"Я думаю, тогда это все, Мак," сказала она, глядя на МакГинесса, и стюард улыбнулся почти нормальной улыбкой, прежде чем слегка поклонился и удалился. Она посмотрела ему вслед, потом обратно на кристалопласт.

Будет шторм, думала она, глядя на черные тучи катятся к городу через сердитые барашки волн. Шторм, который зеркально отражал еще один в ее собственной душе.

Окончательное, официальное количество погибших было еще далеко от завершения, но она слишком хорошо знала, чем это было для ее собственной семьи. Помимо своей матери и отца, близнецов, Хэмиша и Эмили, Рауля и Кэтрин, у нее осталось ровно пять близких родственников выживших в Звездной Империи. Это число, очень скоро, будет сокращено до четырех, потому что Аллен Дункан — муж ее тети Доминики — решили вернуться на Биовульф. Существовали слишком много воспоминаний о Сфинксе, слишком много боли, когда он думал о своей жене и четырех детях. Так как он очень любил Мантикору, ему был нужен комфорт его родного мира, и семьи которая осталась у него там.

Кроме него, из ее ближайших родственников останутся, ее двоюродная тетя Сара, которая вдруг стала второй графиней Харрингтон, Бенедикт и Лия Харрингтон, выжившие детей тети Клариссы, ее ближайший живой родственник Мантикорец был петиюродный брат. Она знала, как невыразимо счастлива она должна быть за своих родителей, брата и сестру, и собственных детей, но это было трудно — тяжело — чувствовать благодарность, когда все остальные члены ее семьи были уничтожены, так жестоко и полностью как и Клан Черной Скалы.

Нимиц почуствовал со своего насеста у окона, как эта мысль мелькнула в ее голове, и она почуствовала эхо его горя которое пронеслось через каждый клан древестных котов Сфинкса. Хонор теперь знала, что решение Нимица и Саманты, переместить свою собственную семью на Грейсон был частью целенаправленного, фундаментального изменения в мышлении древестных котов. Она подозревала, что Саманта играла большую роль в проталкивании, этого изменения, чем она готова признаться двуногим, он это, очевидно, была реакцией на понимание 'кошек' опасности человеческого оружия.

Всеже то понимание было близко к просто интеллектуальному, поскольку древестные коты, всетаки прибыли. Это была мера предосторожности против угрозы, которую они теоретически могли бы представить себе, но подавляющее большинство из них никогда не ожидало, что это произойдет.

Теперь это изменилось.

Честно говоря, Хонор бы не обвинила котов, если бы они решили, что, то что случилось с Кланом Черной Горы является доказательством того что их предки были правы, не надо иметь ничего общего с людьми. Если бы они обвиняли собственных людей что они позволяют таким вещам происходить, в войне до которой древесным котам нет дела и отказались от любых будущих отношений с ними.

Они не сделали этого. Возможно, именно потому, что они были, до некоторой степени, похожи на людей. Или возможно, потому что они не были — потому что они были такими простыми, прямыми, без неизменной способности человечества искать кого-то под рукой, чтобы обвинить в своих бедствиях. Независимо от причины, их ответом было не просто горе, не просто шок, а гнев. Гнев направленый не на своих собственных двуногих, а на тех, кто был ответственным на самом деле. Холодный, целенаправленный, смертельный гнев. хонор всегда знала, гораздо лучше, чем все остальное человечество, насколько опасн могло быть гнев одного древестного кота. Теперь горькая ярость всего вида была направлена в одном направлении, и если некоторые люди, возможно, думали что горстка маленьких, пушистыех, кремневех древесных котов не может представлять серьезной угрозы для тех, кто командовал супердредноутами, что это смешно, Хонор Александр-Харрингтон так не думала. Может быть, это потому, что в ней было слишком много от "кота", подумала она. Она знала, без вопросов и сомнений, в каком направлении направлен ее собственный гнев, она понимала древесных котов очень хорошо.

