Прошкин честно сказал, что не знает, а Субботский снова оторвался от вычислений и с надеждой воззрился на Корнева.

— Потому, дорогие товарищи, что не было этой ценности в особняке у фон Штерна. Должна была быть — но н-е-б-ы-л-о! — торжественно произнес Корнев, — И быть ее там не могло по одной простой и прозаической причине — мы ее оттуда забрали в числе предметов, изъятых при первичном осмотре. Она уже в Управлении! Мы ее прямо сейчас запросто найдем — без всяких дурацких рамок!

Субботский снова обиженно насупился, Прошкин с облегчением вздохнул, а Корнев продолжал:

— Ты, Николай, опись об изъятии имущества составлял — что там у нас числилось?

— Да всего два пункта — посуда для химических опытов, старинная — 13 предметов, и глобусы старинные — тоже 13 штук.

— И где все это добро?

— На склад сдали по акту — что бы кабинеты не захламлять…

— Дмитрий Прохорович? — тут же позвонил на склад Корнев, — Бери Вяткина, или еще кого и тащите ко мне в кабинет глобусы и все, что Вам Прошкин по акту сдавал… Да, прямо сейчас, ничего что пыльные!

Вооружившись терпением и осторожностью, все трое принялись простукивать, тереть, нажимать в разных местах, трясти, переворачивать и пытаться разобрать крепкие старинные глобусы. И уже через полтора часа гений царского ученого — индивидуалиста был побежден коллективными усилиями трех убежденных материалистов! Заскрипел и открылся словно шкатулка сперва один глобус — в его пыльном чреве мирно хранилось множество географических карт и несколько растрепанных записных книжек. А в следующем к торжеству Субботского обнаружился легендарный медальон — удивительно изящно плетеная из золотой проволоки несколько сплющенная сфера, подвешенная к толстой золотой же цепочке! Но самым удивительным открытием стало то, что под разрисованной деревянной скорлупкой одного из глобусов скрывалась еще одна — на этот раз увеличенная до полноценной сферы модель медальона, проволочки составлявшие ее опутывали уже настоящую карту мира… Теперь работы у Субботского было невпроворот — Корнев облегченно вздохнул, разрешил ему остаться в кабинете что бы не таскать многочисленные инструменты с тяжеленными глобусами и атласами туда — сюда. Описание находок Алексей должен был изложить в форме отчета. К двери, учитывая большую ценность всего, что за ней находилось, были приставлены два вооруженных сотрудника управления. А сам Корнев, взяв Прошкина под локоток, пошел вдохнуть свежего воздуха. И, едва ни оказались за забором своего ведомства, спросил:

— Как ты, Прошкин, думаешь — можно ли считать служебную командировку от нашего Н. до Туркменской ССР дальним странствием?

— Можно, наверное… — прозвучало как-то не уверенно. Прошкин действительно сомневался — ведь в Туркмении не было упомянутого в пророчествах Феофана моря, путь за которое рекомендовался Баеву как средство лучшее средство для достижения продолжительной жизни.

— Наверное? Ты, точно Николай, переутомился, — вздохнул тоже устало Корнев, — Никаких «наверное»! Сегодня же по отчету Субботского рапорт настрочу, что бы экспедицию в это ущелье, будь оно трижды неладное, снарядили. И Баева в нее включили! Хватит ему в Н. отсиживаться! У меня уже никакого здоровья нет на эту всю историю! Да и работать ведь некогда — война на пороге — а мы как всегда! Вместо того, что бы готовится серьезно, работу мобилизационную проводить — в казаки-разбойники играем — клады ищем! И завтра же подам — лично Станиславу Трафимовичу.

— Станислав Трофимович к нам приезжает? — едва скрывая ужас, тихо спросил Прошкин. До войны еще не скоро, а вот к визиту республиканского начальства Управление точно что не готово. Да и чем заканчиваются внезапные визиты Станислава Трофимовича для ревизуемых лиц тоже не секрет…

— Да нет, — успокаивающе махнул рукой Корнев Меня как раз на завтра телефонограммой на расширенный партхозактив вызвали. Так что ты — Прошкин, уж соберись. За старшего остаешься. И не поленись — сходи, проверь, как там ребята наши Змея этого в больнице стерегут. Что бы он поскорее живым и здоровым отсюда убрался! Да, ну и за ним самим присмотри — что бы он, как оклемается, телеграмм не слал, писем не писал и по телефонам не раззванивал… Я же по инстанциям доложил, что у него острая форма болезни Боткина! Все о его же благополучии беспокоюсь…

