— Тогда как же ты сумел?.. — Она догадалась. — Билли, не так ли?

Закери виновато понурил голову:

— Угу. Боюсь, его я тоже обманул, чтобы он проникся ко мне симпатией. В свою защиту могу добавить, что он и сам хотел привести дом в приличный вид, а ты не позволяла. Так что я вроде как оказал ему услугу.

— Хм… Ладно. Что‑нибудь еще?

— Вряд ли. Ах да, есть еще одна штука. Мне сложно об этом говорить, да и момент неподходящий.

— Признавайся, — сказала Линн голосом, не терпящим возражений.

— Я предупреждаю тебя…

— Немедленно!

— С момента нашей первой встречи я… м‑м… Меня посещали нечестивые мысли.

Девушке пришлось прикрыть ладонью рот, чтобы не рассмеяться.

— Нечестивые мысли?

Сделав смущенное лицо, и для вида робко помявшись на месте, Зак прошептал страшным голосом:

— Ну, кое‑какие фантазии.

Вспомнив собственные непристойные мысли и сны о Закери, Линн с любопытством спросила:

— Что за фантазии?

Он окинул ее взглядом.

— Очень сексуальные. Как правило, ты была в них обнаженной. Ты хотела, чтобы я касался тебя, целовал тебя всю — от макушки до… до пальчиков ног.

Девушка облизнула внезапно пересохшие губы:

— И где это обычно происходило?

— Где угодно. В океане. В машине. Под душем. Даже на заднем крыльце. Хочешь, чтобы я показал тебе?

Он, ждал ответа затаив дыхание.

— Поднимемся наверх, — сказала она.

Они прошли в ванную. Там Линн открыла маленький шкафчик над раковиной и что‑то достала.

— Надеюсь, ты знаешь, что это?

Тот лукаво усмехнулся.

— Я не пьяна, ложь больше не стоит между нами, препятствия устранены, тест пройден, и мы можем безбоязненно заняться тем… чем собирались?

Его улыбка стала еще шире.

Как только его шорты упали на пол, она сразу перестала смеяться. Он был таким прекрасным и загорелым, с крепким прессом. И он был очень возбужден.

Закери сделал к ней шаг и порывисто прижал к себе.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, малышка. Не так, как на пляже, а гораздо лучше.

Он сел на краешек ее кровати и обнял стоявшую лицом к нему девушку. Затем снял с нее одежду, нежно гладя прохладными ладонями ее разгоряченную кожу.

Линн медленно опустилась на колени.

Зак застонал, почувствовав ее язык там, где сладко ныло и тянуло.

Девушка лукаво посмотрела снизу вверх:

— Расскажи мне о своих фантазиях. Если они окажутся интересными, я попробую воплотить их в жизнь.

— О Господи, Линн! Ты уже это делаешь, — простонал Зак, сжав зубы.

— Слишком просто. Я хочу, чтобы ты рассказывал мне, пока я это делаю. Удастся ли тебе сосредоточиться? Если ты замолчишь, я перестану.

— О'кей, только учти, у меня отличный самоконтроль, — решил подыграть Зак.

— Вот и проверим.

— Ты помнишь, как делала мне искусственное дыхание на заднем дворе?

— Угу, — мурлыкнула девушка, проводя пальчиком по его животу.

— И я… о, Линн, прошу, не останавливайся… так вот, я представлял, что это не помогло… — ее язык коснулся внутренней стороны его бедра, — и тогда ты села на меня сверху и стала меня ласкать… а когда и это не сработало, ты расстегнула мне шорты… — У Зака шумело в голове, а все тело, казалось, превратилось в комок нервных окончаний. — Ты привела меня в чувство, сделав то же, что и сейчас… О, девочка моя, я…

В голове, словно что‑то взорвалось, и где‑то внизу стало на миг нестерпимо горячо и сладко. Зак содрогнулся всем телом.

Затем он протянул руку к Линн. Но она мягко толкнула его на кровать.

— Я должна сравнять счет, — сказала она и прижалась щекой там, где только что были ее влажные пальцы.

Зак резко перевернул девушку на спину. Он гладил и целовал ее грудь, брал в рот кончики ее пальцев и чуть посасывал их. Потом спустился ниже и довел ее почти до разрядки, но остановился и резко, толчком, вошел в нее. Они прижимались друг к другу словно безумные, и ее стоны сливались с его хриплым дыханием.

