Впрочем, на дальнейших своих концертах Высоцкий, насколько мне известно, подбирал репертуар политкорректнее.
Интересно, что старейшему ленинградскому коллекционеру Николаю Курчеву концерт в «Молекуле» (он сам туда не попал, хотя сохранил в своем архиве запись) запомнился совсем другим. Его почему-то поразила насквозь блатная песня про Нинку («Сегодня я с большой охотою распоряжусь своей субботою…»). А запомнилась она Николаю Федоровичу в связи с курьезным случаем.
В его архиве хранились записки легенды советской самодеятельной песни Александра Городницкого. Николай Федорович зачитал мне под диктофон один фрагмент:
– С Высоцким мы подружились и встречались неоднократно и в Ленинграде, и в Москве. Кстати, на первой же встрече у Жени Клячкина (еще один легендарный ленинградский автор-исполнитель. – Авт.) мы договорились встретиться назавтра, чтобы посидеть и попеть друг другу новые песни – в театре в воскресенье был выходной. Однако минут через пятнадцать Володя дозвонился до какой-то Нинки и назначил ей свидание на это же самое время. «Ребята, извините, – смущенно пояснил он, – никак не могу такой случай упустить!» И, махнув рукой, сокрушенно добавил: «Ну и дела же с этой Нинкою!..»
Не могу сказать, кто тут что сочинил – Николай Курчев или Александр Городницкий, – я в данном случае просто воспроизвожу фрагмент из своего разговора с Николаем Федоровичем. Впрочем, может, действительно все так и было?
Лично меня позабавило, что у столь опытного человека, как Курчев, сохранились о первом публичном ленинградском выступлении Высоцкого именно такие воспоминания.
Справка
Сведений о других внятно датированных апрелем 1965 года концертах у меня нет, за исключением концерта, прошедшего в 121-й школе на 2-м Муринском проспекте, о чем я напишу позже: этот концерт интересен тем, что некоторым его организаторам Высоцкий запомнился отнюдь не с лучшей стороны.
Кроме того, в составленном в конце 80-х годов поисковом списке присутствует упоминание о выступлении Высоцкого с коллегами из Театра на Таганке в лектории общества «Знание» на Литейном проспекте в апреле 1965 года. Я слышал об этом выступлении от участвовавшего в нем театрального критика Татьяны Ланиной, которой, будучи сотрудником Агентства журналистских расследований, я чуть-чуть посодействовал в работе над замечательной книгой про актера Павла Луспекаева.
Вообще, именно 10 апреля 1965 года Высоцкий впервые приехал в Ленинград в качестве актера Театра на Таганке – это были первые ленинградские гастроли театра. Тогда началась, если можно так выразиться, «официальная» ленинградская биография поэта: Высоцкий во время гастролей своего театра провел первые в Ленинграде концерты с относительно большим количеством зрителей.
Первый официоз
Слухи о запретах на творчество Высоцкого в Ленинграде сильно преувеличенны
18 января 1967 года. Первый концерт в клубе самодеятельной песни «Восток» (Дом культуры работников пищевой промышленности)
В доме 10 на улице Правды на протяжении многих лет располагался Дом культуры работников пищевой промышленности. С 1961 года и до сравнительно недавнего времени там находился клуб авторской песни «Восток», который заслуженно занимает весомое и очень интересное место в ленинградской биографии Владимира Высоцкого. Достаточно сказать, что клуб «Восток» стал первым в жизни поэта официальным учреждением, руководство которого пригласило Высоцкого выступить на большую аудиторию как автора и исполнителя собственных песен. И именно в «Востоке» была произведена первая официальная видеосъемка поющего Высоцкого, которую потом миллионы советских зрителей смогли увидеть по телевизору.
Разрешить – значит контролировать
50-е годы. Чуть подлечивший раны Великой Отечественной войны Советский Союз начал проявлять интерес к искусству уже несколько шире героической поэтики советского радио. В частности, в среде ленинградской интеллигенции стал модным туризм, в том числе горный – альпинизм. Эта мода полностью соответствовала направленной на здоровый образ жизни коммунистической пропаганде, однако в «бочке меда» образовалась «ложка дегтя»: у походных костров зародилось новое направление народного творчества – авторская песня.
На первый взгляд, для власти в этом не было ничего страшного. Ну поют себе люди, и пусть поют. Однако дальновидные руководители понимали: на фоне унылого господства хорового пения, патриотического пафоса и классической музыки авторская песня способна увлечь умы миллионов, и входящая в моду магнитофонная техника этому поспособствует. А песня – штука идеологически опасная, она может направить мысли людей не только на светлое будущее, но и на кое-какие аспекты реалистичного настоящего. Никто ж не знает, что придет в голову конкретному автору, – костров-то по стране было не сосчитать, особенно после разоблачения культа личности в конце 50-х – начале 60-х, что позже назовется началом «оттепели».
Я думаю, появление в Ленинграде клуба самодеятельной песни «Восток» – это гениальный ход местного партийного руководства, направленный на предупреждение возможных последствий идеологической диверсии, в которую в любой момент могла превратиться зарождавшаяся тогда авторская песня. И, кстати, за примерами вредоносности авторской песни даже в то время идти далеко было не нужно. К заместителю директора Дома культуры работников пищевой промышленности (на базе которого разворачивался клуб «Восток») по политико-просветительской работе Валентине Войнолович (она как член руководства Дома культуры занималась клубом) как-то прибыл инструктор из обкома. Он поделился полученными сведениями о каком-то перелете Александра Галича из одного провинциального города в Москву. Якобы в самолете Галич пел песни, которые иначе как антисоветской пропагандой назвать было невозможно (кстати, у любого, даже сегодняшнего, слушателя песен Галича сомнений нет: почти все его творчество – это чистая антисоветчина). Валентина Семеновна рассказала мне, что среагировала на рассказ инструктора с пониманием:
– Галича в «Востоке» никогда не было и не будет, – сказала она.
И сдержала свое слово.
Когда туристы поют у своих костров, а потом на кухнях городских квартир – это опасно, потому что не– подконтрольно (костров и кухонь много, за всеми не уследишь). А когда они собираются в Доме культуры, то все на виду, причем контроль над ними не обременителен для наблюдающих и не тягостен для наблюдаемых. Ведь авторы будут сами себя убеждать в ощущении «воздуха свободы»: дескать, им удалось добиться возможности встречаться и петь все, что захочется. Большинству тогда и голову не приходило, что эти «достижения» иллюзорны.
Все случилось в год космонавтики – 1961-й – когда Юрий Гагарин на космическом корабле «Восток» впервые вылетел в космос. Клуб назвали в честь корабля, но ничего другого космического в этом, бесспорно, уникальном для СССР заведении не было. Клуб начал функционировать под зорким оком партийной и комсомольской организаций, что совершенно не помешало возглавить его людям вполне творческим. Они стали приглашать в Ленинград всех мало-мальски интересных самодеятельных авторов. Таким образом, стихийное течение легализовалось и потеряло угрожающую сущность непредсказуемости. Авторская песня стала одним из разрешенных видов искусства. В определенных рамках, естественно.
Высоцкий на сцене «Востока». Фото Галины Лисютич из архива Аллы Левитан
Известный ленинградский коллекционер, стоявший у истоков организованного зарождения самодеятельной песни в Ленинграде, Николай Курчев рассказал мне о том, что первый в Ленинграде конкурс самодеятельной песни состоялся в 1965 году благодаря увлекавшемуся этим жанром активисту ленинградского горкома ВЛКСМ некоему Артуру Веселову. Никакой, в общем, самодеятельности – все под контролем руководства!
