– Мы с Чилком сотрудники Бюро Б – и у нас есть некие обязанности.
– Но я-то защищаю свои интересы, которые абсолютно законны!
– Посмотрим, – невозмутимо ответил Глауен. – Кто является президентом банка?
– Насколько я знаю, это место все еще занимает Лотар Вамбольдт.
Глауен вызвал клерка.
– Нам нужно видеть господина Вамбольдта немедленно. Наше дело важное и не может ждать.
Клерк посмотрел на Каткара, вскинул брови, отступил на полшага и коротко кивнул Глауену.
– Это наша обязанность – удовлетворять все требования клиента немедленно. Таким образом…
– Хорошо, хорошо, нам некогда. Проведите нас к господину Вамбольдту.
Но клерк отступил еще на полшага и заговорил с сильным местным акцентом:
– Для начала вам следует обратиться к администратору, хотя он никогда и ни с кем не разговаривает, не узнав прежде у младших клерков, кто и по какой надобности спрашивает господина президента. Я предлагаю вам подняться на этаж выше – там с вами кто-нибудь непременно поговорит.
– Со мной поговорит господин Вамбольдт! – рявкнул Глауен. – Сообщите ему, что его ждут командир Глауен Клаттук и командир Эустас Чилк из полиции Кадвола! И поторопитесь, или я арестую вас за неподчинение должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.
– Это Соум, а не Кадвол, – осторожно заметил клерк. – Не переступаете ли вы пределов своих полномочий?
– Нет. Мы также являемся и сотрудниками ИПКЦ.
Клерк низко поклонился.
– Тогда минуту. Я передам ваши пожелания и, возможно, президент Вамбольдт согласится с вами побеседовать.
– Причем, немедленно, – напомнил Глауен. – Мы здесь по делу безотлагательной важности.
Клерк еще раз безукоризненно поклонился, как требовал банковский протокол, и ушел. Каткар немедленно напустился на Глауена.
– Должен вам заметить, что ведете вы себя крайне некорректно, я бы даже сказал – вызывающе! Для соумианцев вежливость – это главное, они считают ее наивысшей из добродетелей.
– Как? – закричал Глауен. – Еще двадцать минут назад вы намеревались ворваться сюда в черном платье и чепце с лентами, которые хлопали вас по щекам, как собачьи уши! И утверждали, что совершенно неважно, что о вас подумают!
– Да, утверждал! Но лишь потому, что я человек высшего класса, принадлежность к которому люди распознают мгновенно.
– Но клерк, кажется, вас едва заметил.
– Мы принадлежим к слишком разным классам.
– В таком случае поговорим об этом после, когда встретимся с президентом Вамбольдтом.
– Это меняет дело. Но я привык, чтобы мне верили на слово, – Каткар глубоко вздохнул и расправил худые плечи. – Да я и не жалуюсь, поскольку всегда смотрю вперед, и потому, когда мы встретимся с президентом, разговор поведу я, ведь именно я располагаю всей необходимой для этого информацией.
– Как хотите. Но полагаю, что о смерти сэра Денцеля вы не скажете ничего, ибо это ограничит свободу ваших действий.
– Я сам решаю, что говорить, а что нет, – холодно остановил Глауена Каткар. – Надо иметь и запасные ходы.
– Тогда вот еще: не забывайте, что вы действуете не только в своих целях, но и в целях Консервации.
– Это искусственная цель, – проворчал Каткар.
Вернулся клерк.
– Президент примет вас, следуйте за мной.
Всех троих провели по коридору к двери, вырезанной из цельного куска розового дерева, которая мягко открылась от прикосновения клерка.
– Господа, президент ждет вас.
Глауен, Чилк и Каткар вошли в весьма богато обставленное помещение с высоким потолком. Пол покрывал мягкий черный ковер, окна выходили на площадь Парса Панкратора. Слева, рядом с мраморным пилястром, раскинулся малахитовый бассейн причудливой формы, а на его краю на подставке из белого мрамора стоял черный железный бюст основателя банка.
«Какая странная и необычная комната!» – подумал Глауен. В ней не было ни стола, ни сейфа, ни софы, ни дивана, ни даже стульев. Единственным предметом мебели являлся маленький, изогнутый столик на тонких ножках с белой нефритовой столешницей, покрытой тонким слоем воска.
