Излучая удовольствие, Пол ответил:

— Именно потому, что он такой важный. Одна мелочь, которую он допустил, заставила меня заподозрить его. Эд всегда говорил, что начальник не должен выходить из-за своего стола. А когда я спросил, был ли у Морриса счет, Эд пошел посмотреть сам. Мне это показалось неестественным. Вероятно, он хотел убедиться, что никаких следов его счета не осталось. — Пол вздохнул. — Лучше бы ты не готовила тушеное мясо, Мод, ты же знаешь, что я не в силах от него отказаться. А мне не следовало набрасываться на тот последний ломоть пирога. Как и в случае с Эдом Джонсом, именно мелочи всегда подводят самых больших преступников и обжор.

Сидя в скромной, маленькой спальне истсайдской квартиры Флоры, Филип Девайс тихонько вздохнул, потрясенный ощущением полного счастья. Мужчине в сорок три года, рассудительно сказал он себе, не годится чувствовать себя свободным, как ветер, и молодым, как Пат Бун. Но факт остается фактом, он чувствовал себя великолепно. Бессмысленно было это отрицать.

Конечно, не последнюю роль здесь играла Флора — чудесная, молодая, полная энтузиазма, красивая Флора. Кто бы мог подумать, что она так отчаянно увлечется мужчиной среднего возраста? Хотя Филип и не представлял себя стареющим, лысым мужчиной с большим животом, но особых иллюзий относительно своей внешности не имел. Да в конце концов в сорок три года сногсшибательная красота и неуместна. Но все же Флору что-то пленило в нем.

Дело было не во Флоре. Он и раньше проводил с ней вечера, когда его жена думала, что он задержался на работе или уехал из города, и никогда не чувствовал себя таким свободным и счастливым.

Он улыбнулся. Причина его состояния была очевидна. Это, конечно же, грядущее убийство.

Флора уютно прижалась к нему на большой красной тахте.

— О чем задумался, милый?

— Пустяки, — ответил он, — ни о чем особенном. Просто думаю, как я счастлив. С тобой и вообще.

— Я рада, — гортанным голосом сказала Флора. — Скажи мне, дорогой, Я делаю тебя счастливым?

— О, конечно! — ответил Филип несколько театрально и обнял ее.

— А я и хочу сделать тебя счастливым, — проговорила Флора со вздохом.

Филип поцеловал ее.

— И больше ничего?

— Но, дорогой, — возразила Флора. — Я люблю тебя. Чего же мне еще хотеть?

Филип подумал о своей жене, и лицо его искривила гримаса.

— Внимания, — сказал он. — Все время внимания, каждую минуту, каждую секунду. Одежду. Меха. Драгоценности. Почему, Флора, единственное, чего ты хочешь, это сделать меня счастливым?

— Потому что я люблю тебя, — сказала Флора. Он обнял ее, чувствуя себя совершенно удовлетворенным.

***

Филип прочел слишком много детективных рассказов и не думал, что убийство жены могло бы сойти ему с рук. Он хорошо знал, что в таких случаях первым и часто единственным подозреваемым является муж. И исходя из этого первоначального предположения современная, хорошо экипированная полиция, о которой он много читал, непременно найдет подтверждающие доказательства. Филип же, несмотря на то что его стремление отделаться от жены, как от старой, отслужившей и неприятной кожи, было очень сильным, не испытывал сильного желания угодить за это в тюрьму или на электрический стул.

И тогда — это было поразительным совпадением — он встретил Флору и Шустака, одновременно.

Сначала появилась Флора. Это было в баре, неподалеку от его квартиры на 70-х улицах Ист-Сайда. Она вошла, увидела его, и как-то так получилось, что они разговорились. Это все казалось таким естественным… А потом были другие встречи, и наконец он пришел к ней в квартиру, и с этого-то по-настоящему все и началось.

Как бы далеко он позволил себе зайти с Флорой, если бы в то же самое время не встретил Шустака? Наверное, все было бы так же; в конце концов, ко времени, когда он познакомился с Шустаком, Флора уже все знала о нем, начиная с его детства и вплоть до злосчастной женитьбы.