Никогда прежде Линн даже не представляла, что может быть такое слияние тел. Зак был внутри ее, снаружи, везде. А кровь оглушительно билась в голове, и что‑то тягучее стало расти и распространяться внизу и внутри, пульсируя, словно гигантский осьминог, а затем вдруг дернулось и разлетелось на мириады брызг. Ощущение было таким сильным, что Линн вскрикнула и расплакалась, прижимаясь к мужчине.

В этот раз они достигли пика вместе, и странное ощущение всеобъемлющего счастья нахлынуло на девушку. Даже в самых смелых мечтах Линн не могла представить, что будет так хорошо.

Она сама не заметила, как уснула, а когда открыла глаза, в окна било яркое полуденное солнце.

— С добрым утром, детка, — шепнул ей Зак, наклоняясь к самому уху. — Ты улыбалась во сне.

— М‑м… — мурлыкнула Линн, потягиваясь, — это потому, что мне снился чудесный сон. И знаешь, про кого? Про Эрнеста Хемингуэя! — Она заметила, как Зак шутливо нахмурил брови. — Оказалось, что он вовсе не старик, а привлекательный молодой мужчина, только переодетый.

— Ты, наверное, страшно разозлилась. — Он смотрел на нее, хитро улыбаясь.

— Еще бы! Да я была в ярости! Но ему удалось переубедить меня, и я решила простить его… О, Зак, ты возбуждаешь меня…

Тот бросил на нее многообещающий взгляд и провел языком по ее шее, затем легким движением губ коснулся груди.

— Простить? За все?

Линн потянулась к нему и поцеловала.

— Да, за все. Наверное, я поступила очень опрометчиво, но ни о чем не жалею. Почему так, Зак?

— Наверное, я знаю, в чем причина. Все очень просто: так было суждено. Ты только посмотри, сколько всего случилось с нами за последнее время. Судьба столкнула нас гораздо раньше, чем мы встретились, и с каждым днем она вела нас друг к другу. Сопротивляться было бесполезно. Подозреваю, что твой дедушка приложил свою руку.

Девушка засмеялась и обняла его:

— В этом объяснении что‑то есть.

— Конечно, есть, — с гордостью произнес Закери. — Во всем, что сейчас происходит, есть что‑то необычное.

Я всю жизнь знал, как должна выглядеть женщина моей мечты, но не встречал никого, хоть немного похожего на идеал. А теперь представь, каково было мое удивление, когда я вошел в твой офис и сразу узнал тебя. Мне даже не требовалось ближе знакомиться с тобой, потому что я уже знал, какая ты. Это было так странно — словно я выдумал встречу.

Он, повернулся к молчавшей Линн. Ее глаза блестели от слез.

— Ты плачешь?

— Это… так трогательно — то, что ты сказал сейчас. Никто никогда не говорил обо мне таких удивительных вещей.

— Тем лучше для меня, — улыбнулся Зак. — Но позволь мне закончить. Мне кажется, я люблю тебя.

Она охнула и прикрыла рот ладонью:

— Я… думаю, я тоже люблю тебя, Э.З. Раш, каким бы странным мне это ни казалось.

Зак прижал ее к себе и откинулся вместе с ней на кровать. На этот раз он целовал ее совсем иначе — нежно и бережно, как величайшую драгоценность.

— А что, если мы оба ошибаемся? Что, если мы только думаем, что это любовь? Ведь никто из нас ни разу не любил, так откуда нам может быть известно, что это за чувство?

— Это надо как‑то проверить. Например, еще один тест.

— Мне кажется, я неплохо справляюсь с тестами, ты не находишь? — самодовольно ухмыльнулся Зак. — Что ты задумала на сей раз?

Линн размышляла, рассматривая потолок и чуть шевеля губами.

— Если ты прав и это действительно судьба, а мы, по‑настоящему любим друг друга, то должен быть чудесный конец истории, этакий хеппи‑энд, понимаешь?

Зак не знал, к чему Линн клонит, но был заинтригован до крайности.

— Ты хочешь сказать, что в результате должно быть что‑то вроде «они жили счастливо до конца дней своих»? В чем состоит твой тест?

— О Господи, ну как ты не догадываешься?! — Линн возбужденно замахала руками. — Если твое имя будет оправдано, а репутация восстановлена, значит, это судьба.

Взгляд Зака стал напряженным.

— А если?..