Сразу стало не по себе: неужели страшное все же случилось?! Но гарью не пахло. Что еще?

Славута остановился около Руса, едва переводя дыхание. Губы мальчика дрожали, не в силах выдавить ни звука.

– Что?! – тряхнул его за плечи Рус.

– Там… там… я слышал…

Поняв, что, пока малыш не успокоится, внятного рассказа все равно не дождешься, Рус вдруг почти безразлично поинтересовался:

– Ты что-то хотел рассказать?

– Да, – кивнул Славута. Ровный тон Руса подействовал на него.

– Слышал что-то страшное?

– Да.

– О чем?

Мальчишка судорожно глотнул и шепотом, хотя вокруг никого не было, поведал:

– Гойтомир говорил князю… – Голос снова задрожал, грозя перейти попросту в рев. Рус положил ему руку на плечо. Наконец, малышу удалось взять себя в руки. – Завтра в жертву должны принести Полисть!

У Руса перехватило горло, свистящим шепотом он поинтересовался в ответ:

– А… князь?

– Согласился. Сказал: «Пусть будет так!»

Солнце померкло, небо стало совсем серым.

В городе давно ходили разговоры о том, что необходимы богатые жертвы. Только богам нужны стоящие жертвы, лучше, если человеческие, хилая, едва держащаяся на ногах скотина никого не умилостивит. Но Род давно ни с кем не воевал, пленных или убитых врагов не было, кого жертвовать?

И Гойтомир убедил Хазара принести в жертву Полисть?! Рус не помнил, чтобы при нем сжигали кого-то из сородичей, даже старики такого не помнили. Если это и было, то головы убитых врагов или пленных, которые все равно бы не выжили. Но чтоб красивую, здоровую девушку…

Тут Рус сообразил, что сначала надо спасти мальчишку.

– Тебя никто не видел?

– Нет.

Чуть покрутив головой, Рус вдруг вручил Славуте свою плеть:

– Держи! Отнеси в мой шатер и подожди меня там. Только никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, слышишь?

– Да, – удивленно кивнул тот.

– Иди и жди меня в шатре.

Глядя вслед убегавшему со всех ног мальчишке, Рус размышлял, как теперь быть. Можно украсть Полисть и увезти куда-нибудь, но тогда возврата в Род не будет, и не в Хазаре дело, идти против обычаев предков нельзя, как бы ни были они жестоки. И вдруг, что-то придумав, он со всех ног бросился к шатру Словена.

Подходя к стану, Рус увидел, что Хазар с Гойтомиром куда-то собрались. Понятно – отправляются к волхву Нубусу, князь с ним заодно. Это не Тимар, с которым дружны они со Словеном, Нубус всегда на стороне Хазара и найдет повод поступить так, как желает князь или подскажет Гойтомир. Рус даже интересовался у Тимара: разве может волхв по-разному толковать знаки богов? Илмер сказал, что это зависит от совести самого волхва.

Гойтомир с насмешкой окликнул Руса:

– Ну что, князь, когда поедешь на свои земли?

Тому очень хотелось хлестнуть противного помощника своего брата так, как он сделал с Райко, но сейчас ссориться с Гойтомиром не время. Потому Рус только весело фыркнул в ответ:

– Сразу, как только ты околеешь!

– Тьфу! – в сердцах плюнул Гойтомир и под хохот оказавшихся рядом ускакал вслед своему князю.

А Рус метнулся к Словену.

Старший брат в тени навеса приматывал тонкой жилкой наконечник к стреле. Его руки двигались медленно, но очень уверенно, витки ложились ровно-ровно, точно всегда были на этом месте. Рус вздохнул – у него так не получалось. Однажды спросил у брата, в чем секрет, тот подал жилку с наконечником и заготовленное древко. Второе взял себе. Младший подумал, что Словен будет учить, но старший спокойно принялся за дело. Пришлось и Русу поторопиться. Он наматывал виток за витком, снова разматывал, потому как получалось неровно, наматывал и снова переделывал. За это время старший брат не сделал ни одного неверного движения, но успел изготовить стрелу раньше.

