― Прости меня, Ника!
― Прекрати! ― оборвала она его. ― Рано сдаваться!
Егор устыдился своей слабости.
― Я не за себя переживаю…
― Я поняла.
Ника повернула голову к Степке.
― Развязать узел можешь? ― спросила она свистящим шепотом.
Степка пошевелил ладонями за колонной и отрицательно покачал головой.
― Попытайся ослабить веревку, ― велела Ника все так же тихо. ― Повози по колонне!
Степка послушно попытался. Охнул и прикусил губу.
― Ясно, ― пробормотала Ника.
И окинула пространство нетерпеливым взглядом, словно пытаясь сообразить, чем может им помочь.
Роман с Полиной возились возле неплотно пригнанного камня слева от двери, который Егор хорошо помнил. Он еще сам удивился, почему этот камень так сильно отстает от стены…
― На себя! ― говорила Полина, задыхаясь от усилия. ― Резко!
― Понял я, понял! ― нетерпеливо отвечал Роман. ― Дай, возьмусь хорошенько!
Полина отступила в сторону. Роман двумя руками ухватился за края каменного квадрата. Присел в позе штангиста, крепкие мускулы на его спине затрещали…
― Двигается! ― крикнула Полина звонко. Эхо мячиком отскочило от одной стене к другой.
― Еще немного!
― Не могу, ― прохрипел Ромка.
Ника бросила попытки ослабить свою веревку, впилась в происходящее цепким взглядом.
― Не могу!
― Можешь!
Полина вцепилась в край камня тонкими детскими ручками.
― Ну! Ну! Поддается! Еще чуть-чуть!
Раздался длинный протяжный скрежет. Каменная плита с частью рисунка выехала из стены, а огромная каменная дверь неожиданно бесшумно провалилась в пол.
Ромка с Полиной опрокинулись на спину. Минуту они лежали, тяжело дыша. Потом Полина вскочила, крикнула:
― Сделали!
Ромка завозился на полу. Присел, помотал головой, как бык.
Обернулся на пленников, хвастливо спросил:
― Видали?
― Я первая! ― заторопилась Полина.
Она рванула к открывшемуся входу, но голос Романа жестко велел:
― Стой!
Она нехотя остановилась.
― Первым пойду я, ― сказал Ромка. Оглянулся на Егора и добавил: ― Я теперь всегда буду первым.
Подумал и сказал:
― Потерпите немного. Я вам покажу, что там, внутри. Это единственное, что я могу для вас сделать.
Пошел к открывшемуся проходу. Затормозил на пороге, громко проинформировал пленников:
― Ступеньки вниз. Много ступенек, конца не видно.
И велел:
― Поля, возьми фонарь.
Полина метнулась к Егору. Подхватила два фонаря, лежавших возле него, побежала назад, даже не взглянув на пленников.
Для нее они уже перестали существовать.
Передала Ромке один фонарь, попросила дрожащим голосом:
― Давай скорей!
Ромка усмехнулся. Бросил на Егора еще один взгляд и шагнул в темноту провала. Полина шла за ним.
― Ну? ― хрипло спросил Степка. ― Что делать будем, мои дорогие?
― Есть предложения? ― спросил Егор.
― Пока никаких.
― Вот и у ме…
Тут Егор замолчал. Потому что ему в ладонь ткнулось что-то холодное и мокрое.
«Похоже на собачий нос», ― автоматически отметил мозг.
А Егор радостно вскрикнул:
― Тюбик!
Тюбик не ответил. Он беспокойно елозил на месте, пытаясь перехватить острыми зубами край веревки, связавшей руки Егора.
― Тюбик! ― восторженно повторила Ника. ― Умница моя!
И даже Степка не удержался:
― Спрятался! Вот умница!
Тюбик не обращал на восторги двуногих никакого внимания. Его зубы быстро, но осторожно вгрызались в веревку.
― Прости меня, ― вполголоса сказал Егор. ― Сам я себя никогда не прощу, а ты прости…
Он видел только круглый мохнатый зад пса и две задние лапки, топчущиеся на месте. Ответить ему Тюбик не пожелал.
― Тюбик, миленький, скорей! ― умоляла Ника.
― Не нежничай со мной! ― вторил Егор. ― Не бойся поранить!
Тюбик, не отвечая, топтался на месте. И вдруг ладони Егора упали вниз, на пол, у основания колонны.
Он подтащил руки к своим глазам, недоверчиво осмотрел их.
― Не может быть! ― сказал Егор.
