— Восемнадцать двадцать… Это значит шесть двадцать, — задумался Тацуо.
В шесть двадцать ещё не совсем темно. В посёлок они пришли в сумерках, так что время совпадает… Тацуо думал не только о багаже, но и о ехавших с ним в одном поезде людях, которые тоже пересаживались на каждой станция. Им было необходимо делать это. Словом, им было необходимо получить деревянный ящик, пока его не отгрузили на электростанцию.
— Господин помощник дежурного! — снова обратился Тацуо. — Среди пассажиров поезда в восемнадцать двадцать, того самого, который привёз деревянный ящик, должен был быть мужчина с мешком. Может быть, дежурный на контрольном выходе помнит его?
— А что за мешок?
— Вероятно, довольно набитый, но лёгкий. Такой, что можно нести одной рукой. Видимо, холщовый.
— Ну, не знаю. Попробуем спросить для верности.
Спросили дежурного на контрольном выходе, но оказалось, что он не помнит.
Тацуо поблагодарил железнодорожников и вышел на привокзальную площадь. Вышел и остановился. Ему пришло в голову: ведь прежде чем выгрузили багаж, на станции сошли люди. Наверно, понадобилось минут двадцать для того, чтобы отнести ящик из багажного отделения вагона в пункт выдачи.
Что делали они в течение этих двадцати минут? Внешне они должны были выглядеть как электрики — им ведь предстояло получить багаж, предназначенный для электростанции.
Внезапно Тацуо обратил внимание на закусочную, расположенную перед станцией. Ту самую закусочную, где он недавно ел собу.
Они прибыли в шесть двадцать вечера и, конечно, были голодны. У них было минут двадцать до получения ящика. Можно представить себе, чем занялись проголодавшиеся путники.
Тацуо сразу направился в сторону закусочной.
Через час Хакидзаки Тацуо ехал поездом, следовавшим до Мацумото. Достав записную книжку, он ещё раз проглядывал свои пометки. Записи были самые разные и о том, что слышал, и собственные умозаключения.
Вот рассказ старухи из закусочной:
«В какой день это произошло, не помню. Но точно, что дней за пять до происшествия с повешенным. Пришли трое мужчин, с виду рабочие, заказали каждый по две порции собы и стали быстро уплетать. Помню, что у них с собой был мешок. Грязный такой мешок из грубого холста. Чем-то он был наполнен и перевязан сверху верёвкой. Думаю, он был не тяжёлый, — мужчина вошёл в заведение, держа его одной рукой. Пока они ели собу, мешок лежал рядом. Выходя, мужчина снова взял его одной рукой».
Затем следовали отдельные пометки:
«Мешок — важно! Лёгкий. Можно нести одной рукой. Килограммов десять?
…В деревянном ящике — осколки фарфора. Вес — пятьдесят девять килограммов. Вес трупа. Видимость. Зачем — видимость? Это — вопрос. Для кого этот камуфляж?
…Уэдзаки Эцуко. В чём она приехала удостовериться? По своей воле? Или по чужой?
…Деревянный ящик отправили со станции Токицу. Это рядом со станцией Мидзунами. Что-то в этом соседстве есть. Ведь и Куроикэ Кэнкити, и Уэдзаки Эцуко явно были в Мидзунами.
…Деревянный ящик и люди в одном поезде.
…Фунэдзака Хидэаки — биография неясна. Кореец. О том, что он кореец, заявили политические противники. Какие основания для этого? Не высказал ли как-то сам Фунэдзака своё происхождение? Известно ли что-нибудь об этом?
…Связь: Фунэдзака Хидэаки — Куроикэ Кэнкити — Уэдзаки Эцуко.
…Место рождения Куроикэ Кэнкити — уезд Минамисаку в провинции Нагано. Труп адвоката Сэнума обнаружен в уезде Ниситикума той же провинции. Труп повешенного появился в уезде Китаадзуми, опять же в провинции Нагано. Мало того, Токицу и Мидзунами тоже расположены поблизости от провинции Нагано. Почему? Предположить несложно».
…Записи были сделаны кое-как, наспех, бессвязно. Но для самого Тацуо они были понятными и чёткими, как карта для полководца. Всё это складывалось для него в единую картину, определявшую сейчас положение дел.
Ясно, чей это труп. Но две недели назад этот человек был ещё жив. Несмотря на это, труп наполовину разложился. Экспертиза не оставляет сомнений, что смерть наступила четыре месяца назад. Непонятно. Как это может быть?
