Он подошел к двери и спросил:

― Что там? Сокровищница?

― Не знаю, ― сказала Ника, словно через силу. Она вдруг стала неразговорчивой.

― Да ладно, не знаешь! Все ты знаешь! Ну, скажи: сокровищница, да?

― Возможно, ― ответила Ника сухо.

― Нужно открыть.

Степка нетерпеливо зашарил по каменной глыбе.

― Здоровая, блин, ― бормотал он. ― Не поймешь, где ручка…

― Пап, не надо, ― попросил Васька дрожащим голосом.

― Уйди! ― прикрикнул Степка и отшвырнул Ваську в сторону. Васька отлетел на несколько шагов и упал на пол. Ника бросилась к нему, помогла подняться. Обняла за шею, и они застыли на месте, глядя на обезумевших мужчин.

― Егорша! ― хрипло позвал Степка. ― Иди, помоги мне!

Егор словно ждал этого последнего толчка. Услышав зов, он торопливо сорвался с места и устремился на помощь другу. Проходя мимо Васьки с Никой, Егор бросил на нее виноватый взгляд, пробормотал:

― Мы только посмотрим, что там…

Она не ответила.

Егор уже почти достиг двери, когда на его пути встал Тюбик.

― Помнишь, что ты мне обещал? ― спросил он Егора.

Егор на мгновение удивился. Ему казалось, что пес от потрясения утратил способность говорить.

― Что я тебе обещал? ― спросил он нетерпеливо. Закрытая дверь манила его, притягивала, как магнит.

― Ты обещал сделать так, как я скажу, ― напомнил Тюбик.

― Когда это? ― покривил душой Егор.

― Егор! ― нетерпеливо повторил Степка. ― Ты долго еще?!

― Не открывай! ― сказал Тюбик, глядя Егору прямо в глаза. ― Там опасность!

― Какая? ― спросил Егор для очистки совести.

― Не знаю, ― признался Тюбик.

― Да в чем дело?! ― взревел Степан. ― Ты долго со своим псом цацкаться будешь?!

― Не знаешь, тогда молчи, ― ответил Егор и ногой отодвинул Тюбика в сторону.

― Здесь должен быть механизм, ― бормотал Степка, ползая вдоль стены. ― Не может быть, чтоб такую дверь вручную закрывали… Ищи, Егорша, ищи! Мы миллионеры! Какое там! Мы миллиардеры! Все, что пожелаем ― все наше!

Егор яростно сопел, шаря руками по стене вокруг двери. Пот заливал глаза, и он стряхивал его грязными ладонями. Яркие картинки плавали перед глазами, оживали, сменяли друг друга…

Не достанется ему заказ от мэрии. Хрен с ним! Он теперь может купить весь этот исторический центр! Он может купить любой исторический центр! Кто сказал, что не все продается?! Тот, у кого не было настоящих денег!

― Ищи, Егорша, ― бормотал Степка, не переставая. ― А вы что стоите?! ― прикрикнул он, обернувшись. ― А ну, помогайте!

Но Ники и Васьки на месте уже не было.

― Где они? ― спросил Степка удивленно.

― Неважно, ― ответил Егор, ожесточенно надавливая на каменные плиты в стене. ― Откроем дверь, сами спасибо скажут.

― И не го…

Тут Степка умолк. А Егор с удивлением увидел, как из темноты выдвинулась рука с носовым платком, смоченная в какой-то жидкости, и ловко прижала его к Степкиному носу. Степкины глаза закатились, тело обмякло, и он плавно опустился на пол.

― Что за… ― начал Егор, но договорить тоже не успел.

Оказывается, жидкость пахла нарциссами. Это Егор успел отметить автоматически, до того, как платок, прижатый к его собственному носу, отправил его в долгий нокаут.

●●●

То, что нокаут был долгим, Егор понял еще в беспамятстве. За это время он успел прийти в себя, осознать, что им овладело безумие, и раскаяться в нем.

Перед его закрытыми глазами чередой прошли страшные картинки: вот Васька, отброшенный отцом в сторону, пытается подняться с пола. Вот Тюбик, которого Егор ногой отпихивает с дороги. А на закуску он увидел глаза Ники. Увидел так близко, что даже испугался. Она смотрела на него с ужасом и отвращением. Такого взгляда Егор в своей жизни никогда не видел.

― Прости, ― сказал он вслух. ― Я больше так не буду.

Глаза открылись, нащупали контур человеческой головы напротив.

