У подъезда к ним подошел высокий сутулый юноша, Володя отошел с ним от Аллы на несколько шагов, и минуты три они о чем-то таинственно шептались. «Пойдем, он уже здесь», – сказал Володя Алле, и они двинулись вверх по темной лестнице.

Маленькая прихожая была завалена одеждой, сумками и обувью. В углу на тумбе стояла перевернутая мужская шляпа, Володя сунул туда «трешку» – за двоих, как сказал он встретившей их хозяйке квартиры. Войдя в комнату, Алла попала в атмосферу мужской комнаты студенческого общежития. Женщин там практически не было, дым дешевых сигарет щипал глаза и мешал дышать, несколько парней были с гитарами, один из них пел что-то блатное хриплым голосом, между песнями все наперебой о чем-то спорили, причем, не стесняясь, использовали ненормативную лексику.

В центре компании был парень с хриплым голосом, про которого Алла в тот момент успела подумать только одно: «Не Окуджава!» Блатные песни ей не нравились, манера исполнения «гонимого» московского певца тоже, тем более что ее внимание все время переключалось на царившую в комнате атмосферу.

А атмосфера была, по словам Аллы Константиновны, что надо – именно так мы сейчас представляем себе диссидентские тусовки того времени. Большинство молодых людей, находившихся в той квартире, периодически ее покидали – как шепотом объяснил Володя Алле, сменяли «часового» у дверей подъезда, чтобы вовремя увидеть «гэбэшную слежку». Телефон был выключен из розетки – чтобы не прослушивали. Расходились, видимо, тоже в лучших традициях конспирации – по одному и в разные стороны. Но этого Алла не видела – не выдержав атмосферы возбужденного напряжения, она попросила Володю проводить ее до метро.

Фамилию ничуть не заинтересовавшего ее московского певца Алла тогда так и не выяснила.

Потом с Володей они встречались только один раз.

– Я в нем разочаровалась, – призналась нам Алла Константиновна. – Через несколько дней после того «концерта» он позвонил мне и предложил прогуляться в Приморском парке Победы. Я согласилась. Во время прогулки Володя достал меня требованиями соблюдать строжайшую секретность в связи со всем, что было связано с обстоятельствами нашего знакомства. Еще он заставил меня выучить наизусть придуманную им историю о том, где я была в тот вечер, когда мы ходили слушать московского певца. Эту историю я должна была, по словам Володи, изложить на допросе в КГБ! А мне все это тогда казалось ребячеством. Я была далека от политики и блатных песен, я была глупой девочкой, любила цветы и комплименты!

На этом романтическое знакомство с интеллигентным очкариком Володей у Аллы закончилось. Она получила диплом инженера, устроилась работать в конструкторское бюро производственного объединения имени Свердлова, где благополучно вышла замуж за одного из своих коллег. С этим человеком она живет до сих пор, причем Алла Константиновна призналась мне, что ее муж очень ревнивый, а потому знает историю о «подпольном» концерте Высоцкого в несколько иной версии: вместо Володи, подошедшего к ней в вагоне метро, там фигурирует случайно встреченная школьная подруга.

Так что фамилию нашей собеседницы я не называю не случайно, что, впрочем, не имеет особого значения, – к сожалению, Алла Константиновна так и не смогла вспомнить адрес, по которому располагалась квартира, где проходил один из самых первых нелегальных концертов (можно ли это так назвать? Наверное, да, раз входивший в квартиру должен был сунуть в перевернутую шляпу полтора рубля) великого российского поэта. Координаты неудачливого ухажера у нее также не сохранились, поэтому теперь выяснить дополнительные подробности этого маленького фрагмента самой ранней ленинградской биографии Владимира Семеновича вряд ли возможно.

Зато атмосферу тех дней, понимание того, как это происходило, Алла Константиновна передала весьма колоритно – сказалось, видимо, обостренное восприятие напуганной девушки, готовой в тот момент подозревать своего случайного знакомого в самых худших намерениях, но решившей победить страх.

Интересно, правда, каким образом наша собеседница узнала про то, что присутствовала именно на концерте Высоцкого. Это случилось в декабре 1969 года, через полтора года после того, как семейная жизнь Аллы Константиновны приобрела стабильные очертания. Как-то раз на доске объявлений Дома культуры ЛПО Свердлова (где они с мужем работали) появилась афиша с сообщением о концерте актера Театра на Таганке Владимира Высоцкого. Конечно же, Алла Константиновна и ее муж не упустили возможность своими глазами увидеть в то время уже очень известного московского автора.

Когда Высоцкий вышел на сцену, наша героиня вспомнила романтическое знакомство в метро с интеллигентным очкариком и строго законспирированный концерт в квартире одного из домов на углу Московского проспекта и улицы Фрунзе пятилетней давности.

Про концерт Владимира Высоцкого в ДК ЛПО имени Свердлова у меня также сохранились весьма любопытные воспоминания людей, которые принимали участие в его организации. Но о них – чуть позже.

Эта глава частично опубликована в газете «Ваш тайный советник» («Высоцкий мог стать ленинградским актером», № 2 (33) от 21.01.2002).

Эта случайно сохранившаяся записка наглядно показывает сложности, с которыми мне приходилось сталкиваться при поисковой работе. Записку написала моя политеховская однокурсница Инга, дочь Аллы Константиновны, после того как я пытался расспросить ее папу про обстоятельства знакомства с Аллой Константиновной —чтобы более точно установить дату того странного домашнего концерта Высоцкого

Первый имеющий четкую дату ленинградский концерт Высоцкого на большую аудиторию произошел 20 апреля 1965 года в кафе «Молекула», располагавшемся на территории режимного НИИ высокомолекулярных соединений. Этот концерт имел одну особенность, кардинальным образом выделяющую его, пожалуй, из всех прочих выступлений Высоцкого в Ленинграде: он спел там совершенно неполиткорректную песню «Антисемиты». Я не слышал, чтобы Высоцкий еще хоть раз исполнял ее на широкую аудиторию.

Кстати, каким-либо негативным образом на развитии ленинградской биографии поэта эта столь шокирующая для тех времен откровенность не сказалось – он продолжал успешно выступать в нашем городе, чем дальше, тем чаще. И хоть запись концерта в «Молекуле» быстренько разошлась среди любителей авторской песни того времени, что не могло не попасть в поле зрения соответствующих органов, я все равно не слышал о том, чтобы в связи с этим у кого-то возникли хоть какие-то неприятности. Речь же идет о концерте в очень закрытом заведении, в то время находившемся под весьма серьезным контролем профильных органов, в чьи функции входило обеспечение обороноспособности государства. Достаточно сказать, что на это выступление пытались проникнуть активисты ленинградского клуба самодеятельной песни «Восток», но им это не удалось – пришлось довольствоваться копией сделанной на концерте аудиозаписи.