Флоримель уставилась на нее. — И ты говоришь, что Иной читает… твое сознание?

— В том числе. И, может быть, пытается взять от каждого из нас то, кем мы были, как выглядели — или как хотели бы выглядеть. Разве Орландо не говорил, что его сим выглядел как ранняя версия его собственного персонажа? Откуда же он взялся, если не из сознания самого Орландо?

Пол по-прежнему чувствовал себя очень усталым, но не мог проигнорировать новые развертывающиеся перспективы. — Я очень удивился, когда он рассказал мне об этом. Но меня удивляло столько всего, что до сих пор нет недостатка в вопросах без ответов.

— Еще бы, — сказала Мартина. — Мы каждый день сражаемся за свою жизнь в таких обстоятельствах, в которых не оказывался еще никто за всю историю человечества. И нам потребуется много времени, чтобы, как говорят англичане, уронить пенни (* понять все до конца, пословица).

Пол печально улыбнулся. — И что мы будем делать со своим знанием, даже если это все правда?

— Еще не знаю. — Она повернулась к Флоримель. — Ты спрашивала про собаку. Не один Орландо очень удивился своему симу в Иноземье. Ты помнишь, что сказал нам! Ксаббу?

— Что… что он думал о бабуинах… — начала Флоримель, потом замолчала, с ошарашенным выражением лица. — Он думал о бабуинах, из-за какой-то истории в племени или чего-то такого… но не собирался им быть.

— Точно. Но кто-то… что-то… выбрало для него эту внешность. Вы знаете, как бабуинов называли раньше?

Впечатленный, Пол кивнул. — Да. Европейские моряки называли их "обезьянами с собачьим лицом", верно?

— Да. Так что представьте себе Иного, запертого в темноте, молящегося и поющего в маленьком уголке свое собственного интеллекта, где он может укрыться от своих жестоких хозяев. Он помнит сказку, быть может самое яркое воспоминание с того времени, когда он был ближе всего к детству. Сказку о мальчике в темноте, напуганном и мучимом Дьяволом. И вот, пока его система защиты разбирается с грубыми физическими актами вторжения, он исследует мысли самой последней группы взломщиков и обнаруживает, что у одного из них в голове находится точно такой же образ, как и у него — возможно даже вид самоидентификации — четвероногое создание с головой как у собаки. Проверяя подсознание, он ощущает настоящую природу этого объекта, и, быть может, даже доброту и верность! Ксаббу.

Возможно он давно уже разработал этот план, но, возможно,!Ксаббу — или что-нибудь другое в нас — инициировали его мысли. Но с этого мгновения Другой больше не пытается уничтожить нас — или по меньшей мере детская часть его интеллекта, думающая и страдающая. Он пытается найти нас. Он пытается привести нас к себе. И он умоляет нас спасти его.

— Господи Иисусе. — Пол смутно осознавал, что уже несколько раз говорил это, но не мог удержаться. — Господи Иисусе. Так что эта гора…

— Быть может нейтральная территория? — предложила Флоримель.

— Возможно. Возможно, что место рядом с ней — если мы вправе использовать физические понятия по отношению к сети — собственное тайное место Иного, центр "себя". Если бы мы смогли остаться там, если бы Дред не вмешался, он бы поговорил с нами.

Пол застыл. — Значит Рени права. Она и остальные действительно в центре системы, да?

Мартина тяжело привалилась к стене. — Не знаю. Но если мы хотим попасть туда, мы должны найти другой путь, потому что Троя для нас закрыта.

— Мы чего-нибудь придумаем, — сказала Флоримель. — Великий боже, я никак не ожидала что буду так думать о твари, которая украла и искалечила мою Эйрин, но если твоя догадка верна, Мартина… о! Это ужасная мысль.

Мартина вздохнула. — Прежде чем подумать, надо как следует выспаться. Лично я разбита и полностью обессилена.

— Погоди. — Пол протянул руку и коснулся ее. Он чувствовал, как она дрожит от усталости. — Прости, последний вопрос. Ты что-то говорила о Нанди.

— Да, его встречал Орландо.

— Знаю. Я тоже. И я уверен, что ты права. Если кто-нибудь и может помочь нам с воротами, то только он.