― Я был скотиной, ― повторил Егор, уверенный, что перед ним Ника. ― Я больше никогда так не сделаю.

― Не сделаешь, ― согласился голос, оказавшийся мужским. Только это был не Степка. ― Никогда не сделаешь, это верно.

Егор раскрыл глаза так широко, как мог. Этого не могло быть, но напротив него сидел Роман! И смотрел на школьного приятеля со странным выражением, в котором перемешивалось любопытство, сочувствие и торжество.

― Ромка? ― прошептал Егор.

Одноклассник помахал ему ладонью.

― Привет! ― сказал он насмешливо.

Егор сделал попытку ответить тем же, но рука не повиновалась. Он дернулся еще раз. Запястья отозвались ноющей болью.

Егор обернулся назад и обнаружил, что сидит на полу возле одной из колонн входа. Его руки были отведены за колонну и крепко перетянуты веревкой. С другой стороны на полу сидела Ника. Ей связанные руки находились в том же положении.

Егор быстро взглянул налево. Степка с Васькой были привязаны ко второй колонне тем же нехитрым макаром.

― Ника! ― позвал Егор через плечо.

Она шевельнулась. Ее пальцы коснулись его ладоней.

― Ты в порядке? ― спросил Егор.

― Да, ― ответила она тихо.

Егор посмотрел на Степку с Васькой. Оба в сознании, слава богу. Похоже, их одурманили каким-то слабым наркотиком.

― Что это значит? ― спросил Егор с бешенством.

И тут же поперхнулся. Из-за спины Романа выдвинулось новое лицо: немой подросток с пробивающимися усиками, которого они видели накануне! Только сейчас это лицо утратило выражение придурковатости и забитости. На Егора смотрели взрослые, холодные, умные глаза.

― Очнулись? ― спросил подросток женским голосом.

― Очнулись, ― подтвердил Ромка.

Подросток засмеялся. Поднес руку с обломанными грязными ногтями к верхней губе и принялся отдирать усики. Отдирать их было, видимо, больно, потому что подросток морщился. Но, в конце концов, справился с задачей, погладил покрасневшую кожу над верхней губой с просил у Егора:

― Все сняла?

Егор опешил. Это было сказано таким обычным будничным тоном, словно обращалась переодетая девица не к связанному человеку, сидевшему на полу в древней погребальной камере, а к соседу по лестничной клетке!

Девица подождала ответа, не дождалась и сказала Ромке:

― Еще не соображает…

― Да нет, ― ответил Ромка, не сводящий глаз с Егора. ― Соображает. Только не решил, как себя вести. Правда, Егор?

Егор промолчал. Он, действительно, мучительно обдумывал, что делать в сложившейся ситуации, и не мог найти ответ.

Ромка поднялся на ноги. Только сейчас Егор понял, что погребальный зал освещен тусклым светом двух керосиновых ламп. Они висели высоко над полом в специальных приспособлениях, сделанных для факелов.

― Еле достал, ― объяснил Ромка, проследив за изумленным взглядом Егора. ― Полина влезла мне на плечи и воткнула лампы в эти крючья. А что? Эффектная картинка, правда?

Егор обвел взглядом торжественно-мрачный зал, стены которого были украшены потрясающими фресками.

Эффектно, ничего не попишешь…

Колеблющейся мрачный свет керосиновых ламп высветил тронное возвышение, возле которого две с половиной тысячи лет назад была посажена мертвая невольница. Ее голова покоилась у ступней безголового владыки, сидевшего на троне. Две погребальные маски лежали рядом с женским черепом. Рассыпанные драгоценности были аккуратно собраны в большую сияющую горку.

― Эффектно? ― повторил Ромка.

Егор прокашлялся.

― Эффектно, ― подтвердил он против воли.

Ромка обвел зал гордым взглядом собственника. Подошла Полина, неотличимая от подростка, сказала вполголоса:

― Там еще одна дверь.

― Открывается? ― поинтересовался Ромка.

Полина пожала плечами.

― Тяжелая очень. Либо замурована намертво, либо есть какой-то механизм.

― Ты уверена? ― недоверчиво спросил Ромка. ― Механизм, которому два с половиной тысячелетия? Он давным-давно должен проржаветь!

Полина засмеялась.

― Ты просто не в курсе, ― сказала она снисходительно. ― Самые надежные механизмы в истории человечества как раз такого возраста. Древние делали очень простую и очень надежную автоматику. Так что если там есть механизм, то он не мог проржаветь.