«Кстати, почему их так долго нет?» ― подумал Егор.
И не успел он додумать до конца, как услышал звук, от которого почему-то зашевелились волосы на голове.
Это был тихий короткий стон.
Вспыхнул фонарь в руках Ники. Зашарил в непроглядной темноте, отбросил прочь трон из слоновой кости с безголовым скелетом, увешанным золотом. Достал до темного прохода на месте каменной глыбы, провалившейся вниз. И из этого прохода вдруг выпала тонкая белая рука.
Упала на пол и осталась лежать неподвижно.
●●●
Минуту они молчали, потрясенные открывшимся зрелищем. Рука лежала, не двигаясь, словно была уже неживой.
― Полина! ― позвала Ника дрожащим голосом.
Эхо взметнуло имя к потолку, насмешливо переиначивая его на все лады:
― Лина!.. Ина!.. На!..
Другого ответа они не получили.
Степка откашлялся и неуверенно сказал:
― Заманивают…
― Точно! ― подхватил Васька. ― Поняли, что мы освободились, вот и подманивают к себе поближе…
― Да ты на пол посмотри, ― оборвала его Ника.
― А что?
― Внимательно посмотри! Не видишь?
Они уставились на ослепительно яркую иглу света. У земляного пола, возле неподвижной, словно сломанной, белой руки, клубились едва заметные пергаментные облака. Они росли, поднимались выше, тянули прозрачные дымные щупальца к еще живой добыче…
― Метан! ― сказал Егор хрипло.
― Они отравились, ― коротко сказала Ника. ― Стойте здесь.
― Ты куда? ― вскрикнул Егор, но было поздно.
Ника сунула ему фонарь в руку, велела:
― Выше держи!
И быстро пошла к провалу, темневшему в стене. Дошла, и вдруг отшатнулась в сторону. Егор поднял луч фонаря чуть выше.
Из провала огромными клубами выходили ядовитые газовые испарения. Они множились, как вражеская армия, обволакивали погребальный зал смертельной ватной пеленой…
― Ника! ― тревожно окликнул Егор. ― Вернись! Им уже не помочь!
Она не ответила. Отвернулась в сторону, поглубже вдохнула воздух, еще не отравленный ядовитым газом.
― Вы где? ― взвыл Тюбик откуда-то из глубины коридора. ― Я уже здесь дышать не могу!
― Беги! ― крикнул Егор. ― Спасайся!
Он погасил фонарь и побежал за Никой. Следом, не раздумывая, двинулся Степка.
― Уходите, ― сказал Егор сквозь зубы, чувствуя, как ядовитые испарения проникают в легкие.
― Только вместе, ― ответил Степка тоже сквозь зубы.
Егор схватил Нику за руку. Его глаза немного привыкли к темноте, и он увидел, что она пытается вытащить Полину из глубины провала в стене.
― Она мертва! ― сказал Егор. ― Уходим!
Метановая лапа прорвалась в гортань, цепкими пальцами обхватила ее изнутри. Егор сжал зубы и крепче стиснул ладонь Ники.
Ника не ответила. Вырвала руку, присела на корточки, попыталась поднять неожиданно тяжелое тело девушки.
― Брось! ― коротко велел Степка, выдыхая воздух.
Она не ответила. Только тихо застонала от напряжения.
«Не бросит!» ― понял Егор, холодея от злобы.
Отодвинул ее в сторону, велел:
― Я сам!
Воздух в легких заканчивался, а вздохнуть его возле этой дыры в стене было невозможно. Прав был Тюбик, ох, как прав! Эта дорога вела прямиком в метановый ад, из которого нет пути назад. Кто виноват? Их предупредили: «Боги смотрят на тебя. Храни достоинство».
Если бы не Ромка с Полиной, то на этих ступеньках сейчас лежали бы тела Егора со Степкой. Двух обезумевших от жадности дураков.
Егор вытянул из провала тело девушки, поднял ее на руки, передал Степке.
И, не говоря ни слова, ринулся вглубь метановой тучи, шедшей из черного прохода. Споткнулся на ступеньке, чуть не упал. Выдохнул остатки воздуха из легких. Глаза рвались на части от обильных отравленных слез.
Егор нащупал Ромкино тело, лежавшее недалеко от входа. Схватил вялую жилистую руку, потащил одноклассника к выходу. Там его уже дожидался Васька; схватил вторую руку то ли умирающего, то ли уже умершего мужчины, и они с удвоенной силой поволокли тяжелое тело к выходу из погребального зала.
