Он засмеялся.
― Нет, я в прошлой жизни точно был лошадью! Кстати, о лошадях, ― спохватился Степка. ― Слушай, ты скажи Нике, чтоб она верхом ездила только в брюках. В шортах не надо.
― Степка! ― изумился Егор. ― Ты стал моралистом?
― Да при чем тут это! ― в сердцах отмел Степка. ― Нашел тоже морально слабого! Дело в другом. Понимаешь, лошадиный пот очень едкий. Может вызвать кожное раздражение. Мы-то с Васькой мужики, у нас кожа дубленая, и то иногда бывает…
Степка помолчал и завершил с некоторым трудом.
― А у нее кожа нежная. Непривычная…
Подумал и сурово добавил:
― Скажи.
― Неудобно мне, ― запаниковал Егор.
― Мне тем более.
― Слушай, а пусть ей Васька скажет! ― осенило Егора. ― Они же дружбаны ― не разлей вода!
― Точно! ― воодушевился Степка. ― Ему и поручим!
― Где она сейчас?
― На конюшне. Они с Васькой отбывают штрафные работы. Только он, видишь, отлынивает…
Степка открыл дверь и сердито крикнул:
― Васька! А ну марш со двора! Ты почему Нику одну оставил?!
― Иду, ― ответил Васька, забирая мяч из пасти Тюбика. ― Ну, ты и ловок! ― восхищенно сказал он псу. Тюбик расцвел.
Синдбад опустил лукавую морду и слегка толкнул пса в загривок. Движение было легким, почти незаметным, но бедный Тюбик уткнулся носом в клумбу, фыркнул и отскочил в сторону.
А хитрюга-Синдбад с выражением довольства на длинной морде неторопливо потрусил к конюшне. Следом за ним отправился Васька.
― Ты позавтракай, ― сказал Степка и шагнул через порог.
― А вы?
Степка добродушно ухмыльнулся.
― Да мы скоро обедать будем! Тоже мне, спящая красавица…
И, посмеиваясь, пошел на конюшню.
А Егор пошел на кухню.
Разговор с Никой состоялся сразу после завтрака. Серьезный разговор.
Егор нашел ее в деннике Лангета. Ника тщательно полировала гладкий лошадиный бок деревянной скребницей.
― Ты мой красавец, ― приговаривала она ласково. ― Ты моя умница!
Лангет помахивал хвостом, вытягивал шею и лениво отфыркивался. Кокетничал. Егор остановился напротив него, провел рукой по белой отметине на лбу коня. Лангет посмотрел на него кроткими темными глазами и негромко стукнул копытом о деревянный пол. Поздоровался, значит.
Ника оторвалась от своего занятия, выглянула из-за лошадиного крупа.
― Ой! А я вас не услышала!
― Доброе утро, ― сказал Егор.
― Скорее, добрый день.
В ее голосе Егору почудился скрытый упрек.
― Сам не понимаю, почему я столько сплю, ― сказал он виновато. ― В городе просыпаюсь ни свет ни заря.
― Свежий воздух, ― ответила Ника лаконично и снова принялась полировать Лангета.
Некоторое время Егор молча наблюдал за ее четкими уверенными движениями. Правду Степка сказал: ловкая девочка. Не успела с лошадьми познакомиться, а уже освоила правильный уход. Есть же такие люди, у которых любое дело в руках спорится!
Егор откашлялся.
― Я смотрю, вам здесь нравится, ― начал он беседу.
― Очень, ― подтвердила Ника. ― Очень нравится. И Степан нравится, и Васька… Место чудное, про лошадей и говорить нечего…
Она погладила шею Лангета.
Неожиданно Егор почувствовал себя обделенным. Все ей нравятся, кроме него. А на него, человека, который ее сюда привез и обеспечил массу приятных впечатлений, ноль внимания!
Нет в мире справедливости.
― Вы не забыли, зачем мы сюда приехали? ― спросил он сухо.
Ника оторвалась от своего занятия.
― Забыла, ― ответила она виновато.
― Я вижу…
― Простите, Егор, ― покаялась Ника. ― Виновата. Действительно, устроила себе римские каникулы… Нужно делом заниматься.
Она отложила скребницу в сторону, на деревянную перегородку и деловито спросила:
― Когда поедем на место?
― Ну, не знаю, ― ответил Егор. ― Я думаю, нам нужно ехать вечером, чтобы поменьше народу видело наши перемещения.
― А Степан? ― спросила Ника. ― Он знает?
Она не договорила.
