Оба и не догадывались, что в стане тем временем происходит нежданное событие.

Хазар с помощником встали затемно. Нубус посоветовал провести жертвоприношение с рассветом, чтобы почтить и солнце тоже. Костер был готов еще со вчерашнего дня, оставалось лишь собрать людей и объявить о жертве. Пока никто не знал, что это будет людская жертва, потому рассветные минуты для них удобны, пока Род не вполне проснулся, легче перенесет такое известие.

Волхв, кряхтя, взгромоздился на свою лошадь, все же не привык много ездить. Но до стана недалеко, нужно только обогнуть холм.

Солнце еще только собралось показаться за дальним лесом, брызнув лучами во все стороны, а все вокруг радостно встрепенулось. Первыми приветствовали будущий день птицы, их трели сообщили миру, что он вот-вот наступит. Потянуло предрассветным легким ветерком, принесшим хоть какую-то прохладу измученной земле.

– Поторопимся.

Торопиться действительно стоило, они выехали поздно, потому могли не успеть собрать людей до рассвета.

Но едва обогнули холм, как ветерок принес непонятные запахи. В городе явно что-то жарили, причем пахло так, словно там был пир!

– Пожар? – встрепенулся Гойтомир.

– Нет, тянет не горелым. Они что-то праздновали.

Раздумывать некогда, солнце вот-вот покажется из-за леса, потому они почти рысью въехали в город и, не обращая внимания на множество свидетельств ночного пира, промчались сразу к сложенному для костра хворосту, по пути криками созывая остальных.

Не понимая, что случилось, люди выскакивали из своих жилищ полуодетыми, беспокойно вертели головами, переспрашивали друг у дружки, послышались женские крики, детский плач… Хазару и его помощникам такое беспокойство только на руку: пока опомнятся, костер уже заполыхает вовсю.

Князь оглядывал собравшихся в центре у сложенного валежника людей, ища глазами тех, кто был ему нужен. Вот подошел Рус, но что-то не видно Словена. И где сама Полисть, которой предстоит стать жертвой? В предрассветном полумраке не всех видно, но времени терять нельзя, край неба над дальним лесом стремительно розовел.

– Вчера, пока вы пировали (он потом спросит за этот пир!), мы с Гойтомиром думали о том, что делать, чтобы вернуть благоволение богов. Нубус советовался с ними и получил знак, что нужна большая жертва! – Хазар оглядел сородичей. – Очень большая! Такая, какую никто издревле не помнит. И принести ее нужно срочно, до нынешнего рассвета! Боги неумолимы, они требуют… – князь намеренно сделал паузу, – человеческой крови!

Вокруг ахнули, давным-давно не было таких жертв. Но Род давно не воевал, нет ни одного пленника, кого же жертвовать? Матери, у которых были младенцы, прижали детей к себе, пара новорожденных, возмущенных таким обращением, заорала во все горло. Воспользовавшись этим, молодые женщины поспешили унести своих чад подальше, вроде как чтобы не мешать, а на деле надеясь спасти малышей.

– Нет, не слабых младенцев мы должны отдать священному огню, а как делалось встарь – красивую молодую девушку! – Нубус постарался, чтобы его голос прозвучал зычно, словно глас самих богов.

Теперь взвизгнули девушки, кто-то забился в плаче. А небо становилось все светлее, Хазару хотелось крикнуть, чтобы Нубус поторопился, он уже нашел взглядом Полисть, та почему-то стояла рядом со Словеном. Это разозлило князя настолько, что он забыл жалость к девушке.

Отодвинув волхва, Хазар объявил сам:

– Богам угодна самая красивая девушка нашего Рода. Это Полисть!

Толпа ахнула в один голос, даже отшатнувшись, но не от самой Полисти, а почему-то от князя. А Хазар торопился:

– И принести эту жертву мы должны до рассвета, только тогда боги примут ее! Тащите Полисть сюда, к костру скорее!

Но девушку вдруг закрыл своим мощным торсом Словен:

– Ты ошибся, князь, Полисть нельзя приносить в жертву!

– Это почему?! – фыркнул Хазар.

– Вчера она стала моей женой, а богам не нужны такие жертвы!