Рядом со столиком стоял человек средних лет и средней комплекции, с тонкой костью, но с порядочным жирком, с холодными карими глазами, длинным острым носом и кожей, такой же бледной и гладкой, как нефритовая столешница. Коротко подстриженные каштановые чуть вьющиеся волосы плотно и красиво обрамляли лицо, делая президента похожим на настоящего античного героя.
– Господа, мне сказали, что дело ваше безотлагательно и требует моего немедленно внимания, – ровным голосом произнес он.
– Именно так! – заявил Каткар и сделал шаг вперед. – Я вижу, вы меня не помните. Я Руфо Каткар, помощник сэра Денцеля со Штромы. У него счет в вашем банке.
Президент оглядел Каткара с видом, с каким натуралист рассматривает незнакомое насекомое, но манеры его смягчились, хотя на лице и не дрогнул ни один мускул.
– Ах, да! Теперь вспомнил. Господин Денцель – джентльмен с ног до головы. Надеюсь, он пребывает в добром здравии?
– Да-да, в добром, насколько оно может быть добрым в наше время.
– Рад слышать. А кто эти господа?
– Это мои товарищи, командир Клаттук и командир Чилк из полиции Кадвола. К сожалению вынужден подтвердить, что наше дело действительно требует немедленных действий, иначе может быть причинен большой ущерб.
– Хорошо. В каком направлении нам стоит начать?
– В направлении счетов сэра Денцеля.
– Ах, да! Меня же предупреждали о вашем неизбежном визите.
С усилием, но Каткар все-таки сдержал удивление.
– Кто дал вам такую информацию?
Президент Вамбольдт уклонился от ответа.
– Давайте пройдем туда, где можно поговорить со всеми удобствами. – Он приблизился к стене и нажал серебряную кнопку – малахит бесшумно заскользил вбок. – Вот сюда, если позволите.
Все прошли через образовавшийся проем в обыкновенный офис, уставленный обыкновенной канцелярской мебелью. Только сейчас Глауен понял предназначение шикарных апартаментов, где они только что были – это было преддверие, где посетителей оставляли на некоторое время, чтобы они, во-первых, могли прочувствовать все величие, а во-вторых, испытали определенную неловкость – сидеть было не на чем.
Вамбольдт указал на кресла, а сам сел за стол и заговорил, тщательно подбирая слова:
– Правильно ли я понимаю, что вы явились сюда, дабы освежить счета сэра Денцеля?
Каткар удивился.
– Откуда вам это известно?
Вамбольдт вежливо улыбнулся.
– До нас доходит немало слухов. А это выглядит вполне правдоподобно, учитывая недавнюю бешеную активность ваших компаньонов.
Каткар совсем разволновался.
– Нет, скажите мне, что все-таки происходит? – закричал он. – Сообщите мне все! Все!
– Разумеется, – успокоил президент. – Скажите мне только, вы действительно принесли новые суммы, чтобы положить их на счет сэра Денцеля?
– Да вы что? Наоборот!
– Интересные новости, – заметил Вамбольдт, но как показалось Глауену, скорее успокоился, чем удивился.
Каткар же, напротив, впал уже в совершенную ярость от непонятного спокойствия президента банка.
– Еще раз настоятельно прошу объяснить мне, что происходит! Я уже устал от вашего туманного лепета и намеков неизвестно на что!
– Дело в том, что обстоятельства сами по себе не ясны, – со всей возможной вежливостью ответил Вамбольдт. – Но я сделаю все, что в моих силах, несмотря на трудности.
– Ах, не говорите про трудности, лучше изложите мне факты, только факты!
– Счет находится в несколько любопытном положении. Физически он доступен, но баланс наличности несколько снизился – вынужден вам это сказать – и составляет теперь двадцать девять тысяч солов.
– Что вы имеете в виду! ? – заорал Каткар. – Вы сами не понимаете, что говорите!
– Примите во внимание обстоятельства, – осторожно прервал Вамбольдт. – И какие!
Каткар схватился за голову.
– Хорошо, хорошо, пусть так. У сэра Денцеля были причины не верить словам и честности сподвижников и именно поэтому он пожелал поместить свой счет под прямой контроль. По крайней мере, то, что от счета осталось. – Каткар вытащил из-за пазухи бумагу и торжественно водрузил ее на стол. – Вот официальное уведомление!