Прошкин высоко ценил интеллект Корнева и доверял выводам своего начальника. Поэтому он почти бежал домой, сгорая от нетерпеливого желания распотрошить кофемолку! Ведь в действительности, несколько предметов из дома фон Штерна так и не попали в Управление. Конечно, в турке ничегошеньки не было кроме деревянной ручки, в джутовом мешочке находились только кофейные зерна, а вот в кофемолке… В громоздкой, тяжелой кофемолке могло быть спрятано что угодно!

Конечно же, сабли были только предлогом — это, просто, два самых обыденных и безликих предмета из той богатой коллекции холодного оружия, которой располагал Баев. Наверняка, коварный Саша, перерыв дом фон Штерна вдоль и поперек, оглядев валявшиеся на складе глобусы, пришел к выводу, что некоторые вещицы из дедулиного наследия могли задержаться у профессионально любознательного Прошкина или энтузиаста — кладоискателя Субботского — вот и прибежал с к ним с визитом! Даже трезво оценивающему собственный мыслительный потенциал Прошкину, было понятно — ни затейливо плетенный медальон, ни карта клада Баева совершенно не интересовали — по той простой причине, что он прекрасно знал где зарыт этот самый клад — там, где живут змеи… И даже амнезия ему не страшна — для того, что бы разыскать сокровище Саше достаточно посмотреть на извивающуюся как горная тропка надпись на собственном предплечье…

Прошкин вертел и ощупывал кофемолку около получаса, наконец, измучавшись, принес отвертку, плоскогубцы, зубило и за 5 минут превратил сложную конструкцию в горку блестящих обломков. Зато в результате он стал обладателем приза — нескольких пожелтевших листочков высококачественной толстой бумаги с водяными знаками — один с заверенной нотариусом выпиской из метрической книги, а второй — с выпиской из реестровой книги посольства России, подтвержденной главой российской миссии в Тегеране. Второй документ подтверждал факт бракосочетания российской подданной, урожденной княжны Анастасии Александровны Гатчиной и генерал-адъютанта, светлейшего князя, эмира Бухары Сейид Абд ал-Ахад Бахадур-Хана, имевший место на территории посольства в апреле 1907 года. А первый документ свидетельствовал о рождении у четы 10 ноября 1911 года сына. Мальчика звали Мухаммад Мир-Абдаллах — Хан. Оба документа были выданы для предоставления в посольство Франции, с целью оформления выездной визы российской поданной, вдовы генерал — адъютанта С. А. Бахадур-Хана, Анастасии Александровны Бахадур — Хан с сыном Александром — Мухамадом, летом 1914 года. Да, действительно, мальчик был крещен в возрасте полутора лет, под именем Александра, в церкви Преображения Господня в семейном имении Гатчиных (об этом имелась отдельная выписка из церковной книги, тоже заверенная приватным нотариусом). Должно быть, какие-то чрезвычайные обстоятельства, связанные с империалистической войной воспрепятствовали семейству почтенной вдовы попасть во Францию.

Нет ничего страшнее обладания чужими секретами! Первым порывом Прошкина было без промедления сжечь бумаги, он даже вытащил зажигалку, но щелкнув, посмотрел на огонек, отказался от этой шальной мысли, и прикурив, в который раз тягостно вздохнул.

Стоило ему прикрыть глаза, как к документам в его руках тут же тянулись языки адского пламени. Смердя и источая слизь, указывали на него волосатыми замшелыми пальцами всякие мошиархи и ересиархи. Их безжалостные подручные в черных средневековых капюшонах втаскивали беззащитного Прошкина в бесконечно темные ледяные подвалы, сдирали с него живьем кожу, возили раскошенным железом по обнаженным нервам, магическим дуновением обращали в муку все его кости, завязав белым платком глаза, опускали его то в кипящую воду, то обливали раскаленным рафинированным маслом… и все для того только, что бы узнать, где же скрыты пресловутые документы? Жестокосердые мучители совершенно не верили ни в то, что Прошкин документов в глаза не видел, ни в то, что он их видел и сжег. Они продолжали терзать его тело острыми щипцами требуя оригиналов! Ни помощи, но совета ждать было неоткуда…