— Не спальня, а проходной двор! Убирайся отсюда! — огонь в камине загорел ярче и злее.

— Вообще-то я пришел по просьбе твоей матери. Она просила спуститься в малую гостиную. Что-то на счет нового персонала. А ты Олив, что тут забыла? Опять про любовь спрашиваешь? Узнала чего? Давай, колись!

— Ничего я не узнала! И не смотри на меня так. Не удивительно, что у тебя девушки постоянной нет.

— Сейчас и сестры не будет, — улыбка, ничего хорошего не предвещающая вновь появилась. Парень начал медленно, словно к жертве, подходить к сестре. А та времени не теряла и, пустив брату град в лицо, ловко проскочила у него под рукой. Но до двери добежать не усела — хищник догнал свою жертву. А я, под смех и визг, наконец, оделась.

— Заканчивайте свои пляски или переместите их куда-нибудь вне моей комнаты, — попросила-приказала я, меня «вежливо» пропустили вперед. Маму я нашла в гостиной за беседой с поварихой.

— Миледи, — женщина приветственно мне кивнула и вышла.

— Ты хотела поговорить? — я села напротив маркизы.

— Да. Энни сказала мне, что ты разрешила её матери и брату перевестись в наше поместье. Это так?

— Да. Конюх уже не справляется со своими обязанностями. Думаю, что помощник ему не помешает. А для его мамы мы что-нибудь да найдем. Рабочие руки всегда нужны. Хоть в саду, хоть на кухне.

— Хорошо. Письмо напишешь сама. Вряд ли его без фамильного герба пропустят через границу. И пожалуйста, впредь предупреждай меня о своих решениях. Эй! Не уходи, когда с тобой разговаривают! — чуть-чуть я не дотянулась до двери, — И кто тебя такую непослушную в жены возьмет?

— Кому надо, тот и возьмет! — я еле сдержалась, чтобы не показать язык.

— Ох, чувствую не видать мне тогда внуков, — с сарказмом.

Итак, по приказу матушки я пошла писать письмо, а потом дрыхла до самого ужина. Пока пунктуальная горничная меня не разбудила. С трудом выползла из кровати и, стуча зубами от холода, поплелась в ванную. Умывание меня приободрило, и озноб практически прошел. За время водных процедур Энн разложила на моей кровати вечерний наряд, который представлял собой кофейного цвета платье, узорчатые колготы, шарф, естественно и балетки. Я с огромной радостью влезла в теплую одежку и уселась за трюмо. Энни сил не пожалела и меня, кстати, тоже, но в итоге я получила вполне сносную косу, которая тянулась от левого уха понизу и спускалась на правое плечо. Макияж я горничной не доверила и сама накрасила глаза тенями всех оттенков коричневого и черной тушью. Уже бегом я спустилась в большой зал. Все (мама, Ронни, Данте и Оливия) уже сидели. Вежливо извинившись, я присела на свое место рядом с Ронни и напротив Данте. Справа от меня, во главе стола сидела мама, а слева по диагонали — Снежинка.

— Итак. Когда все собрались, — укор в мою сторону от мамы, — я хочу поблагодарить вас за то, что вы присутствуете сегодня с нами, — прочую чепуху из той же серии я пропустила. Мама спец говорить много и не по существу, — В общем, С Новым Годом!

Мы закрепили тост бокалом вина и приступили к трапезе. Даже в одиночку повариха Бертина состряпала волшебный ужин. После курицы с гарниром шел десерт. Это были дольки мандаринов, кусочки банана, шоколадная стружка и миндаль, щедро смешанные со сливками. На время я даже забыла о вражде с Данте и вела светскую беседу о том, да о сем. Но, как говориться: «Ничто не вечно».

— Арти, а вы с Данте уже подумывали о будущем? — я подавилась уже полюбившимся десертом и гневно уставилась на мать, — А что? — она развела руками, — Мы с Ронни подумали, что вы отличная партия друг для друга.

— Только в качестве соседей на кладбище. Потому, что либо мы друг друга поубиваем, либо нас свяжут и заткнут рты кляпами.

— Не иронизируй, не все ещё потеряно.

— А оно мне надо? Да и Сэфи думаю мало удовольствия со мной общаться. Так? — я повернулась к Ледяному Принцу.

— По-моему, твоя мама права. Ещё не все потеряно.

— Подлиза, — я не сдержалась и показала магу язык.