Возникла какая-то глухая стена. Тацуо провёл рукой по волосам. Поезд приближался к станции Мацумото. В домах за окном уже зажигались огни.
Тацуо отправился на поиски корпункта газеты, в которой работал Тамура. На перекрёстке оживлённых улиц он заметил вывеску. Навстречу ему вышел заведующий с растрёпанной шевелюрой.
— Не заходил к вам Тамура? — спросил Тацуо.
— А-а, вы — Хакидзаки-сан? — уточнил заведующий. — Тамура-сан приходил около полудня, связался с корпунктом в Кисо-Фукусима по телефону и отправился туда. Он предупредил, что вы можете прийти, и просил, если у вас есть дела, позвонить ему в корпункт.
Тацуо поблагодарил и спросил:
— Как вы думаете, он уже добрался туда?
Заведующий взглянул на часы, они у него были на толстом кожаном ремешке.
— Добрался. Да вы заходите, пожалуйста.
В комнате площадью шесть татами в углу стоял стол. Здесь царил страшный беспорядок. Заведующий поставил на стол телефон и по срочному тарифу вызвал Кисо-Фукусима.
— Пожалуйста, покороче, а то мне надо передавать по телефону статью, — предупредил заведующий Тацуо и принялся старательно писать что-то на клочке бумаги.
Он, видимо, был достаточно занят и даже не глядел в сторону Тацуо. Сняв с руки часы, газетчик положил их перед глазами.
Невольно Тацуо снова посмотрел на толстый кожаный ремешок. Чёрная кожа казалась негнущейся.
Кожа!.. Внезапная ассоциация пронзила сознание Тацуо. По широкому полю близ горной гряды Яцугатакэ двигается в густой траве повозка. На повозке несколько фарфоровых бочонков, обёрнутых в рогожку. Эта повозка двигается к расположенной в деревне кожевенной фабрике… Воспоминание возникло как сон.
Тацуо ощутил волнение. Но оно было ещё слишком туманным и абстрактным. И вот из-за этой пелены что-то проступает. Нет, скорее это похоже на то, как постепенно настраивается фокус.
Зазвонил телефон. Тацуо очнулся. Заведующий взял трубку, удостоверился, что звонит Тамура, и сразу передал трубку Тацуо.
— Алло, алло, — раздался голос Тамура.
— Ну, удалось тебе узнать что-то новенькое? — спросил Тацуо.
— Я ещё не добрался до станции Токицу. Но узнал много интересного. — Голос у Тамура был оживлённый. Тацуо как бы воочию представил себе физиономию Тамура. — Мне сообщили из корпункта в Исэ — Фунэдзака Хидэаки исчез. Он находился там всё время с конца апреля, но вот неделю назад уехал неизвестно куда.
— Исчез?
— Да. Проверили в Токио — оказалось, домой он тоже не возвращался. Сейчас все силы брошены на его поиски. Как полагают в корпункте Исэ, его, похоже, госпитализировали по поводу душевной
болезни.
— Душевной болезни? Какой?
— Подробно пока не знаю. Есть и ещё одно странное обстоятельство.
3
Телефонистка попыталась их прервать, и Тамура раздражённо закричал:
— Ещё одно странное обстоятельство заключается в том, что Фунэдзака Хидэаки в последние полмесяца стал покупать различные вещи.
— Различные вещи?
— Да. Игрушки, химикаты, драгоценности, посуду, пустые бутылки, детские бейсбольные шапочки.
— Подожди, подожди. Что это значит? — спросил Тацуо.
— Не знаю. Короче говоря, накупив без разбора эту нелепую кучу вещей, он принялся отправлять их домой в Токио и своим знакомым.
— Что бы это значило? — задумался Тацуо, продолжая прижимать к уху телефонную трубку.
— Всё это очень странно. Стали говорить: может, он не в своём уме? Корпункт в Исэ принялся проверять эту версию, и оказалось, что «дядя» действительно заработался.
— В самом деле? И что же, выяснилось, что это душевная болезнь? — спросил Тацуо, продолжая размышлять: «Фунэдзака Хидэаки сошёл с ума? Что-то здесь нечисто…»
— Да, это так. Об этом тоже сообщили из Исэ. К Фунэдзака Хидэаки явился кто-то, очевидно врач, осмотрел его и сразу же отправил куда-то на машине.
