Враг не выдержал внезапной атаки и того, что случилось с их павшими собратьями. Копейщики дрогнули и побежали, столкнувшись с полком позади себя и нарушив его ряды. Конники Архана пришпоривали лошадей, догоняли торопливо убегавших копейщиков и рубили направо и налево окровавленными мечами. Паника быстро распространялась. Наступавшая кавалерия едва успела доскакать до второго вражеского полка, как тот тоже дрогнул и побежал, не дожидаясь резни. В свою очередь он столкнулся с третьим полком.

Ликующие конники продолжали бешеную скачку, сея ужас среди врагов. Они уже успели обогнуть толпу бегущих воинов, когда наткнулись на заслон легкой кавалерии. Оттуда посыпался град стрел, выбив из седла больше двух десятков всадников Кхемри. Раненые кони тоже падали на землю и начинали биться. Часть конников Архана собралась атаковать врага, но всадники Ка-Сабара моментально помчались на юг, в сторону оазиса.

Третий полк все еще пытался держаться и не поддаваться напору бегущих товарищей. Их ряды были нестройными, остались лишь небольшие группы воинов, но эти люди, сделанные из более прочного материала, чем их соратники, сопротивлялись и не собирались уступать, несмотря ни на что. Конники окружили их, кидались вперед и наносили быстрые короткие удары, а потом отскакивали назад, но длинные копья воинов Ка-Сабара причиняли врагу существенный урон. Вокруг мрачных копейщиков гибло все больше людей и коней, трупы замедляли атаку Архана, давая отступавшим возможность бежать. Визирь с ненавистью сыпал проклятиями, взвешивая варианты. Атака кавалерии захлебнулась. Что сейчас делать — отступить, перегруппироваться и снова напасть или призвать бессмертных и стереть этих упрямцев в порошок?

Архан заколебался, и в этот миг загрохотали окованные бронзой колеса, неумолимо запели тетивы, и темная масса тяжелых колесниц вырвалась из пыльной завесы в самом центре отступающей армии противника и понеслась на выручку дрогнувшему левому флангу.

Стрелы зажужжали среди конников, вызывая в их рядах хаос, и колесницы ворвались в самую гущу сражения. На ступицах их колес стремительно вращались острые клинки длиной с меч, калеча ноги кхемрийским лошадям и нанося им смертельные раны. Воздух наполнился пронзительным, леденящим душу ржанием коней. Огромные бронзовые скимитары мелькали в руках воинов, стоявших сзади на своих тяжелых боевых машинах, и разрубали пополам и всадников, и ходячие трупы.

Мощь вражеской атаки ошеломила кавалерию Архана. Обитые бронзой тяжелые колесницы Ка-Сабара не походили на легкие и быстрые повозки армий других городов Неехары, и при их внезапном появлении Бронзовое Войско ликующе закричало. Дрогнувшие копейщики обрели утраченную было отвагу. Архан понял, что действовать нужно быстро, пока колесницы не нанесли слишком большой урон, иначе придется отступать обратно на холмы. Одна мысль о том, чтобы предстать перед хозяином и признаться в поражении, привела его в ужас. Он выкрикнул грубое проклятие и пришпорил свою раненую лошадь, заставив ее мчаться в самую гущу вражеских колесниц. Вокруг сердито жужжали стрелы, одна попала визирю в плечо, но он этого даже не заметил. Архан искал того, кто командует грохочущими колесницами. Если он его найдет и убьет, остальные утратят силу духа.

Визирь увидел его почти сразу: худощавый темнокожий гигант на передней колеснице. Покрытый запекшейся кровью, он держал двуручный хопеш с такой легкостью, словно это был стебель тростника. Позади осталось не меньше дюжины коней и всадников, изрубленных на куски.

Архан знал — это Сузеб Лев. Мастер Коня Ка-Сабара считался величайшим из ныне здравствующих воинов Неехары.

Визирь холодно улыбнулся. Он убивал людей, подобных Сузебу, за сто лет до того, как Лев появился на свет.

Могучий воин заметил темную фигуру визиря, и глаза Льва широко распахнулись при виде бледного бессмертного.

Архан с вызовом взмахнул окровавленным мечом и вонзил шпоры в бока лошади.