Почему-то Хазару бросилось в глаза довольное лицо Руса, тот наслаждался его растерянностью. Обожгла мысль, что они то ли догадались, то ли знали о готовящемся. На лице князя заходили желваки, в глазах зажглась ненависть. Сейчас или никогда! Он обвел взглядом обрадованных сородичей, тем совсем не хотелось отдавать веселую красивую Полисть даже священному огню.

Первым опомнился Нубус, его голос загромыхал, заставив многих спрятать улыбки, а кое-кого даже втянуть головы в плечи:

– Чему радуетесь?! Смогли обмануть священный огонь?! Нужна другая жертва!

И тут Хазар показал, что он умеет мстить быстро и страшно. Вы смогли уберечь Полисть? Получайте!

– Если не Полисть, то… Илмера!

Из множества глоток вырвался единый вопль. Князь не жалеет собственной сестры?! Хотя Илмера рождена другой матерью, но отец-то у них один!

У кого-то из женщин вырвался крик:

– Нет!

И тут во все стороны брызнули веселые солнечные лучи. Солнцу не было дела до человеческих неурядиц, оно начало новый день, осветив каждое дерево, каждый кустик, каждую ложбинку.

Собравшиеся люди замерли: что теперь будет?!

Вдруг вперед выступил Рус:

– Нубус, солнце взошло, и сегодня жертву уже не принести, ты сам сказал, что это нужно сделать на рассвете, так?

Волхв нехотя кивнул.

– Можно ли вместо человеческой жертвы принести другую? Тимар, скажи? – Рус обернулся ко второму волхву.

– Можно, но очень большую.

– Я жертвую табун лошадей вместо Илмеры!

Еще раз все ахнули. Табун лошадей – огромное богатство, лошади редки, что останется у самого Руса? Кроме того, все знали, как любит младший князь коней, для него это немыслимая потеря. Теперь выкрикнула сама Илмера:

– Нет, Рус, не надо!

Тот усмехнулся:

– Это мое дело, сестра, что жертвовать. Нубус, табун лошадей может заменить одну девушку?

Пришлось соглашаться.

Когда все разошлись, договорившись принести жертву завтра, Илмера подошла к брату:

– Рус, зачем ты так? Для тебя кони дороги…

Тот провел пальцами по волосам сестры, улыбнулся:

– Но не дороже тебя, сестричка.

Девушка схватила его руку и прижала к щеке:

– Рус, я отблагодарю!

– Ну вот еще! – смущенно фыркнул парень, вырывая руку.

Теперь братьям совсем не ужиться на одной земле! Это понимали все. Хазар умчался в другой стан, словно бы по делу, но в действительности чтобы не видеть никого и не прибить в приступе ярости.

А Словен вдруг поспешил собрать людей. Снова топтались у священного костра, от которого остались одни головешки с грудой конских костей. Братья стояли перед сородичами, не решаясь начать тяжелый разговор.

Словен крепок телом и духом, он высокий, широк в плечах, с мощной шеей и буграми мышц на руках. Рядом с ним Рус кажется молодым деревцем, хотя всякому видно, что пройдут годы и этот дубок перегонит старшего. Младший тоже высок, строен, так же широк в плечах и силен, но он пока гибче, светлые волосы крупными кольцами опускаются на плечи, синие глаза горят, словно ему не терпится сказать что-то хорошее. Рус всегда таков, он еще молод, а потому нетерпелив, но все знают, что справедлив и не жаден. Вон пожертвовал целый табун лошадей, чтобы спасти свою любимую сестру красавицу Илмеру. Сколько было пересудов об этом!.. Но никто не осудил Руса, все только пожалели, что остался парень ни с чем. Как теперь самому сватать невесту?

Хотя все были уверены, что старший брат не оставит младшего в беде, выделит из своих коней и ему толику. А за такого красавца всякая пойдет и без большого богатства. Может, об этом решили сказать Словен и Рус?

Однако то, что услышали сородичи, поразило каждого.

– Мы – я и Рус – отделяем свои Роды от Хазара! Те, кто считает себя моими родовичами, встаньте под мою руку!

Часть людей сразу перешла направо, но нашлись и колеблющиеся, таковых было много больше. Рус даже обиделся: что это, они не хотят звать себя Родом Словена? Но ведь брат любим многими из тех, кто сейчас сомневался…