— Юная леди, не кривляйся за столом! — голос матушки был суров, но глаза смеялись. Впрочем, как и у Ронни. Отец Данте самый открытый и простодушный человек, которого я знаю. Взгляд его всегда с огоньком, прическа никогда не бывает уложена, но эта его неаккуратность придает мужчине особый шарм. Наши увлечения во многом совпадают. Например, мы всегда рады позлить маркизу Вольскую. Ещё мы оба просто обожаем книги. В особняке графа Сериенте собрана самая большая библиотека во всем Рейно, кроме, конечно, Национальной Столичной Библиотеки. Пару раз, когда мы с матушкой гостили у магов, я до самой ночи просидела в «Святилище».

Итак, вернемся к Новому Году. Тему на счет наших с Данте отношений мы благополучно замяли. И я молилась, чтобы так оно и осталось. Но мама вдруг вспомнила еще одну душещипательную тему.

— Ах! — она прикрыла рот ладошкой, — Совсем забыла! Завтра же герцог Калибрийский должен приехать!

— А он-то тут зачем?! — я от удивления чуть не выпустила из рук вилку.

— Помнишь, — с извиняющейся улыбкой, — два года назад он приезжал свататься? Мы тогда так невзрачно ему намекнули, что ты еще юна для замужества. В этот раз он приезжает с той же целью. Но ты не думай, что я этого хочу! — поспешила успокоить матушка. А я медленно зверела, — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Например, что у тебя уже есть жених, — мельком взглянула на Данте и снова на меня, ожидая видимо бурных восхищений её великолепному решению. Но соглашаться с ней я не спешила.

— То есть, либо герцог, либо Данте? Почему не Вивьен? Он мне тоже мозг плавит, — внешне старалась быть спокойной, но уже чувствовала, как нагревается воздух.

— А почему бы нам не посмотреть какой-нибудь фильм? — встрял Ронни, поспешивший снять напряжение.

И мы пошли в наш домашний кинотеатр. Сообщаю: кинотеатр, как и все общие комнаты, расположен на третьем этаже. Там же и спортивный зал, библиотека, зимний сад и все такое прочее. Четвертый этаж — служебный. Здесь личные комнаты рабочего персонала, прачечная, кладовая. На втором этаже жилые комнаты. А на первом самые большие помещения: большая зала, малая гостиная, кухня и, с отдельной дверью, гараж.

Кино мама выбрала самое новогоднее — «Рождественская история». К моему сожалению, я фильм уже смотрела, но кто ж мне уйти даст? Усадили меня в самом центре, справа от Данте и слева от Оливии. Ронни с мамой ворковали где-то справа сзади. А я то и дело думала, как бы мне быстрее уйти отсюда. Но вдохновение не приходило и я, смерившись, таки почти досмотрела фильм до конца. Сон меня одолел быстрее, чем ушел третий призрак Рождества, и я, придерживаясь правила «Не поворачиваться к врагу спиной», свернулась калачиком в кресле спиной к снежной магичке. Потом, когда сон все больше меня одолел, я невольно уткнулась мордашкой в руку Данте. Да так и заснула. И даже не сразу поняла, что руки, бережно несущие меня, мне вовсе не приснились.

Проснулась я далеко за полдень в своей комнате. Компанию мне составил Игнис. Под аккомпанемент мурчания животинки мне удалось ещё несколько минут понежится в теплой кроватке. Дверь тихо, почти без скрипа отворилась, впуская Данте. Маг присел в кресло возле камина и взял с полки рамку с фотографией. На ней был изображен мужчина, с черными волосами, черными, густыми бровями и блестящими зелеными глазами, которые так и лучились радостью. Черты лица были ровные и немного грубые, как, впрочем, у большинства мужчин. На руках человек держал девочку пяти лет. В красном летнем платьице и красной шляпке поверх густых, темных волос. Цвет глаз особенно привлекал внимание. На свету (а стояли мужчина с ребенком именно нефритового цвета. Но при определенном освещении черные точки зрачков окружал аквамариновый ореол. Оба, и отец и дочь, на фото были безумно счастливы.

— Ты все ещё думаешь, что он не бросал вас? — спокойный, шелестящий голос Ледяного Принца нарушил тишину. В его голосе не было привычной насмешки. Казалось, маг полностью погружен в свои мысли. Мне не было смысла и дальше притворяться спящей, так что я просто ответила: