— Давай-ка сюда свою руку, Хани, — заботливо проговорил доктор.

— Думаю, ничего серьезного, Дуг. — Хани явно смущалась.

— Я вынужден попросить тебя выйти, пока не закончу осмотр, — обратился Нельсон к шерифу.

Разозлившись, что мужчины устраивают обычную перепалку, в то время как Люк, возможно, истекает кровью, девушка вскричала:

— Дуг, Люк нуждается в твоей помощи больше, чем я! Он ранен!

— Ранен? — Дуг подошел ближе и увидел кровавое пятно на рукаве Маккензи, которое тот тщательно скрывал. — Черт, Люк, похоже, ты потерял немало крови. Какого дьявола ты молчишь как ни в чем не бывало? Ложись на операционный стол, и я осмотрю рану!

— Только после дамы, док, — возразил Люк.

— Ерунда! — воскликнула девушка. — Я иду домой! Позаботься о нем, Дуг. — Хани направилась к двери.

— Нет, погоди. Я осмотрю твою руку после того, как обработаю рану Люка. Не поможешь ему снять рубашку?

— Почему же это ей не надо выходить из приемной, когда ты меня осматриваешь? — язвительно произнес шериф.

— Мне нравится смотреть на нее, когда я работаю, — сообщил Дуг.

Закатив глаза, Хани стянула с Маккензи рубашку.

— Похоже, скромность не входит в число твоих добродетелей, — сказала она Люку, осторожно высвобождая его раненую руку.

— Наверняка он кажется себе голым без своей серебряной звезды, — подмигнув, промолвил Нельсон. — Я приколю ее к твоей груди, шериф, — заявил доктор, начиная обрабатывать рану.

Отойдя в сторону, Хани не могла оторвать глаз от Люка: она любовалась его мощным торсом, буграми мускулов, густой порослью курчавых, темных волос на широкой груди.

— Похоже, тебе повезло, Люк, — наконец заявил доктор. — Пуля лишь задела кожу.

— Я так и думал. Ой! — вскрикнул шериф, когда Нельсон побрызгал рану дезинфицирующей жидкостью. — Кажется, тебе доставляет удовольствие мучить меня, садист!

— Так и есть. Поэтому я здесь. — Дуг, нахмурившись, еще раз посмотрел на рану, которая снова начала кровоточить. — Пуля все-таки выхватила клок кожи, так что, боюсь, придется наложить несколько швов.

— Боже мой, док, да у меня бывали ранения покруче! Просто наложи тугую повязку.

Не обращая внимания на его возражения, Дуг вручил девушке таз с водой.

— Вытри-ка кровь с его груди, пока я готовлю иглу и нитки.

Хани вплотную подошла к шерифу. Она с наслаждением вдыхала запах здорового мужского тела, сердце ее забилось быстрее, когда пальцы дотронулись до груди Маккензи. Девушка невольно облизнула губы, пытаясь справиться с нахлынувшими на нее ощущениями.

Застыв на месте, Люк стиснул зубы и уставился на противоположную Стену. Он едва сдерживался — больше всего ему хотелось сгрести Хани в объятия. Ее бедра то и дело дотрагивались до его ног, и от этих легких прикосновений кровь шерифа закипала. Глубоко вздохнув, он попытался взять себя в руки. Когда Хани наконец, отошла в сторону, на его лице выступили капли пота.

— Ты ляжешь или будешь сидеть?

— Что? — Маккензи оторопело посмотрел на Дуга, стоящего возле него с иглой в руках. — Ах, ты о шве! — догадался он.

Нельсон нахмурился:

— Люк, ты уверен, что с тобой все в порядке? Что-то у тебя в лице изменилось. — Доктор взял руку шерифа, чтобы сосчитать пульс. — Черт, да у тебя же бешеное сердцебиение!

— Со мной все в порядке, — проговорил Маккензи с усилием. — Зашивай рану поскорее, и дело с концом.

— Тогда ляг и расслабься.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо проворчал шериф. Ему вовсе не хотелось ложиться. Уж он-то знал, почему сердце колотится с такой скоростью — причиной тому была маленькая белокурая соблазнительница, что стояла сейчас в сторонке.

Закончив, Дуг еще раз сосчитал пульс Маккензи.

— Слава Богу, немного замедлился. Но я настаиваю на обязательном отдыхе.

— Я отдохну, док, — согласился Люк, натягивая рубашку. — Почему бы тебе не заняться Хани? — Шериф предостерегающе поднял руку, заметив, что доктор открыл рот, чтобы что-то сказать. — Да-да, знаю! Сейчас я уберусь отсюда.

