II. КАК ВОДА НАЧАЛА ИГРАТЬ Вода хотела жить Она пошла к солнцу она вернулась рыдая Вода хотела жить Она пошла к деревьям те жгли она вернулась рыдая Они гнили она вернулась рыдая Вода хотела жить Она пошла к цветам те пожухли она вернулась рыдая Она хотела жить Пошла к утробе встретила кровь Вернулась рыдая Пошла к утробе встретила нож Вернулась рыдая Пошла к утробе встретила похоть испорченность Она вернулась рыдая хотела умереть Она пошла к времени вернулась сквозь дверь из камня Вернулась рыдая Пошла сквозь космос искать ничто Она вернулась рыдая хотела умереть Пока рыдания не закончились Совершенно измочаленная совершенно чистая Малокровка
О малокровка, скрывающаяся от гор в горах, Раненая звёздами и истекающая тенями, Поедающая целебную землю. О слабая кровь, мелкая бескостная мелкая бескожная, Пашущая скелетом коноплянки, Пожинающая ветер и обмолачивающая камни. О слабая кровь, барабанящая в коровий череп, Пляшущая на ножках мошкары С носом слона с хвостом крокодила. Выросшая столь мудрой выросшая столь грозной Сосущая заплесневелые сиськи смерти. Сядь мне на палец, спой мне на ухо, о малокровка. Другие стихи о Вороне Из "Трёх легенд" [1] II Камень спал Безмерно крепким сном. Камень спал, и корни дуба Казались снами глупых людоедов. Камень спал, хоть городская суматоха Охотилась за ним, и он не мог пошевелиться. Камень спал, хотя люди гремели Железом у его дверей. Камень спал, хотя небо пыталось Взломать его двери льдом. Хотя ветер, комар ненасытный, Всё кусал и кусал. Но время качало камень, пело ему колыбельную. Время его никому не отдаст. Внезапно камень распахнул глаза. Ворон щурился на мир. III Чернота проглотила солнце — Любила его, злорадствовала, ликовала, Закрывала ему глаза. Чернота захватила деревья — хоть и живые, Они возвышались во мраке Кладбищенскими статуями. Чернота захватила ручей — он бежал торопливо, Но весь чёрный, как кровь, Заключённая в сердце. Чернота захватила коньки крыш. Захватила дороги, холмы, Дно озёр, мошкару под листвой. Солнце засияло, чернота взорвалась словно шарик, И листья затрепетали, оказавшись В ужасном свете. Тени травинок глубоко впечатались В кожу Страшного суда Вселенной. Он пробирался Под скрещенными копьями росы Под схваткой крови и цветов У Ворона расширились зрачки Как герб на изодранном знамени Как зрачок Адама Выдернутого рукой за волосы из глины. Вороново перо Перо ворона кружится, падает Изморозь от солнца и хрупкие Галактические инкрустации Отбеливают его края Вьются над ним ветра Порожденья космических спор Радуясь и размножаясь Перо ворона продолжает падать Горы торчат и горбятся Поднимают головы и глядят С высоты позвоночника Реки высовываются из чешуи и Ползут к морю И дождь разошёлся И пятицветный леопард Рушится с дерева над рекой Жаба откалывается от гальки Носорог ломится из зарослей ежевики Бабочка крутится в вихре Мышь делает стойку, изумлённо глядя вокруг И люди обнимаются Лягушачьими лапками в домах И смотрят из окон на Пустоту, сквозь которую перо падает Проглотившей своего волшебника. Пир Ворона В вычислительном центре Ворон Склевал у оператора глаза И вытащил кишки, а закусив Печёночкой, сказал: "Ну, я доволен. Теперь всё это мусор. Я доволен, Что это не заполонило мир. Всё, что не нужно Господу, — моё." вернуться Первая из трёх "легенд" открывает вышедшую в 1970 году в издательстве Faber and Faber книгу "Ворон. Из жизни и песен Ворона" (Ted Hughes. Crow. From the Life and Songs of the Crow) и названа там "Две легенды" (цитирую по: Ted Hughes. Collected Poems. Faber and Faber, 2003, p.1253) — прим. перев. |