Она устроила себе умственную встряску. Она блуждала по темным и опасным проселочным дорогам в своих собственных мыслях за прошлые несколько дней. Она была не одинока в этом — она знала, это прекрасно, — но заставила себя отступить от холодного железа ее собственной ледяной ненависти от дистиллированной сущности ее мстительной ярости, и сконцентрироваться еще раз на более естественном шторме, приближающемся через залив Джейсона.

Прибой будет выше укладки дамбы находящийся рядом с пристанью для яхт, где ее шлюп Трафальгар был в настоящее время пришвартован, подумала она через минуту, и сделал для себя заметку, чтобы кто ни будь проверил безопасность судна. Ей следовало сделать это самой, но не было никакой возможности, ни времени на это, даже если предположить что Спенсер или любой из ее других телеохранителей были бы готовы выпустить ее из дома достаточно надолго, чтобы позаботиться об этом.

Эта мысль просочилась даже через золу и пепел ее гнева и дернула уголки ее рта в искушении улыбнуться. Спенсер не был рад ее решению выйти на Трафальгаре сразу после того как она закончила брифинги сглазу на глаз с Елизаветой в Королевском Дворце. Он попытался настоять, чтобы она взяла ссобой по крайней мере одного из своих телохранителей, но она категорически отказалась. Она не была в состоянии препятствовать тому, чтобы он летал над ней с прикрытием не меньшем чем из трех истребителей, в специально оборудованном воздушном автомобиле с радаром в режиме ожидания, но по крайней мере она была в состоянии держать его достаточно высоко, выше нее, чтобы найти тень одиночества, в котором она и Нимиц так ужасно нуждались.

Погода в тот день тоже была ветреная, но залив выглядел не столь энергичным как сегодня, она слишком давно не чуствовала запах соленой воды и брызги на лице. Но знакомые движения Трафальгара, удар штурвала по рукам, звук шлюзования воды когда шлюп резко накренился, и обдал ее мчащейся белой пеной, в то время как морские птицы печально кричали наверху, повторно соединили ее с морем. А так же и с жизнью. Гибели ее семьи, Миранды и Фаррэгута, и Эндрю, не ушли не оставив ей шрамы, так же, как ничто за исключением мести никогда не сможет уменьшить ее ярость. Она знала, это. Но в ее душе были шрамы и раньше, и она выжила. Она выживет и на этот раз, она поймет что месть, шрамы и возмездие не были единственными вещами во вселенной. Пахнущий йодом ветер, потереный конец канат побитый в его силой, раскачивающаяся палуба, и песни ветра разрезаемого мачтой, останавливаясь и напевая пронеслась через нее, как волна жизни.

Она только жалела, что не может привести выходные вместе с отцом на борту Трафальгара.

Она отбросила эту мысль в сторону и вновь обратила внимание на Янакова.

"Я всегда рад видеть Вас, Иуда, но, учитывая, насколько все сейчас заняты, я сомневаюсь, что это просто обычный случай."

"Как обычно вы правы, Миледи" признал Янаков.

"Ну что ж, адмирал Янаков, давайте перейдем к делу," пригласила она, и Янаков на мгновение улыбнулся. Затем он, успокоился снова.

"Главная причина, почему я здесь, Миледи, я хочу попрощаться".

"Попрощаться"? немного тупо повторила Хонор.

"Да, миледи. Меня отозвали. Я нужен им дома".

"Ох?" выпрямилась Хонор.

Доклады о нападении проведенном на Звезду Ельцина одновременно с нападением на Двойную Систему Мантикоры были еще не закончены. Транзитное время между ними состовляло около четырех дней для курьерского коробля, по сравнению с примерно шестью с половиной между Терминалом Звезды Тревора и Системой Хевена, так что она знала в течение нескольких дней, что Грейсонс были атакован также. Но коротко, без некоторых деталей. Что было не удивительно. Без сомнения, на Грейсоне было достаточно обломков которые необходимо перебрать прежде чем возникнет возмозможность составить нечто на подобии окончательных отчетов.

"Вы получили более полный отчет из дома?" продолжала она, и он тяжело кивнул.