«Как часто счастье оставляет…» Как часто счастье оставляет Лишь мертвый снимок нам в залог. Там миг один впечатлевает, Что излучаем долгий срок. И вот склонимся с мыслью тайной Уроки счастия вернуть… – Той фотографии случайной Теперь лишь разбираю суть. «От бедности сердечной принимаем…» От бедности сердечной принимаем Мы за любовь лишь скуку на губах. От беспредметной ревности не знаем Мы жалости — и заглушаем страх. Она не скрыла только восклицанья — И вот уже тебе злорадство льстит. Как блеклый занавес, воспоминанье Над бессердечною игрою шелестит… Не говори, что сможешь переправить. Смотри: окно синеет в пустоту. Как страшно – так беспомощно лукавить… О, пощади последнюю мечту! «Как хорошо бывает знать…» Алле Головиной Как хорошо бывает знать, Что нам дано воображенье, Чтоб целый мир в себе рождать – Самим себе на удивленье. И в этот мир входить, как в лес, Где всё, как в сказке, неизвестно, Где столько всяческих чудес, Что с непривычки прямо тесно. И в этой страшной тесноте – Все слаще – встреча вслед за встречей. Всё, всё земное… Но не те – Земли наскучившие речи. ……………………………… А после – снова пустота. (Где больше: в сердце или в мире?) И словно сразу прожита Жизнь целая – вот тут, в квартире. 13 апреля 38 ПОЭТУ Все те же мы. Нам целый мир чужбина, Отечество нам – Царское село. Пушкин Проходит молодость бесследно – И нитка крови на платке, И облик сумрачный и бледный, И грош последний в кошельке. А критик хлестко подсчитает Все обольщения и ложь: Всё то, чем горе нас прельщает, Чем ты на рыцаря похож. И все?.. Почти ценою жизни – Нет, не бессмертье и не рай, А то, что целый мир отчизна: Закрой глаза и выбирай. Ах, все просторы мировые – Не царскосельский стройный мир! Тебя земные всеблагие На роковой не звали пир. Ноябрь 1938 г. (28-го в Ските) «Страшна любовь, когда надежды нет…»
Страшна любовь, когда надежды нет, А всё яснее в глубине ночей, Что ничего не стоит целый свет В сравненьи с грустью дорогих очей. Еще страшней свободы пустота, Когда остыл губительный недуг, И не ревнует больше лучший друг, И больше не волнует красота. СЛЕЗА Алисе З. Одна тяжелая слеза На черную тетрадь упала, И ты, раскрыв свои глаза, Слезу мою поцеловала. Моей беспомощной мечты В ней жизнь мгновенно отразилась. И страшно верить мне, что ты Слезою этой отравилась. СУМЕРКИ Алисе З. Вещи к сумеркам ты уложила И, в усталости и тишине, Об отъезде словно позабыла, Словно стала близкою вдвойне. Будет в поезде темно и тесно. Но зачем об этом вспоминать? Может быть, еще не все известно, И всерьез теперь и начинать… Мы еще успеем волноваться, Тяжесть в сердце сразу забывать, — Даже пред тобою забываться И как в детстве ссоры затевать. Сгоряча ты, может быть, откроешь Тот источник горести своей, Что закружит как живой водою Нас с тобою до скончанья дней. Право, радости не больше было, Чем из зеркала улыбок — тех, Что в усталости ты скрыть забыла, Позабывши, кажется, про всех. НА ОКРАИНЕ Сегодня небо близкое, Как на краю земли. Вой двое с гимназисткою Мечтательно прошли. Моя задача трудная: Тебя не вспоминать. На улицу безлюдную Я вышел погулять. Погода ли удачная? Но все – как на подбор: И поэтичность дачная, И тихий разговор. И резкость театральная: Тут свет – там сразу тьма. И все – первоначальное, Ну хоть сойди с ума. Девичьи плечи — узкие. – Ах, первая любовь!.. А липы, словно русские, Уже волнуют кровь. 4 апреля 40 г. |
