Правитель страны Раймунд, тоже весьма неудачно воюющий с Византией, принял французов с распростертыми объятиями. Праздничные торжества, балы и обеды следовали один за другим. И везде первым номером блистала французская королева. Закончились царственные утехи банальной интрижкой между Раймундом и Элеонорой. Оскорбленный и униженный Людовик совсем не чувствовал себя способным к защите Гроба Господня и отвоеванию Эдессы. Возможно, мог бы как-то поправить его настроение друг Конрад, если бы он оказался в Антиохии. Но на пребывание немецкого короля в Константинополе, видимо, повлияла зима 1147/48 года. Отношения между ним и византийским императором сильно охладились. И Конрад отправился весной прямиком в теплый Иерусалим, забыв и о своем недавнем союзнике, и о первоначальной цели экспедиции.

Уже вступивший в законные права властитель Иерусалимского королевства Болдуин III уговорил Конрада возглавить 50-тысячное войско и повести его на Дамаск. Историки определяют эту затею как абсолютно неверную и ошибочную и уж не имеющую никакого отношения ко Второму крестовому походу. Хоть Дамаск и представлял собой потенциальную угрозу для ближневосточных христиан, все же главная опасность для них таилась в Моссуле. Легендарный Имад-эд-дин Зенги, завоевавший Эдесское графство, угрожал и другим христианским владениям на Востоке. Он, однако, отдал Аллаху душу, но его сын и наследник, новый эмир Моссула Нур-эд-дин уже приобрел славу самого непримиримого и могущественного врага Антиохии и Триполи. И очень надеялся на то, что они разделят судьбу Эдессы.

Именно Нур-эд-дин и его Моссул должны были в первую очередь стать мишенью для иерусалимских солдат. Однако Болдуин и Конрад двинули их на Дамаск. Но его правитель как раз хорошо понимал, где искать защиты, и заключил союз с Нур-эд-дином. Как теперь пишут исследователи, политика христиан на Востоке в то время, когда у них не было значительных военных сил, должна была вестись предельно осторожно. Они обязаны были не допускать каких-либо мусульманских коалиций, а удары тщательно выверять и наносить наверняка. Болдуин же и Конрад повели себя как слепые котята, даже не изучив особенностей местности на подступах к Дамаску.

Город между тем был защищен мощными стенами и оборонялся весьма сильным гарнизоном. Его осада обещала быть изнурительной и долгой и требовала не только большой численности войск, но и настоящего военного искусства. Иерусалимская армия вплотную подступила к той стороне Дамаска, которая казалась ей наименее укрепленной. И Конрад с пришедшей с ним горсткой немцев уже потирали руки в расчете на скорую победу. Но прямолинейность редко приносит успех, и не только в войне.

Хитрые мусульмане, не жалея золота, подкупили нескольких предателей в христианском лагере. И те сначала распространили слухи, что на помощь городу с севера идут войска Нур-эд-дина, а затем запустили вымысел о том, что Дамаск с той стороны, где расположились христианские отряды, взять невозможно. В некоторых источниках есть версия, что в числе щедро подкупленных были сам иерусалимский король, патриарх и высокопоставленные рыцари.

Осаждающие перебрались на другую сторону города. А уж она точно оказалась неприступной. Долгие дни бесполезной осады совсем деморализовали иерусалимское войско. А реальная угроза получить удар с севера от Нур-эд-дина заставила христиан отступить от Дамаска, так в очередной раз ничего и не добившись. У короля Конрада вовсе опустились руки. Он уже не думал ни о своей крестовой миссии, ни об освобождении Эдессы, ему смертельно захотелось домой. Среди его немногочисленных оставшихся в живых соратников тоже не нашлось желающих продолжать дело Второго крестового похода. Какой союз с Антиохией, какая война с моссульским эмиром? На родину, в милую сердцу Германию!..

Осенью 1148 года король всех немцев, император Священной Римской империи Конрад III на византийских кораблях прибыл в Константинополь. Через несколько месяцев он с позором вернулся в Германию, увы, так и не совершив ничего доблестного или хотя бы полезного для укрепления позиций христиан на Востоке.