Оазис Зедри, 62 год Ку’афа Коварного

(—1750 год по имперскому летосчислению)

Акмен-хотеп услышал грохот копыт и в бессильной ярости стиснул зубы. Легкая кавалерия Пак-амна отступала под натиском внезапной атаки Узурпатора. Крики и вопли с дальнего конца поля боя слились в беспорядочный рев. Это было не скучное лязганье металла о металл, а настоящая бойня. Если левый фланг еще не рухнул, это вот-вот случится.

Мимо царской колесницы бесконечным потоком бежали люди с изможденными лицами, искаженными страхом. А за ними следом надвигалась неотвратимая волна смерти — новая армия мертвой плоти, оживленной злобной волей.

Царь-жрец кричал до тех пор, пока не охрип, пытаясь вернуть воинов в бой. Сначала у него даже получалось собирать беглецов тут и там и приказывать им вернуться в свои поредевшие полки, но едва появились мертвецы, его воины вновь потеряли самообладание.

И если не сделать ничего, чтобы отогнать нежить, Бронзовое Войско будет уничтожено. А если доблестные воины Ка-Сабара не смогут тягаться с армией Узурпатора Нагаша, Неехара будет обречена.

И ни единого следа жрецов! Акмен-хотеп смирился с тем, что у юного Декеру не было шансов противостоять прячущемуся во тьме ужасу. Все, что теперь оставалось, — достичь оазиса и оказать сопротивление там, надеясь, что омерзительная тьма не сможет распространяться дальше.

И вдруг всего в нескольких ярдах от колесницы возникло перламутровое свечение. Возничий в тревоге вскрикнул, но царь-жрец, подбадривая, положил руку на его плечо. Акмен-хотеп уже слышал голоса, сливающиеся в ровный уверенный речитатив.

— Жрецы! — закричал он, воспряв духом.

Акмен-хотеп и его ушебти направили свои колесницы вдоль шеренги жриц Неру в белых мантиях, бесстрашно стоявших на пути приближающей нежити и читавших Заклинание Бдительного Стража. От их кожи исходило сияние богини луны, оттесняя тьму и даруя перепуганным воинам чувство безопасности. Позади жриц Акмен-хотеп заметил их предводительницу Калифру, молившуюся богине, а еще дальше — Мемнета и жрецов Птра, поглощенных спором с Сухетом и жрецами Пхакта.

Перекрывая отдаленный шум битвы и крики отступающих воинов, раздался гулкий, громоподобный голос. Это Хашепра, верховный жрец Гехеба, человек с железными мускулами, обращался к солдатам Бронзового Войска.

— Тьма приходит и тьма уходит, а земля не сдвигается с места! — воскликнул он. — Стойте неколебимо, как горы, и Гехеб благословит вас мощью, дабы поразить врагов!

Сила голоса Хашепры и его суровая, устрашающая внешность оказали желаемый эффект. Люди вновь обрели мужество и прекратили безудержный бег. Медленно, но верно восстанавливалась дисциплина. Но не поздно ли?

Странные, жуткие стоны послышались из сумрака — первые ряды нежити подошли к преграде из лунного света, созданной жрицами Неру. Существа замерли, прикрывая лица своими окровавленными конечностями. Они шипели и вскрикивали, но не могли двинуться дальше. Акмен-хотеп вознес благодарственную молитву Небесному Совету и велел возничему подъехать к Мемнету.

Заметив приближающегося царя, жрецы солнца и неба прекратили спор, но Акмен-хотеп видел, как напряжены их лица. Он спрыгнул с колесницы, не дожидаясь, когда она остановится, и побежал к мрачным жрецам.

— Хвала всем богам, что вы получили мое сообщение… — начал он.

Мемнет нахмурился:

— Сообщение? Не было никакого сообщения.

— Когда мы увидели выпущенную на свободу тьму, то сразу поняли, что нас призовут, — вмешался Сухет. — Хотя никто из нас и представить не мог, какое нечестивое колдовство подвластно нынче Узурпатору.

— Понятно, — спокойно произнес Акмен-хотеп. — А что насчет этой омерзительной тьмы? Можете вы ее разогнать?

— Все, что мы можем, — это не дать ей растечься дальше, — отрезал Сухет и хмуро посмотрел на царя. — Это не туча пыли или пепла, а нечто живое, может быть, стая жуков или саранчи, призванных адской волей. Их поддерживает ветер, и разогнать это не так-то просто.