Отложив свою, он наблюдал, как мучается торопыга Рус. Потом усмехнулся:

– Твоя беда от торопливости. Сколько раз ты переделал? А я ни разу. Куда спешишь? Не всегда торопливо значит быстро, во многих делах медленно выходит быстрее.

Рус рассмеялся от таких слов, но запомнил, что есть работа, в которой лучше не спешить, чтобы не терять время на переделку.

Но сейчас ему не до учебы, время не ждало. Однако Рус понимал, что и выдать свое волнение он тоже не может, потому постарался взять себя в руки, спокойно присел рядом и как ни в чем не бывало тихонько проговорил:

– Словен, завтра будут приносить человеческую жертву…

Брат нахмурился:

– Решились? Небось Нубус подсказал?

– Нет, подсказал Гойтомир. И знаешь кого? Словен, это Полисть!

– Что?!

– Тихо, тихо!

– Откуда ты знаешь?

– Мне маленький Славута сказал, он разговор Хазара с Гойтомиром слышал. Вон они к Нубусу поехали… – парень кивнул на облачко пыли у леса.

Словен задумался, лицо его совсем помрачнело. Дожидаться, пока брат что-то придумает, Рус не стал. Вцепился в его руку:

– Ты должен взять Полисть в жены немедленно, сегодня же! Они вернутся нескоро, поторопись!

– Рус, ты…

– Поторопись!

Нубус действительно согласился на такое жертвоприношение, хотя не понимал, зачем это князю нужно, ведь боги подсказали, что жара скоро спадет. Но потом волхв понял, что Хазар скорее мстит строптивой девушке. Что ж, человеческие жертвы приносятся очень редко, и это бывают враги, взятые в плен, только в седой древности жертвовали красивых девушек или младенцев. Боги должны быть довольны… Саму Полисть Нубусу не было жаль совсем, он не любил красивых девушек, потому что они всю жизнь не любили его.

Если честно, то Полисть жаль было и Хазару, он еще размышлял над тем, как избежать подсказанного Гойтомиром, но постепенно речи помощника распалили князя, стало казаться, что все беды последних лет, все неурядицы Рода именно из-за этой строптивой девчонки! Сгорит она в очистительном пламени, и всем станет легче – пойдут дожди, люди перестанут коситься на князя, а на душе наступит покой. Хазар понял, что больше злится не на то, что Полисть не захотела стать его женой, а что она может достаться другому. Поэтому и согласился на предложение своего советчика. Гойтомир хитер, знал, чем взять князя…

На сердце было тяжело, и возвращаться в стан не хотелось. Выход снова подсказал изворотливый Гойтомир: нужно переночевать у волхва, а явившись перед самым рассветом, сразу объявить о выбранной жертве. Это будет еще убедительней, решат, что ночью подсказали боги.

Лежа без сна и разглядывая привычную россыпь звезд, Хазар размышлял над тем, почему стало так тяжело жить. Может, всегда так и было, просто не он решал трудные вопросы? Их отец Пан держал Род твердой рукой, никогда бы братья не посмели даже взгляда недоброго друг на дружку кинуть! Жили хоть и не слишком широко, но дружно.

Много лет назад их Роды были вынуждены спуститься с гор, потому что там просто не оставалось свободных земель для большого числа людей. Сначала казалось, что жить на равнине даже легче, нетронутые земли весной зарастали травами чуть не в человеческий рост, непуганое зверье в лесах можно было брать стрелами в любом количестве, рыбу в реке ловить – не выловить. Но шли годы, и снова встал тот же вопрос: тесно разросшимся Родам рядом друг с дружкой. Вокруг занято, соседи на свои земли не пустят, оставался другой берег Непры. Но там воинственные степняки.

Хазар глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок. В конце концов, он старший, если кому и уходить за Непру, так это младшим!

Гойтомир, прислушавшись к вздохам князя, решил, что тот страдает из-за красавицы Полисти. Сам Гойтомир, как и Нубус, не понимал, как можно переживать из-за девки? Схватил в охапку и уволок к себе, а потом пусть разбираются по ее воле или против. За вот такую слабость помощник иногда презирал Хазара. Гойтомир, с одной стороны, как верный пес готов перегрызть глотку любому, кто пойдет против князя, с другой – думал о хозяине свысока, прекрасно понимая, что без него Хазар не справится, а потому зависим.