У его союзника и соратника по неудачам Людовика VII, видимо, по причине молодых лет, еще не до конца угасло стремление к подвигам. Его рыцарская честь не позволяла сразу вслед за боевым товарищем покинуть края, куда они добрались с таким трудом. Тем более что многие опытные рыцари советовали ему дождаться в Антиохии подкрепления из Европы для марша на Эдессу. Правда, кто его соберет и как быстро сумеет подойти, было не совсем понятно. Поэтому верх все-таки взяли голоса, которые нашептывали о родном Париже, о скучающем без своего монарха дворе. Удрученный поражениями и изменой жены король со свитой в начале 1149 года на норманнских кораблях отправился к другу Рожеру в Южную Италию, а оттуда – во Францию…

Итак, Второй крестовый поход на Восток полностью провалился. Мусульмане, потрепанные первыми крестоносцами, не только не были еще больше ослаблены, а, напротив, взяли реванш, укрепили единство и получили надежду искоренить христианство в Малой Азии. Крестоносцы, наоборот, продемонстрировали неспособность совместных действий (французов с немцами), а также непонимание между склонными к романтизму и рыцарству христианами Запада и их восточными единоверцами. Те, прожив десятилетия в окружении мусульман, уже как рыба в воде чувствовали себя в обстановке сибаритства, подкупов и распущенности.

Бесславные восточные приключения немцев и французов еще долго лежали на них позорным пятном. Не способствовали они и авторитету церкви, вдохновителю крестоносных идей, принизили популярность аббата Бернара и уважение к папе. Эти религиозные столпы, кстати, тоже не избежали разногласий, перекладывая ответственность за поражение друг на друга. То обстоятельство, что в действия крестоносцев вмешивалась богатая схизматическая Византия, сыграло и с ней, в конце концов, злую шутку. Четвертый крестовый поход, как известно, превратил в руины Константинополь, а саму Византийскую империю – в латинскую.

Вернувшись во Францию и придя в себя от фатального невезения, Людовик VII решил было поправить свою рыцарскую репутацию. Был созван собор, на котором снова заговорили о необходимости похода к Святой земле. На собрание явился и яростный крестовый пропагандист Бернар Клервосский. Тут же подняли голоса его сторонники и предложили поставить во главе следующей экспедиции неистового аббата. Римский папа отнесся к идее скептически, назвал эту идею глупостью, а самого Бернара – безумцем.

После таких высказываний главы церкви король Людовик понял, что тоже может обойтись без восточных сражений, и решил привести в порядок хотя бы личные дела. Он начал бракоразводный процесс с Элеонорой, чье откровенное распутство стало для него одним из сильнейших разочарований похода. В результате развода Людовик лишился Аквитании. А Элеонора вскоре вышла замуж за другого короля, Генриха II Английского, который с удовольствием присоединил новые французские земли к уже имеющимся у него Бретани, Анжу, Мэну и Нормандии. Таким образом, на западе страны создалось государство, которое превосходило по своим размерам владения французского монарха. Разумеется, это не могло не привести к неизбежной войне между Англией и Францией, которая и началась в 1160 году. Надобности отправляться в крестовый поход теперь точно не было. Война с соседом фактически продолжалась два десятилетия, до самой смерти монарха. Разбитый под конец жизни параличом, Людовик умер и был похоронен в королевской усыпальнице в Сен-Дени. Впрочем, его немецкого соратника по походу Конрада III уже давно не было в живых.

Султан Саладин был вне себя от гнева. С уст того, для кого произнести резкое слово даже в адрес неверного было едва ли не святотатством, летели такие проклятия, что приближенные боялись пошевелиться. И было от чего впасть в неистовство – на этот раз проклятый барон Рено де Шатийон сотворил такое, от чего волосы на голове любого правоверного мусульманина вставали дыбом. Мало того что этот разбойник поклялся разграбить Мекку и назвал ее логовом «проклятого погонщика верблюдов» – пророка Магомета. Мало того что он готовился осквернить могилу пророка в Медине и, превратив своих рыцарей в корсаров, долгие месяцы бороздил Красное море, сжигая мусульманские порты и фелуки… Этого ему показалось мало! Он покусился на святое – мирный караван с врачами из Дамаска и паломниками из Мекки. Там же были и богатые товары из Индии – на 200 тысяч золотых. Но главная драгоценность – сестра Саладина Зита, с которой пресвященный султан так любил играть в шахматы в перерывах между государственными делами. Во дворец полетело требование немалого выкупа, а вместе с ним – слухи, что-де 60-летний Рено изнасиловал прекрасную «Шахразаду»…