– И ты не испугалась? – изумилась Зараида Лаверти.

– В каком-то смысле немножко испугалась. Но у меня был наготове пистолет. И настоящей опасности вообще-то не было. Если бы я гуляла ночью, то одела бы инфракрасные очки. Здесь, на Араминте, конечно, о таких вещах можно не беспокоиться.

– Ты ходила гулять по ночам? Одна?

Вейнесс засмеялась.

– Иногда по ночам, когда море спокойное, особенно если еще на небе и Лорка и Песня, я даже купалась.

Глауен искоса взглянул на Арлеса и заметил, что тот покачал головой, а потом исподлобья уставился на Вейнесс. Потом Арлес опустил голову и сделал вид, что пишет в тетради какие-то заметки. Но вскоре он опять внимательно исподтишка посмотрел на Вейнесс.

– Ты должно быть нашла прибрежный домик очень скучным, – сказала Вервайс Оффоу – после своих сражений с природой, не говоря уж об андорилах. Ты, наверное, скучаешь живя здесь.

– Позвольте мне высказать суждение, – лениво сказал профессор Дейс, – которое Вейнесс, благодаря своей скромности, может быть и не рискнет высказать сама. Она провела значительное время на Земле, где знают что такое настоящая сверхцивилизация, и я серьезно сомневаюсь, что она может рассматривать жизнь в Речном домике в таких выражениях. Скучно? Хранитель постоянно принимает гостей со Штромы и из внешнего мира. Я подозреваю, что Вейнесс находит жизнь в Речном домике одновременно возбуждающей и безмятежно спокойной, но только не скучной. Станцию Араминта вполне можно рассматривать как тихую заводь, где мода и увлечения устарели уже лет на десять.

Вервайс пришла к заключению, что она ненавидит этого профессора сильнее, чем любого из знакомых ей мужчин.

– Речной дом действительно очень тихое место, – улыбнулась на это замечание Вейнесс, – Здесь у меня как никогда раньше остается очень много времени для себя, и это мне очень нравится.

– А бывают ли на Штроме любовные интриги? – спросила Оттилли Ведер, – Кто устраивает ваши браки?

– На Штроме не принято устраивать браки. А любовные интриги? Они там случаются так же как и везде.

– И теперь мы поблагодарим Вейнесс, – оборвал их, выпрямившись на стуле профессор Дейс, – боюсь, что далее наше обсуждение начнет затрагивать слишком личные вопросы.

Ранним вечером Дерзкие Львы собрались в «Старом дереве», чтобы выпить кувшинчик-другой винца, посплетничать, обсудить планы и поговорить о космических яхтах. Почти все пришли с книгами, как будто намереваясь позаниматься, но на самом деле никто всерьез не собирался корпеть над учебниками.

Разговор постепенно перешел к вопросу, вызывающему обычный интерес: как оценить сексуальные склонности девушки исходя из ее манер, поведения, привычек и физических особенностей. Каждый из Дерзких Львов обдумал этот вопрос и пришел к собственным выводам. Несколько человек были твердо уверены, что размер бюста девушки напрямую связан с эротическим энтузиазмом. Линг Диффин попробовал подвести под это суждение психологическую базу.

– Все очень логично. Девушка смотрит вниз и из-за своего большого бюста не видит своих ног, таким образом она говорит себе: «Ах, Боже мой! Куда бы я ни шла, передо мной всегда торчат эти сексуальные символы! Согласна я с этим или нет, но мне постоянно приходится быть объектом вожделения! И тут уже не действуют никакие объяснения! Так зачем с этим бороться?» Вполне очевидная ситуация складывается и когда девушка может видеть не только свои ноги, но коленки и пятки, но здесь уже мы сталкиваемся с негативной реакцией.

– Академично, но полная чушь, – возразил Утер Оффоу.

– Девушки любопытные создания, – заметил Кайпер Лаверти, – но мотивы их поступков требуют внимательного изучения. Я узнал все, что мне надо изучая как девушки вертят своими пальцами, особенно мизинцами.

– Ну полная ерунда! – сказал Кеди Вук, – зачем девушкам прибегать к таким малозаметным знакам. У них есть чем покрутить и кроме мизинцев.

– По-моему, – довольно важно заявил Шугарт Ведер, – мелкие детали не имеют никакой ценности в данном вопросе, здесь надо рассматривать всю картину целиком.