Естественно, Флора расспрашивала его о возможности развода. Но он знал, что о разводе не могло быть и речи. Так он ей и сказал. Его жена никогда бы не согласилась на развод, все ее воспитание было против этого, и кроме того, сказал он Флоре с кривой улыбкой, она не собирается лишиться золотой жилы.

У него были деньги, его семья наживала их на протяжении нескольких поколений, отец Филипа нарастил капитал до такого уровня, что слово «богатство» было бы самой подходящей характеристикой их состояния. Может быть, жена Филипа и вышла-то замуж из-за денег, зная ее, он вполне мог это допустить. В любом случае, развод был невозможен.

Про убийство он, конечно, не говорил. Самое большее, что он допускал в разговорах с Флорой, это обсуждение детективных сюжетов. Флора и убийство просто несовместимы. Она отнюдь не была невинной, однако Филипу не хотелось говорить ни о чем неприятном, когда он был с ней. Он хотел, чтобы в отношении Флоры все было безупречно.

И так оно и было. По крайней мере, так говорила сама Флора. Она продолжала жить в своей квартире, отказывалась от его подарков, в общем, жила своей собственной жизнью. «Только теперь это и твоя жизнь, — говорила она, — потому что я принадлежу тебе».

Однажды утром в его офис пришел Шустак.

— Он говорит, что-то по поводу Флоры Арнолд, — сказала Филипу его секретарь.

Филип побледнел, но сумел не потерять самообладания.

— Пригласите его, — сказал он, и, когда вошел Шустак, худощавый, непринужденный, с расчетливыми, точными движениями, Филип попросил:

— Закройте дверь.

— Конечно, — сказал Шустак и прикрыл дверь. Он сел по другую сторону стола напротив Филипа.

Филип набрал в легкие воздух:

— Вы упомянули моему секретарю имя Флоры Арнолд, — сказал он.

Шустак кивнул, шевельнув головой не более чем на три четверти дюйма.

— Именно, — ответил он и вынул золотой портсигар. Он извлек сигарету, прикурил ее, положил портсигар обратно и продолжал:

— Я сожалею, что доставил вам некоторое неудобство. Но это был единственный верный способ быть допущенным в ваш кабинет, не раскрывая истинных мотивов.

— Я не хочу, чтобы имя Флоры… имя мисс Арнолд… использовалось в… — дойдя до этого места, Филип остановился. — Ваши истинные мотивы? — спросил он, уже совершенно другим тоном. — Шантаж, я полагаю. — Он покачал головой. — Вам не повезло, мистер Шуман или как там вас зовут. Я не заплачу ни цента.

— Шустак, — поправил тот. — И у меня нет намерения шантажировать вас. Наоборот. Я здесь для того, чтобы оказать вам услугу.

Филип кивнул.

— Конечно, — с горечью сказал он. — вы знаете о Флоре и понимаете, что я хотел бы держать все это в секрете. Итак…

— Может быть, вы выкинете из головы мисс Арнолд? — спокойно сказал Шустак. — Я упомянул ее имя только для того, чтобы увидеть вас. Я не знаю эту женщину, никогда не встречал ее и не имею ни малейшего желания знакомиться с нею. Мое дело едва касается ее, если вообще касается. Я здесь, чтобы помочь вам.

Филип на секунду закрыл глаза. Когда он их открыл, то все еще чувствовал легкое головокружение.

— Вы ее не знаете, — сказал он. — Тогда почему же вы знаете ее имя?

— Потому, — осторожно проговорил Шустак, — что я знаю вас. — Он стряхнул пепел с сигареты в пепельницу на столе и продолжал:

— Не лично, конечно. Но я знаю о ваших неприятностях с вашей… э… женой. Я знаю о вашем желании решить эту проблему. — Он улыбнулся. — Я здесь, чтобы предложить решение.

— Моя жена, — сухо сказал Филип, — мое личное дело. Так же как и Фл… мисс Арнолд. И я не понимаю, какое вы имеете право приходить сюда и торговаться…

— Право? — удивился Шустак. — Но вы пригласили меня. — Он поднял руку, останавливая Филипа. — И я должен как-то заставить вас поверить мне, мистер Девайс, я заинтересован только в том, чтобы помочь вам. У меня есть решение вашего… э… затруднения.

Филип нахмурился. Против своей воли он начал верить этому человеку.