В первых рядах назойливых ухажеров был, конечно, Арлес. Он перехватывал ее по дороге в столовую, там усаживал за отдаленный столик и целый час посвящал рассказам о себе и своих планах на будущее.

– Правда заключается в том, Сессили, что я отношусь к тому типу парней, которые не удовлетворены простыми вещами! Я знаю, что является наилучшим в этом мире, и собираюсь получить это. А это значит, что к этому надо стремиться без всяких «если», «и» или «но». Я не отношусь к тем, кто проигрывает! В этом не сомневайся! Я говорю тебе это для того, чтобы ты поняла, с кем имеешь дело! И совершенно откровенно скажу тебе даже больше, – Арлес наклонился через стол и взял ее за руку, – ты мне очень интересна. Даже очень! Разве это не здорово?

Сессили отобрала свою руку.

– Нет. На самом деле вовсе нет. Ты должен расширить круг своих интересов на тот случай, если я вдруг окажусь недоступной.

– Недоступной? Отчего так? Ты живая и я живой.

– Это так. Но вдруг я отправлюсь в одиночный тур по вселенной или стану, например цистерцианским монахом?

– Ха, ха! Это же просто шутка! Девушек не берут в цистерцианские монахи!

– И все же, если такое вдруг случится, я буду недоступной.

– Ты не можешь быть посерьезней? – раздраженно заметил Арлес.

– Я очень серьезна… Извини, пожалуйста. Вон Занни Диффин, а мне надо ей кое-что сказать.

На следующий день, несмотря на то, что Сессили попыталась спрятать лицо за развернутой папкой меню, Арлес обнаружил ее сидящей в одиночестве в тени дерева и подсел за ее столик. Толстым белым пальцем он отогнул верх папки и широко улыбнулся, показав все свои зубы.

– Ку-ку! А вот и Арлес. А как сегодня чувствует себя цистерцианский монах?

– Я собираюсь остричь волосы, покрасить лицо в синий цвет и отрастить усы, чтобы меня не могли узнать, – сказала Сессили.

– Ха, ха! Великолепно! Можно, я сам тебя подстригу и покрашу тебе лицо? Интересно, что по этому поводу скажет мастер Флорест, особенно, если я покрашусь в красный и мы появимся, держась за руки!

– Это можно называть только «кошмаром маньяка». Но Флорест этого никогда не увидит. Я ухожу из труппы.

– Правда? Хорошая новость! Я тоже ушел из труппы, пока не исправлю свои отметки. Мы сможем быть вместе все следующее лето.

– Не думаю. Я буду работать на опаловых рудниках.

Арлес наклонился вперед. Сегодня он решил прибегнуть к тактике из своего «Учебника эротических искусств».

– Я хочу с тобой кое о чем поговорить. Тебе бы хотелось иметь космическую яхту?

– Что за дурацкий вопрос. А кто не хочет?

– Нам с тобой надо бы обсудить, какой тип яхты нам больше подойдет, – горячо заговорил Арлес. – Например, как тебе нравится новый «Стремительный вандал»? Или что ты скажешь про модель «Нейсби четырнадцать» с задним салоном? Они не так обычны и, может быть, уступают в скорости, но обстановка там, прямо скажем, великолепная. Так что ты думаешь по этому поводу?

– Любая из них очень хороша, – согласилась Сессили, – но встает вопрос о приобретении. Я слишком труслива, чтобы угнать, и слишком бедна, чтобы купить.

– Об этом не беспокойся! Доверь это мне! Я найду деньги, мы купим такую штуку и отправимся в путешествие! Ты только подумай, как это будет здорово!

Сессили игриво махнула рукой.

– Ты знаешь, у моей мамы намного больше денег, чем у меня. Почему бы тебе не поговорить об этом с ней? Вы можете захватить с собой и твою маму и чудно проведете время.

Арлес уставился на нее, недовольно нахмурив брови. В соответствии с его «Учебником» девушки не должны отвечать подобным образом. Может, Сессили просто чудачка?

– Неужели тебе не хочется побывать в Стеклянных городах Кланктуса? – недовольно спросил он. – Или на каналах Старого Харая? И не забывай о Ксанарре с его странными развалинами и парящими облачными городами.

– На данный момент я очень хочу посетить туалет. А ты посиди здесь и помечтай, сколько твоей душе угодно.

– Подожди минуточку! Я решил пойти с тобой на Парилью! Что ты на это скажешь?

– Предложу тебе принять другое решение, так как у меня другие планы.

– О? И с кем же ты пойдешь?

– Тра-ля-ля! Это уж мой секрет! Может быть, я останусь дома и буду читать книжку.

– Что? Во время Парильи? Сессили, я прошу тебя быть посерьезней.

– Арлес, пожалуйста, извини. Если я еще задержусь здесь, то обмочусь и вот тогда стану действительно серьезной!

Сессили пошла, оставив Арлеса глядеть ей вслед. Однако, как он заметил, Сессили не пошла прямо в туалет, а остановилась у столика, где в одиночестве скучал Глауен. Он, улыбнувшись, взглянул на нее и что-то показал ей пальцем в лежащей перед ним на столе раскрытой книге. Она положила руку ему на плечо и заглянула в книгу, потом что-то сказала и пошла в туалет. Когда она через несколько минут вышла из туалета, то, даже не взглянув по сторонам, направилась прямо к столику, где сидел Глауен.

С демонстративным недовольством Арлес встал и вышел из столовой.

Глауен, как и многие другие, тоже был очарован Сессили. Ему нравились ее живые и веселые манеры, беспечная походка, привычка бросать искоса взгляды с легкой усмешкой, обещающей великолепное озорство. Но когда бы Глауен ни пытался заговорить с ней, обязательно появлялся кто-то, требующий от нее полного внимания. Поэтому, когда она подсела к нему за столик, он был приятно удивлен.

– Ну, Глауен, я вернулась и хочу задать тебе один вопрос.

– Очень хорошо. Спрашивай.

– Кое-кто мне сказал, что, по твоему мнению, я отвратительное маленькое пугало.

– Да ты что! – удивился Глауен.

– Так ты признаешь это, Глауен?

Глауен покачал головой.

– Нет, это сказал кто-то другой. Может быть, Арлес?

– И ты обо мне так никогда не думал?

– Конечно, нет. Я бы хотел сказать тебе как-нибудь о том, что я в действительности о тебе думаю, но вокруг тебя всегда дюжина других молодых людей, так что у меня нет возможности даже вставить слово.

– Арлес только что предложил мне пойти с ним на Парилью, – задумчиво сказала она. – Я отказалась, потому что собираюсь пойти туда с кем-нибудь другим.

– Да? И с кем же?

– Еще не знаю. Надеюсь, что некто более приятный, чем он, вскоре предложит мне это.

Глауен собрался было что-то сказать, но в это время прозвенел звонок. Глауен сидел и смотрел ей вслед. Неужели она предлагала нечто настолько неожиданное и великолепное, что он не мог даже поверить в это?

Арлес каждый день провожал Сессили до дома, но в этот день он задержался в классе, и довольная Сессили пошла домой одна. Глауен чуть было ее не пропустил, но вовремя успел догнать.

– А я уж было испугалась, что это Арлес, – сказала она, взглянув через плечо.

– Нет, это я. Я тут подумал о твоем затруднении.

– Правда? Как это мило с твоей стороны, Глауен. И ты что-нибудь надумал по этому поводу?

– Да! Я подумал, что, может быть, предложить тебе пойти на Парилью со мной.

Сессили резко остановилась и повернулась к нему. Она улыбнулась ему прямо в лицо.

– Глауен! Какой сюрприз! Но ты не делаешь это из простой вежливости?

– Конечно же, нет! И не сомневайся!

– И ты не считаешь меня ужасным маленьким пугалом?

– Да никогда такого не было!

– В таком случае – я согласна!

Глауен повернулся к ней, и взял ее руки в свои.

– У меня внутри какое-то странное чувство, как будто меня наполнили пузырьками.

– И у меня тоже. Неужели это вызвано одной и той же причиной?

– Не знаю.

– Наверное, не совсем одной и той же. Не забывай, что я девушка, а ты – юноша.

– Я это ни на минуту не забываю.

– Даже когда мы делаем одни и те же поступки, у нас должны быть для этого разные причины. По крайней мере, так сказал Флорест. Согласно его мировоззрению, именно это и движет миром.

– Какая ты, Сессили, умная!

– На самом деле все это ерунда, – Сессили сделала шаг и поцеловала его, потом, как бы испугавшись собственной отваги, отпрянула в сторону. – Мне не надо было этого делать! Теперь ты подумаешь, что я слишком бессовестная.