― Пошевеливайся! ― кратко велел ему Тюбик.
И Степка откликнулся яростным шепотом:
― Потом изумляться будешь, мать твою!.. Нику освободи!
― Как? ― глупо спросил Егор, пытаясь пошевелить онемевшими пальцами. ― Я не смогу развязать…
― Ножик у меня в кармане! ― застонал Степка. ― Двигайся ты, придурок! Они же скоро вернутся!
Егор торопливо поднялся на ноги. В купол головы ударил неразорвавшийся снаряд, он пошатнулся, но устоял.
Подошел к Степке, упал на колени и вытащил у него из кармана складной нож с превосходным острым лезвием. С трудом открыл его, перепилил веревку, не разбирая, кого она связывает. Васька выдернул руки, быстро растер онемевшие кисти. И пока Егор усердно пилил веревку, удерживающие руки Степки, Васька на пару с Тюбиком успели освободить Нику.
Они стояли, растирали кисти рук, к которым вместе с болью возвращалась чувствительность, и смотрели друг на друга.
― Что дальше? ― спросил Степка.
― Лампы потушите! ― сказал Тюбик. Он вел себя странно: все время то отбегал в коридор, то возвращался обратно.
― Почему? ― удивился Егор.
Степка втянул в себя воздух.
― А ведь он прав, ― сказал он зловеще. ― Ничего не чувствуете?
Ника шумно вздохнула. И вдруг побледнела.
― Метан! ― сказала она.
Только сейчас Егор понял, что едкий сладковатый запах уже давно раздражает ему обоняние!
― Метан, ― повторил он упавшим голосом.
И все одновременно посмотрели на две керосиновые лампы, висевшие высоко на стенах.
― Надо осторожно, ― сказала Ника дрогнувшим голосом. ― Чтобы с собой тучу не поднять… Метан тяжелее воздуха, он внизу стелется…
― Встанешь мне на плечи, ― сказал Степка. ― Васька, а тебя Егор поднимет. Только осторожно! Достаточно малейшей оплошности!
Он испуганно умолк. Васька, уже давно утративший свое красноречие, кивнул головой. Егор подошел к стене, расписанной яркими фресками, опустился на колени.
«Господи! ― мелькнуло в мозгу. ― Помоги!»
И сам удивился. Раньше он никогда не обращался за поддержкой к столь эфемерному помощнику.
― Становись, ― сказал он Ваське. ― Только осторожно! Не делай резких движений! Метан тяжелее воздуха, он по полу плавает…
― Слышал уже, ― пробурчал Васька.
Глубоко вздохнул и поставил босую ногу на плечо Егора. Когда он успел разуться?
Минуту Васька сосредоточенно искал точку опоры. Егор вытянул руки вверх, слабо пощелкал ожившими пальцами.
Васька ухватился за его руки. Поставил правую ногу на плечо, немного побалансировал и подтянул левую. Егор почувствовал, что Васька сидит на корточках.
― Выпрямляйся, ― велел он сквозь зубы. ― Времени мало!
― Знаю, ― ответил Васька.
И начал медленно подниматься.
― Стоишь?
― Стою.
Егор поставил одну ногу на ступню. Так он стал похож на коленопреклоненного рыцаря, принимающего посвящение. Только на плечах у него балансировал двенадцатилетний мальчишка, и мальчишка этот был довольно тяжелым.
Егор начал медленно выпрямляться. Колени задрожали от непривычной нагрузки, но выдержали и не подломились.
― Стоп! ― сказал Васька.
Егор замер на месте. Васькины ступни больно надавили на плечевую мышцу, словно он поднялся на цыпочки, и вдруг неяркий керосиновый свет над головой погас.
― Не прыгай! ― поспешно сказал Егор.
― Знаю, ― пробурчал Васька.
Опустились так же медленно. И когда Васькина нога коснулась пола, вторая лампа, горевшая на противоположной стене, ярко вспыхнула и погасла.
Темнота заключила их в плотные непроницаемые объятия.
― Слава богу, ― тихо сказал Егор и вытер мокрый лоб.
― Фонари возле колонны, ― напомнил Степка откуда-то издали.
― Помню.
― Осторожней с фонарями! ― напомнил голос Ники. ― Даже электричество может быть опасным! Включайте их повыше над полом!
Они пошли назад, к тому месту, где были привязаны. Пространство оказалось настолько освоенным, что дорогу они нашли без труда, даже в полной и непроглядной тьме. Фонарей осталось только два, остальные забрали Ромка с Полиной.
