Вамбольдт поднес бумагу к глазам, брезгливо держа ее кончиками холеных пальцев, и долго изучал.

– Ага… хм… да… Весьма интересно, – Какое-то время он сидел неподвижно, погруженный в размышления, которые, как казалось, удивляли его самого. – Я рад получить непосредственные и точные инструкции от самого сэра Денцеля. Они прибыли в нужное время. Я как раз должен был выплатить сумму в шестьдесят пять тысяч солов в специальный фонд.

Глауен удивился.

– Снять со счета в двадцать девять тысяч сумму в шестьдесят пять тысяч? Да это же какое-то финансовое чудо!

Однако на Чилка это не произвело никакого впечатления, и он пояснил:

– Это особый способ перемещения запятых, отделяющих целое от дроби. У нас так некоторые тоже пытаются делать, но поскольку ничего в этой системе не понимают, то попадаются и идут под суд.

– Мы не работаем с чудом, и не занимаемся подобного рода махинациями, – возразил Вамбольдт. – Правда иногда, как в нынешнем случае, ловкое пользование временем позволяет создавать эффекты воистину замечательные.

– Объясните подробней, будьте любезны, – настаивал Глауен.

– Нет, давайте поначалу все-таки убедимся, что счет в безопасности, и ваши клерки не черпают из последних запасов сэра Денцеля обеими руками! – закричал Каткар.

– Что ж, это легко сделать, – президент нажал на столе несколько кнопок и бесстрастный голос произнес:

– Счет сэра Денцеля Аттабуса – изолирован.

– Вот видите – счет в полной безопасности, – подтвердил Вамбольдт.

– А теперь поясните, что это за чепуха в шестьдесят пять тысяч – откуда, для чего и кому собирались вы их выплатить?

Вамбольдт несколько смутился.

– Эти перемещения крайне конфиденциальны. Я не могу обсуждать их в частном разговоре.

– Это не частный разговор! – снова вскипел Каткар. – Как агент сэра Денцеля я имею право быть посвященным во все, что касается его интересов! Если же вы передадите – или передавали – эту информацию посторонним лицам, то и вы лично, и банк как финансовая организация предстанете перед судом! И я делаю вам это предупреждение сейчас и совершено открыто!

Президент Вамбольдт улыбнулся ледяной улыбкой.

– Ваши замечания справедливы и правильны, и как представитель сэра Денцеля вы имеете полное право на любые вопросы, но эти два господина? Вы можете гарантировать их порядочность и молчание?

– Абсолютно! Во всех отношениях! Они выполняют миссию ИПКЦ – а это уже немало говорит об их свойствах! Но сейчас в целях конспирации они выступают в роли полицейских Кадвола.

Вамбольдт кивнул, но без малейшего интереса.

– За эти годы мне удалось узнать немало о моральных принципах сэра Денцеля, и насколько я знаю, они сильно отличаются от принципов Роби Мавила или Джулиана Бохоста. Вы требуете информации и правильно делаете, особенно учитывая ту странную деятельность, что развил Бохост.

– Что? Где? Факты! Факты!

Вамбольдт откинулся в кресле и долго смотрел на полки по стенам кабинета, а когда заговорил, голос его был спокоен и почти ласков:

– Это сложная история и в определенном смысле поразительная, если так можно выразиться. – Президент вытащил из ящика лист желтой бумаги и несколько секунд изучал напечатанный на нем текст. – Два месяца назад счет сэра Денцеля составлял сто тридцать тысяч солов. Потом Космический Двор Т.Д. Вейдлера запросил чек на сумму в сто одну тысячу в оплату двух военных крейсеров типа стрейдер-ферокс. Требование было подписано Роби Мавилом и не вызвало особых опасений. Тем не менее, зная отношение сэра Денцеля ко всему, что связано с насилием и убийством, я несколько удивился такому требованию. Я поднял документы и обнаружил, что право на получение денег имеют три человека – Мавил, Бохост и Каткар. Итак, счет ныне, как я уже сказал, двадцать девять тысяч.

– Минутку! – рванулся вперед Глауен. – Вы сказали, что Мавил использовал эти деньги на покупку двух военных крейсеров?

– Совершенно верно.

– Вы это знали? – обернулся Глауен к Руфо.