– Возможно ты и прав, а возможно и нет, – заметил Арлес, – Я могу определить темпераментную девушку с расстояния в пятьдесят метров, просто наблюдая за тем, как она идет.

– В данном случае я скорее встану на сторону Шугарта, – покачал головой Утер Оффоу, – Лично я, сделал в своей записной книжке специальную табличку, и я анализирую информацию по нескольким ключевым параметрам. Пока моя система сбоев не давала.

– Давай попробуем, – со снисходительной улыбкой предложил Арлес, – какую оценку ты дашь, например Оттилли, если считать дохлую рыбу, за ноль очков, а горячую, как огонь за десять?

– Насколько я помню свои цифры, Оттилли в нужное время, в нужном месте с нужным мужчиной может быть очень горяча.

– Очень информативно, – хмыкнул Арлес, – Ну, а что скажешь в отношении Вейнесс?

– В данном случае, – нахмурился Утер, – я не удовлетворен полученными цифрами, – там получается слишком много противоречий. Сначала я отнес ее к хорошеньким, но потом решил, что она скорее примыкает к странно привлекательным.

– Ничего в ней странного нет, – заметил Кайпер, – В этих своих брючках в обтяжечку, она как конфетка.

– Успокойся, Кайпер, – сказал Шугарт, – не сгущай атмосферу.

– А мне казалось, что ты являешься поборником теории о кручении пальцами, – заметил Кеди Вук Кайперу.

– А я сначала и посмотрел на ее пальцы, – парировал Кайпер, – А затем я изменил мнение.

– Лучше бы парни поговорили о чем-нибудь другом, – проворчал Кеди Вук, – Я вообще-то пришел сюда позаниматься.

– Я тоже, – согласился Арлес и с отвращением посмотрел на учебники, – Эти науки сухи, как собачья кость. Утер, ты у нас математический гений, реши-ка мне задачки! Мне надо их уже завтра сдавать, а я еще только начал.

– Я не собираюсь идти по этой долгой ложной дороге, – с улыбкой покачал головой Утер, – Посмотри фактам в лицо, Арлес. Для того, чтобы закончить курс, ты должен сам уметь решать такие задачки.

– И это говорит Повелитель когтей, Гордый мудрец, – с упреком заметил Арлес, – отказывая члену стаи с больной лапой в такой малости.

– Да, я Повелитель когтей и настоящий ревущий Дерзкий Лев! Если я сегодня решу за тебя эти задачки, то завтра ты еще с большим недоумением будешь смотреть на следующие. В конце концов мне придется возиться с твоими задачками до самых экзаменов, которые ты провалишь, что не сделает никому чести, и уж меньше всего мне.

– А мне казалось, что ты занимаешься с репетитором, – заметил Шугарт Ведер.

– Он оказался непригодным во всех отношениях, – проворчал Арлес, – Для начала он попытался озадачить меня уймой бессмысленных упражнений: элементарщина! Что мне надо было так это научиться быстро и понятно решать задачи, а они только и долдонил «Всему свое время!», да «Сначала усвоим основы!» Наконец, я сказал ему, что или он меня учит должным образом, или пусть освободит место другому.

– Сильно сказано! И что он на это ответил?

– А ничего особенного. Он понял, что я попал в самую точку, поэтому просто хихикнул и удалился. Забавный малый.

– И кто же тебе решал последние задачи, коли твой репетитор тебя покинул?

– Должно быть Спанчетта, благороднейшая из матерей львов? – проворчал Кеди Вук.

Арлес сердито нахмурился и захлопнул учебник.

– Ну, если она и дает мне один два намека, так что с того?

– Посмотри в глаза фактам, Арлес! Спанчетта не сможет сдать за тебя экзамены.

– Ба! – простонал Арлес, – Ну, ты совсем, как мой репетитор, – он отодвинул стул и поднялся, – Я не беспокоюсь. Я знаю, что делать с так называемыми фактами, когда в этом возникнет необходимость!

Все присутствующие с удивлением уставились на Арлеса.

– Мне не понятно, о чем ты, – холодно сказал Утер Оффоу, – Может быть, объяснишь, что ты этим хотел сказать?

– Конечно, объясню, раз уж вы такие тупые, что не понимаете сами! Грядут перемены! Некоторые продвинутся вперед, а кое-кто останется сзади.. Я хотел, чтобы Дерзкие Львы шли впереди, Но теперь не знаю. Наша группа, вместо того, чтобы становиться лучше день ото дня становится хуже. Теперь вам понятно, что я хотел сказать?