На полпути Егор выпустил руку одноклассника, побежал вперед. Легкие рвались от напряжения, и не вздохнуть он уже не мог. Даже если вместо воздуха его ждала отравленная ядовитая туча.
Но воздух наверху еще был, хотя метановые испарения быстро заполняли зал. Егор сделал несколько торопливых вдохов, как пловец, вынырнувший с большой глубины. Вернулся назад, подхватил Ромкину руку, велел:
― Беги! Я сам справлюсь!
― Нет, ― ответил Васька упрямо.
Егора охватила злоба, смешанная с невольным уважением.
― Спасай Тюбика! ― попросил он. ― Ему хуже всех. Метан-то по полу стелется. Мы еще можем дышать, а он уже нет…
Васька мгновенно испарился.
Егор двумя руками ухватился за руки Ромки и поволок его прочь из этого ада. Конечно, нужно было бы поднять тело одноклассника повыше…
― Я не смогу, ― сказал он вслух, словно извиняясь. ― Сил нет. Потерпи.
Ромка не ответил.
Темнота коридора показалась им не такой непроглядной. Егор различил, как впереди мчится Васька, прижимая к себе Тюбика; маленького, храброго Тюбика, не желавшего спасаться в одиночку.
Следом широкими торопливыми шагами несся Степка с телом Полины на руках. Ника суетилась рядом, забегала то справа, то слева, пыталась помочь…
Глупая!
Они могли погибнуть! Все! Спасая этих двоих несостоявшихся убийц!
И замыкал торопливое отступление Егор. Вернее, не Егор, а Ромка, которого одноклассник бесцеремонно волочил за руки прямо по грязной земле. Глаза Ромки были закрыты, губы плотно сжаты.
Дышит, нет? Не поймешь…
Из-за поворота выплыл первый всадник, презрительно повернутый спиной к незваным гостям. Они миновали его, и тут же на смену явился второй. В зловещем молчании они провожали взглядом пустых провалившихся глазниц маленькую группку смертных, которым удалось уйти живыми.
Степка словно почувствовал запах мыслей мертвых воинов. Затормозил возле последнего всадника, выкрикнул, задрав голову вверх, к надменному черепу над потолком:
― Что?! Взяли?!
Воин не ответил. Челюсти ощерены в злобном оскале, в руке бронзовый меч, над головой истлевший войлочный убор с тусклыми желтыми звездочками. Золото… Плевать!
Жизнь дороже! Теперь он это твердо знает!
Егор рванулся вперед с удвоенной энергией.
― Еще немного! ― крикнул он хрипло. ― Скоро выход!
― Дойдем, ― ответил Степка сквозь плотно сжатые зубы. Воздух вырвался из его груди с хрипом, словно из старых потрепанных мехов.
― Вижу просвет! ― донесся из-за поворота ликующий Васькин голос. ― Скорее! Догоняйте!
― Быстро вниз, сынок! ― крикнул Степка. Его лицо было совершенно мокрым. ― Хватайте Тюбика, и вниз!
Но Васька, конечно, их не послушался.
Он дожидался друзей в маленькой пещерке, скрытой за густым кустарником. Сначала в ход, проделанный в стене, вломилась Ника, схватила за руки Полину, вытянула ее из черного коридора смерти. Следом вылез Степка, помог вытащить тело Ромки. И последним наружу шагнул Егор.
Теперь они едва помещались на небольшом пятачке.
― Возьми, Васька.
Егор расстегнул детский рюкзак. Быстро приладил его на Ваську, велел:
― Спускайтесь вместе с Тюбиком.
― А вы? ― начал Васька, но Степка оборвал его яростным криком:
― Делай, что говорят! Не видишь, стоять негде?!
Ника подхватила Тюбика, сунула его в рюкзак. Сняла с куста веревочную петлю, передала ее Ваське. Предупредила:
― Она мокрая. Там дождь идет.
Это был не просто дождь. В мире живых грохотала безудержная летняя гроза. Ливневые потоки заливали землю кипящим водопадом, молния озаряла вакханалию бесшумными всполохами.
И, как ни странно, весь этот кавардак успокаивал души, чуть не оставшиеся там, в мире тишины, неподвижности и затхлого запаха гниения.
Васька одной рукой ухватил веревку, другой устроил Тюбика поудобней.
― Не задерживайтесь, ― сказал он.
И Егор увидел недоумевающие глаза пса, сверкнувшие из черных колечек на морде. А потом глаза скользнули вниз, в темноту, размытую ливнем.