Выйдя из приемной доктора Нельсона, шериф опять был окружен любопытными горожанами. К его радости, Хани не заставила себя долго ждать.

— Ну? Что сказал Нельсон? — спросил он, когда они направились к дому.

— Дуг сказал, что все не так плохо, рука поболит несколько дней, но он дал мне болеутоляющее. — Хани показала желтую коробочку. — Люк, Дуг очень беспокоится за тебя. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Думаю, тебе надо послушаться его совета и лечь в постель. Ложись на мою кровать, а я посплю сегодня с Джошем. Уверена, он не будет возражать.

— Моя кровать шире, — усмехнулся Маккензи.

Девушка залилась краской.

— Доктор сказал, что тебе необходимо отдохнуть. Не думаю, что тебе это удастся, если ты окажешься со мной в одной постели.

К большому облегчению Хани, они уже добрались до дома и больше не обсуждали, кто с кем ляжет в кровать. Джош сидел на крылечке, уперев подбородок в колени. Амиго радостно залаял, и мальчик поднял голову.

Увидев отца и няню, Джош заулыбался.

— Папа! Хани! Мы уже слышивали об ограблении банка! — крича, бросился к ним мальчик. Маккензи поднял сына здоровой рукой.

— Да? И что же это вы «слышивали»? — поддразнил он ребенка.

— Я слышивал, — не обращая внимания, продолжал мальчуган, — что много злых людей пыталось ограбить банк, а ты остановил их.

— Сынок, в этом есть небольшое преувеличение. На банк напало только трое бандитов. И у меня было много помощников.

Тут дверь отворилась, и на пороге появилась Синтия.

— С вами все в порядке? Узнав об ограблении банка, я просто должна была привести сюда Джоша, чтобы посмотреть, что случилось! — запыхавшись, проговорила она.

— Была попытка ограбления, — поправил ее Люк. — Чертов пес! — оттолкнул он Амиго, который принялся облизывать его сапоги. Затем шериф наклонился, чтобы поставить Джоша на землю. — А теперь я должен увидеть арестованного. Дамы! — Коротко кивнув, Люк направился к мрачному зданию. Джош и Амиго поплелись вслед за ним.

— Ты правда не пострадала? — все еще задыхаясь, спросила Синтия. — Услышав, что тебя взяли заложницей, я едва не родила.

— Со мной все хорошо. Правда! — Хани всплеснула руками. — Синтия, — нахмурившись, проговорила она, — мне показалось, что Джош был очень напуган, когда мы пришли. Как он вел себя, услышав новость?

— Малыш побледнел как полотно, когда братья Кэлун привели в тюрьму грабителя, а вас с ними не было. Он уселся на крыльцо и молчал до того мгновения, когда вы вернулись домой. Мне кажется, что у него едва не началось прежнее расстройство речи. Он снова стал похож на себя прежнего, Хани.

— Бедняжка, наверное, решил, что потерял отца, — вздохнула девушка. — Я подумывала о скором отъезде, но, похоже, Джош еще не окончательно оправился от, своей болезни.

— Ох, Хани, за последнее время с ним произошли огромные перемены, но нельзя же удивляться тому, что он перепугался, узнав о том, что его отец в опасности. Любой ребенок бы напугался в такой ситуации. — Синтия улыбнулась. — Но ты права, дорогая. Он все еще нуждается в твоей помощи, так что тебе еще рано покидать Стоктон.

Хани подумала о растущем влечении к Люку. Если она останется в городе, свершится неизбежное — она переспит с человеком, который, без сомнения, хочет ее, но не любит. По сути, она просто станет шлюхой.

— Да, Синтия, похоже, ты права. — Девушка вздохнула, вспоминая испуганное личико Джоша. — Не важно, что у меня на уме, — мне еще рано уезжать из Стоктона. — Обняв подругу за плечи, Хани улыбнулась: — Пойдем, дорогая. Я провожу тебя домой.

Поблагодарив Джесса и Рэнди за помощь, Люк отпустил их и повел Джоша домой. Остаток дня Хани была неразговорчивой, и Люк решил, что она запоздало переживает происшедшее. Поужинав, шериф направился в тюрьму, прихватив с собой тарелку с едой для заключенного.

Пленник не сообщил шерифу ничего, кроме своего имени, и Маккензи решил отвезти его в Сакраменто к судебному исполнителю. Беспокоиться о сынишке не приходилось — с ним была Хани, которая отлично справлялась с ребенком.