Плечи Каткара упали.

– Все не так просто, как кажется. Я обнаружил эти крейсера в секретном ангаре и немедленно уведомил об этом сэра Денцеля, который был просто в шоке.

– Но вы не поставили в известность Бюро Б!

– Ситуация весьма щекотливая. У меня три обязанности – перед Бюро Б, перед сэром Денцелем и перед собой. И я решил сообщить о крейсерах Бюро Б сразу же, как только закончу дело в банке – и таким образом исполню все три обязанности наилучшим образом. – Глауен молчал. Каткар посчитал, что наступившая тишина слишком нервозна и обратился к Вамбольдту. – Продолжайте, прошу вас.

– Две недели назад я получил другое требование. На этот раз на сумму в десять тысяч солов в оплату того же Космического двора, но подписано оно было уже Бохостом, – с холодным спокойствием продолжил Вамбольдт. – Сумма объяснялась частичной проплатой за восстановление пассажирского транспорта «Фратценгейль», а далее указывалось, что остальная сумма в шестьдесят пять тысяч должна быть выплачена в течение месяца. Требование было в полном порядке, но я не разрешил его к оплате. Вместо этого, я позвонил Доркасу Фаллинчу, коммерческому директору Космического Двора, с которым, к счастью, состою в хороших отношениях – в свое время мы оба были синдиками в Институте Мармелайна. Он и сказал мне то, чего я наполовину уже ждал: «Фратценгейль» – просто куча хлама, не подлежащего никакому ремонту, и за два года Бохост был первым, кто им заинтересовался. Тридцатидневный же срок и вообще был бессмысленным, поскольку никому не пришло бы в голову уводить у Бохоста из-под носа эту развалину.

Я заметил, что семьдесят пять тысяч солов – слишком завышенная цена для такого судна, и Фалинч со мной согласился. Он продал бы эту развалину и за сумму в десять раз меньшую. Фаллинч сказал, что обратится за советом к Ипполиту Бруни, менеджеру по продажам и перезвонит мне. На том и остановились, и, разумеется, я не перевел и десяти тысяч.

Через два дня Доркас позвонил мне и сказал, что, оказывается цену на «Фратценгейль» Бруни и Бохост выработали вместе, и что Джулиан покупает два судна – «Фратценгейль» по бросовой цене и яхту «Фортунатас», весьма современную и комфортабельную. Это была сделка, где оба негодяя нагревали руки: Бохост получал яхту в личное пользование за чужой счет, а Бруни получал неучтенный доход. Действительно заманчиво, но никто не подумал подстраховаться.

Я нашел все это весьма странным и опасным, поскольку в обязанности банка всегда входит – в ограниченных, разумеется, пределах – защита клиентов от неправильного использования их вкладов. Фаллинч хотел уже рассчитать Бруни и передать дело в суд, но я отговорил его, желая посмотреть, как они дальше будут разворачивать свою схему.

Еще через два дня мне позвонил сам Бохост, и я впервые встретился с ним лично. Передо мной оказался высокий стильный молодой человек, блондин, прекрасно выглядящий, хотя и несколько манерный, словно одновременно хотел казаться и душкой, и аристократом. Он пожелал узнать, почему я до сих пор не перевел десять тысяч солов на депозит Двора за «Фратценгейль». Я ответил, что еще не имел времени проверить обстоятельства. Такой ответ взбесил его, и он стал уверять, что все формальности соблюдены, что все проверено лично им, что судно, несмотря на возраст и необходимость некоторых косметических доработок, очень надежное и, хотя не блещет изысканностью, представляет собой именно то, что ему сейчас нужно.

Я согласился и спросил лишь, как он собирается за него платить? Ответ поверг меня в шок. «Это самая легкая из проблем, – сообщил он мне, – поскольку счет сэра Денцеля составляет сто если не сто пятьдесят тысяч соло».

Каткар ядовито рассмеялся.

– Отлично, отлично! Клайти отпихнула Денцеля, села на его деньги и настаивает, чтобы они использовались по ее прихотям – а Денцель, уже не зная, как от нее отделаться, согласен на все. Но это произошло до того, как я показал ему крейсера, разумеется. Клайти была не в курсе и отправила Джулина в полной уверенности, что денег полно.