― Я ему ничего не сообщал, ― ответил Егор.
Ника вздохнула.
― Не одобряете? ― поинтересовался Егор.
― Не знаю. Мне кажется, скрытничать с ним и Васькой как-то некрасиво. Они к нам со всей душой, а мы…
Ника пожала плечами.
― Вы же сами говорили: чем меньше людей будет знать о нашей затее, тем лучше, ― начал Егор.
― Говорила, ― не стала спорить Ника. ― Но Степан с Васькой не первые встречные. Я бы им все рассказала. По-моему, они способны удержать язык за зубами.
― Как хотите, ― сухо ответил Егор.
― Надо им все рассказать, ― повторила Ника. ― Иначе я буду себя неловко чувствовать.
― Сами расскажите или как? ― поинтересовался Егор с некоторой горечью. Ему нравилось думать, что у них с Никой есть общая тайна. Одна на двоих. Теперь у него забирают и это маленькое удовольствие.
― Давайте я расскажу, ― предложила Ника.
― Хорошо, ― ответил Егор сквозь зубы и развернулся к ней спиной.
― Подождите, Егор!
Он глянул через плечо.
― Я так и не поняла: какой план действий?
― Посоветуйтесь со Степаном и Васькой, ― ответил Егор, не сдержав гнева. ― А потом поставите меня в известность, что вы решили. Ладно?
Она не ответила. Стояла перед ним, глаза изумленно распахнуты… Черт, ну почему он на нее «запал»?! Что в ней такого особенного? Кроме отвратительного характера, конечно…
Настроение было безнадежно испорчено. Егор наплевал на приличия и ушел на реку. Сидел на берегу, обозревал бесконечное движение воды, смаковал свои обиды.
Обида была так велика, что он не явился домой до самого вечера. Кому он там нужен? Степка без него прекрасно обойдется, у него есть любимые лошади… У Ники есть верный дружбан Васька, она отсутствия Егора тоже не заметит… Про Ваську и говорить нечего!
Егор немного послонялся по пустым станичным улицам. Нашел небольшой магазинчик, который в советское время назывался «сельпо», купил батон хлеба, кусок колбасы и бутылку теплого пива. Оприходовал паек на том же осточертевшем берегу реки неопределенного пола, которую древние греки называли «Танаис». Упивался ощущением собственной ненужности.
Интересно, что сейчас делают домашние? Ужинают, небось… А о нем даже не вспоминают.
И не надо!
― Ну и черт с вами! ― сказал он вслух.
Допил пиво, по привычке поискал глазами мусорную урну, разумеется, не нашел. Разозлился еще сильней и швырнул бутылку в речные заросли.
Ему в плечо ткнулось что-то теплое. Егор быстро обернулся.
― С ума сошел? ― укорил Тюбик. ― А если кто-нибудь поранится осколками?
― Она не разбилась, ― хмуро ответил Егор, смущенный тем, что его поймали на месте преступления.
― Может разбиться, ― не отставал Тюбик. ― Подними.
― Оставь меня в покое! ― повысил голос Егор.
Но Тюбик не обиделся. Уселся рядом и неторопливо начал вправлять приятелю мозги:
― Во-первых, не ори. Я перед тобой ни в чем не провинился.
― Извини, ― пробормотал Егор.
― Извиняю. Во-вторых, хватит дуться на весь свет. Чего ты от всех прячешься?
― А кому я нужен? ― огрызнулся Егор.
― Во-первых, за тебя беспокоится Степан. Ты ушел восемь часов назад и никого не предупредил, что уходишь надолго. Во-вторых, за тебя беспокоится Ника…
Егор навострил уши.
― Врешь, ― сказал он недоверчиво.
― Выбирай выражения, ― холодно посоветовал Тюбик.
Егор промолчал. Извиняться второй раз не стал. Хотя стоило это сделать.
― Они со Степаном уже ездили тебя разыскивать. Исколесили станицу, у холмов побывали… Степан, между прочим, даже лошадей забросил из-за тебя.
― Большая честь! ― ядовито пробормотал Егор.
― Да, ― подтвердил Тюбик. ― Большая. Я не представляю, что он может забросить лощадей из-за кого-то еще. Кроме Васьки, конечно…
Тюбик сделал паузу.
― Ну, а кроме них есть еще кое-кто, кому ты небезразличен.
― Интересно, кто же это? ― недоверчиво спросил Егор. Насмешливо фыркнул и договорил: ― Только не заливай, что Васька без меня жить не может!
