайна или Селиоса?

– Есть такой умп по имени Каттерлайн. А Селиоса никакого не знаю, хотя имя такое слышал. Он тоже умп.

– А где они сейчас?

– Понятия не имею.

Ежегодное издание «Справочника планет» сообщило Глауену не только физические характеристики Розалии с ее сложными географическими условиями, но и многое другое. Среди путаницы морей, заливов, каналов и болот, называемых в целом «океан», имелись еще и восемь континентов с мириадами островов. Сама планета с ее диаметром в семьдесят шесть сотен миль имела поверхность суши, превышающую таковую на Старой Земле в целых два раза!

Флора и фауна Розалии считались весьма разнообразными, но не очень дружелюбными к человеку. Например, такие, как древесные бродяжки, жившие в листве, водяные бродяжки, пребывавшие в реках, болотах и сырых местностях далекого севера, а также ветровые бродяжки, обитавшие в пустынях. Все они были известны странными и таинственными привычками. В их поведении неизбежно прочитывался каприз в сочетании со своеобразной логикой, так что эти существа постоянно служили источником грозной опасности, хотя и не были лишены очарования.

Большим количеством населения Розалия не отличалась. В порте Мона, самом крупном городе, численность жителей колебалась от двадцати до сорока тысяч человек, в зависимости от приливов или отливов сезонной рабочей силы. Там был космический терминал, несколько более или менее сносных гостиниц, агентства, магазины и административные учреждения, представлявшие ее странное двойное правительство*. [7]

Первооткрывателем Розалии был легендарный Уильям Уипснейд или, как его чаще называли – «Дикий Вилли». Он разделил всю поверхность Розалии на сектора со стороной в сто миль, которые начал потом распродавать на грандиозном аукционе. Пятьдесят лет спустя, когда все более или менее утряслось, была основана Ассоциация Факторий, чье представительство ограничилось цифрой в сто шестьдесят владельцев ранчо. По уставу владельцы никогда не должны были поднимать вопрос о переделе своих владений, хотя и могли продавать их куски соседям для увеличения площадей. Поэтому со временем одни поместья неизбежно разрастались, а другие уменьшались. Например, ранчо Боггинса «Уиллоу Глен» составляло уже почти миллион квадратных миль, так же, как ранчо Айгли-Морт или Стронси; в то время как другие, типа Черной Лилии или Железного треугольника, измерялись всего лишь сотней тысяч квадратных миль, а то и меньше.