— Но мы не знаем, где он, — сказала Флоримель.

— В последний раз Орландо и Фредерикс видели его в Египте.

— Тогда и нам надо туда. По меньшей мере теперь у нас есть цель. — Он нежно сжал предплечье Мартины. — Ты не заметила, было ли это одно из… возможных направлений? Когда искала Трою?

Она печально покачала головой. — Не было времени. Вот почему я приняла это место, когда поняла, что не могу найти Трою — это переход по умолчанию. — Он погладила его руку, потом отвернулась, ища пальцами место, где можно лечь и уснуть. — Мы поищем Египет в следующих воротах. — Она зевнула. — И ты прав, Пол — по меньшей мере теперь у нас есть что-то.

Она свернулась клубочком под своим ковром-одеялом, и Флоримель сделала то же самое. Пол повернулся к Т-четыре-Б.

— Хавьер? Ты не слишком много говорил.

Мальчик и сейчас не собирался ничего говорить. Он спал, и, похоже, уже давно.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Наследники утверждают, что Цунь не хотел Государственных Похорон

(изображение: Цунь на церемонии в Азиатской "Зоне Процветания")

ГОЛОС: Наследники Цунь Бяо, самого влиятельного азиатского магната, говорят, что государственные похороны, запланированные для бизнесмена, совершенно неуместны.

(изображение: племянница Цуня, Тунг, на пресс-конференции)

ЦУНЬ ТУНГ: "Он был очень скромным человеком, олицетворением Конфуцианских ценностей. Он бы не захотел, чтобы вокруг него поднялся такой шум, совсем нет."

(изображение: Цунь встречается с группой фермеров)

ГОЛОС: Некоторые обозреватели полагают, что теперь семья будет вести намного более скромный образ жизни, чем вел их патриарх, и им совсем не нравится, что государство собирается заставить их оплатить очень дорогостоящую церемонию похорон…

КАЛЛИОПА барабанила пальцами по столешнице. Все, она должна окончательно расстаться с кофеином и перейти на безуглеводную диету. Завтра. Или сразу после этого.

Любой звук из другой комнаты казался громче, чем был на самом деле. Так странно слышать, что в ее квартире есть кто-то еще! Мать Каллиопы ненавидела малейший шум в своем маленьком доме, боялась толпы и незнакомых мест. Стэн не был у нее много месяцев, главным образом потому, что они чертовски много виделись на работе: даже дружелюбные партнеры не хотят проводить друг с другом больше времени, чем должны.

Каллиопа уже решила нацедить себе стакан чего-нибудь такого, что уничтожает действие кофе — хотя сейчас она чувствовал себя настолько усталой, что какой-нибудь морфин просто уложит ее на пол — когда дверь ванны отворилась. Элизабет, муза-официантка, стояла, опираясь о дверной проем, и только желтое полотенце прикрывало ее татуированное нагое тело. В руке она держала еще одно полотенце, которым махнула Каллиопе. — Я возьму это для волос. Хорошо?

Детектив сержант Скоурос только кивнула. Прикрытое полотенцем видение опять исчезло в наполненной паром ванне. Мой бог, девчонка просто великолепна. Может быть и не топ-модель, но сильная и вся наполненная юностью и жизнью.

Неужели я тоже когда-то так выглядела? Неужели и я так сверкала, и только потому, что мне было столько лет? Или, наоборот, потому что мне не было столько лет?

Хватит, Каллиопа. Ты еще не так чертовски стара, просто ты чертовски много работаешь. И чертовски много ешь всякой дряни. Ищи жизнь, как всегда говорит Стэн. Ходи на аэробику. У тебя хорошие кости.

Когда Каллиопа была моложе и чувствовала себя совершенно некрасивой, мама всегда говорила, что у нее хорошие кости — весьма сомнительная ценность. Но тут у нее все вылетело из головы — Элизабет опять появилась из ванны, на этот раз с полотенцем вокруг головы, одетая в черный вышитый топик и пару черных гетр, исчерченных белыми сверкающими полосками.

— Они такие… — она махнула шелковыми трусиками. — Я хочу сказать, это жопорезы, но они намного удобнее этого дерьма из латекса.